— Никто… — ответила я очень тихо, обводя виноватым взглядом заседателей.

Аскольд, по-прежнему, сердился. Лицо Ольвета выражало скуку. В другом месте его явно ждали дела поважнее, нежели разбор преступления никчемного стажера. Я перевела взгляд на Амэя, надеясь, что хотя бы он меня не осуждает. Но едва встретилась с медовыми глазами, как потеряла всякую надежду на благополучный исход. Они потемнели, точно мертвые. Не было в них и тени понимания.

— Вы свободны, стажер, — объявил Аскольд. — О своем решении мы сообщим позже. А вы, Тайрус, останьтесь. Нам бы хотелось услышать и ваши объяснения.

О, Небо и Миры! Мне не хватило смелости посмотреть на наставника. Прошла к выходу, пошатываясь и мечтая рухнуть, но лишь после того, как закрою за собой дверь…

Экран, по-прежнему, демонстрировал разноцветный дом, а я всё сидела и сидела в классе стажеров, не видя ничего вокруг. Из бирюзового зала сознание перенеслось ещё дальше — в Мир Грёз и Обманов, где я и наворотила дел на столетия вперёд…

На занятиях Тайрус методично заставлял нас изучать все шесть действующих Миров, но об этой вселенной я читала с неподдельным увлечением. И удивлялась, насколько по-разному эволюционирует человечество. Например, дома у Ши, где настоящее солнце давно превратилось в дневную луну, люди до неузнаваемости изменились внешне. Мир Торра погряз в войнах. А здесь покупалось и продавалось то, что везде являлось вещью самой обычной, хотя и жизненно необходимой — сны.

Все началось около двухсот лет назад, когда людей поразил неведомый доселе недуг. Что-то «ломалось» в организмах смертных, и те теряли способность нормально спать. Они засыпали, но сон обрывался, едва человек успевал в него погрузиться. Это сильно ударило по здоровью населения. Люди гибли сотнями, а потом и тысячами. До тех пор, пока доктора путем проб и ошибок не создали эликсир, позволяющий отключаться на время, необходимое для восстановления сил.

Казалось бы — о, чудо! Проблема решилась, и можно (в буквальном смысле) спать спокойно, однако ж люди всегда остаются людьми, умеющими создавать себе проблемы на пустом месте. Предприимчивые власти решили, что незачем раздавать ценное питье безвозмездно. Хочешь жить — плати.

Спустя годы товар трансформировался, появилась масса новых свойств — за дополнительную плату, разумеется. Желаете сонную микстуру со вкусом клубники или абрикоса? Пожалуйста! Не нравится? Не беда. Покупайте подслащенные леденцы или терпко-кислую пастилу. Основой для каждого продукта являлась так называемая сонная пыльца. Та самая, что злоумышленники распылили в городе Белоцвете. Каждый вариант эликсира — неважно, флакончик с микстурой, таблетка или конфетка — рассчитан на определенное количество часов. Если человек принимал слишком много за раз, то рисковал погрузиться в запредельный сон, выхода из которого не существовало. И самой опасной была именно пыльца в чистом виде.

В Поднебесье вселенную неслучайно прозвали Миром Грёз и Обманов. Покупалась не только сама «доза» сна, но и начинка. Человек заранее знал, куда попадёт, едва голова коснется подушки. Словно погружался в компьютерную игру. И лишь от цены зависело, что это окажется за место, и какие возможности получит «игрок». За деньги в рамках сновидения приобреталось всё: неограниченная власть, богатство, прекрасные женщины и мужчины (вместо опостылевших реальных вторых половинок), возможность путешествовать по Миру и многое другое.

Увы, для большинства сны стали притягательнее настоящей жизни. В течение дня люди отчаянно убивали время, чтобы поскорее вернуться к вожделенной фантазии. Отсюда и учащающиеся передозировки. И теракты, наподобие того, с последствиями которого мы столкнулись. Хотя обычно по масштабу поражения они значительно уступали нынешнему.

Группа, именующая себя «антииллюзионистами», появилась еще в прошлом столетии. Сначала эти люди призывали власти выделять средства на поиск настоящего лекарства для восстановления естественного сна, а не пичкать народ сладкими пилюлями. А когда технологии позволили создавать фальшивую реальность в сновидениях, организация перешла к более решительным действиям. Сторонников набралось немало, хотя и не все одобряли жесткие методы. Но все они сходились в одном: человечество медленно, но верно уничтожало себя, и это следовало остановить.

Еще недавно я считала, что антииллюзионисты правы. Хватит и одного мёртвого Мира. Но после увиденного в Белоцвете, усомнилась, что благая цель стоит пролитой крови. Жизни девочки, над которой я установила желтое свечение. Или Матильды, толкнувшей меня на страшное по законам Поднебесья преступление…

Они появились, когда сознание закончило бродить по сонной Вселенной и переместилось в мой собственный забытый дом — Мир Гор и Туманов. Место, где люди больше технологий доверяли гаданиям и всякой другой сверхъестественной чуши. Наверное, дело в тумане. Он не просто окутывал города, леса, поля и снежные шапки горных вершин, но, видимо, пробирал и в головы жителей.

Впрочем, это чистейшей воды предвзятое отношение. Исторически считалось, что ангелы, происходящие из моего Мира, обладают колоссальной интуицией. У меня же с этим делом ладилось не слишком часто, и я не упускала возможности поерничать над бывшими сородичами и их страстью к оккультизму.

— Вы случаем не уснули, стажер!

Я подпрыгнула в офисном кресле и завалилась вместе с ним набок. Позорно. И не без грохота. Ну что за манера у Тайруса? Обожает эффектно появляться! Мог хотя бы сегодня воздержаться. Учитывая, что меня вот-вот сотрут с лица сразу всех Вселенных и Неба. Но через мгновенье я думать забыла и о неожиданном вторжение, и о собственном кувырке, ибо сообразила, что наставник пожаловал не один, а в компании Амэя.

— Прошу прощения, Высший, — промямлила я, стараясь придать лицу выражение истинной скромности, но получалось так себе. При падении здорово досталось левому крылу. Правду говорят: можно сколько угодно калечить остальные части тела, боли не почувствуешь. Но если приложишься пернатыми «конечностями» — опыт запомнишь надолго.

— Присядь, Ларо, — посоветовал старец голосом полным глубокой печали. — Разговор предстоит не из лёгких.

— Шевелитесь, стажер! — прошипел наставник, двигая ко мне кресло, в которое я не преминула рухнуть безвольной куклой. Или марионеткой, управляемой чужой волей.

До Тайруса, которому досталось от Высших на столетие вперед, мне сейчас не было дела. Как и до его гнева. Смотрела я исключительно на Амэя. То на опущенные уголки губ, то на лоб, из-за глубоких морщин напоминающий гармошку. Помню, в день нашего знакомства я подумала, что старец полон внутреннего света — яркого и доброго. Сегодня же помощник главного ангела Поднебесья напоминал пустой сосуд, в котором недавно трепетал теплый огонек, но погас безвозвратно. Неужели, это из-за моей безумной выходки? Но почему?

Амэй заговорил не сразу. Минуты две-три (а, может, и больше) хмуро взирал перед собой, будто пытался прочесть невидимые знаки. Это молчание сводило с ума, но я не смела шевелиться. Не тревожил старика и Тайрус. Ждал с несвойственным смирением. Хотя чему я удивляюсь? Несмотря на несдержанность, наставник у нас гений. А как иначе объяснить то, что ему в прошлом удавалось выпутываться из передряг, в которые он сам себя загонял, благодаря неуемности, вроде нашей с собратьями-неудачниками.

— Буду откровенен, Ларо, — изрек Амэй мрачно, заставив меня задрожать от макушки до самых кончиков перьев. — Новости не слишком обнадеживающие. Нет-нет! — спохватился он, заметив реакцию. — Речь не о капсуле забвения. Я убедил коллег, что это чересчур для первой ошибки, пусть и серьезной. Однако ваша судьба с товарищами по группе незавидна. Но, увы, выбора нет.

Наставник недовольно крякнул, но высказаться не посмел.

— В некотором смысле ваше общее наказание моя вина, — продолжил Высший, неодобрительно глянув на Тайруса, но я перебила, ибо, наконец, дошло.