Очнулась она в полной темноте, вокруг пахло плесенью и гнилью. Тэлли затошнило, она перевернулась на бок и тут же простонала от боли. Казалось, что в голову забивают гвозди – боль была резкая и пульсирующая. Мысли путались, сосредоточиться не удавалось.

– О, ты очнулась. Наконец-то, – вслед за голосом появился свет от старой масляной лампы. Голос был смутно знаком, но из-за боли Тэлли не могла понять, кто это. – Как ты, жива? А то я уж думал, ты окочуришься прямо тут, у меня в подвале. Этот бестолочь должен был просто привести тебя, а не разбивать голову. Прости уж его, дурак совсем, ничего не понимает.

– Кто…, кто ты? – язык плохо слушался, горло пересохло, и голос Тэлли был больше похож на карканье ворона.

Мужчина засмеялся. Она не видела его лица, свет бил прямо в глаза, отбрасывая только тени.

– Неужели Гэри так сильно тебя приложил, что ты меня не узнаёшь? Мясник Дерамон я, – он продолжал посмеиваться, а у Тэлли от страха сжалось всё внутри, она застыла, боясь пошевелиться.

Дерамон был известен своим дурным нравом и явно хотел сдать её стражникам за вознаграждение. Все в городе знали, что с Дерьмоном (так его называли за глаза) шутки плохи. За деньги он был готов на всё, и часто ходили слухи, что он обманывал клиентов и устранял конкурентов любыми способами. Но никаких доказательств его вины не было. Несмотря на это, ни одна новая мясная лавка так и не укрепилась в городе с момента открытия лавки Дерамона.

В приюте детей пугали историями про мясника: якобы он отлавливал бездомных детей и пускал их на мясо для знатных горожан. Каждый бездомник должен был пройти ритуал посвящения – украсть кусочек мяса из его лавки и принести в приют как доказательство своей храбрости.

Тэлли тоже однажды пришлось участвовать в этом. Старшие дразнили её и называли трусихой, но когда она решилась подойти к двери мясника, то так и не смогла её открыть. Она стояла бы там ещё долго, если бы сам Дерамон не выскочил с окровавленным ножом, истошно вопя на всю улицу, что не позволит обкрадывать его лавку. Тэлли испугалась так сильно, что бежала несколько часов до противоположных ворот города. Когда она столкнулась со стражником, силы её окончательно покинули, и она упала, не сумев продолжить бег. Стражник, улыбнувшись, помог ей подняться и отвёл в приют. Тэлли тогда досталось от мадам Трюли за то, что она потревожила стражу, и прозвище, данное старшими детьми, долго ещё сопровождало её. С тех пор она обходила лавку Дерамона стороной, а, увидев его самого, перебегала на другую сторону улицы. Однажды она рассказала наставнику Роувену о своих страхах, на что тот лишь рассмеялся и сказал, что Дерамон – самый добрый и честный человек, которого он знает. У него скверный характер, но это не делает его плохим.

И вот теперь Дерамон поймал её. Тэлли не знала, чего ожидать, но хорошего явно не предвещалось. Она попыталась встать, чтобы не разговаривать лёжа, но голова взорвалась новой волной боли.

– Лежи, лежи, рано тебе ещё вставать. Сильно тебя мой дурень приложил. Дурак он, от рождения, не понимает многих вещей. Сын это мой, Гэри, – грустно закончил Дерамон. – Ты пока отлежись тут до утра, а как ворота откроют, так я тебя провожу до фермы.

От удивления у Тэлли даже глаза на лоб полезли, от чего голова снова отозвалась жуткой болью. Тэлли зажмурилась и, ожидая худшего, осторожно ощупала голову. Волосы были в крови, но, к счастью, пальца нащупали только ссадины и огромную шишку.

– Гэри, принеси воды, и только осторожно, не расплескай на лестнице, остолоп, – пророкотал мясник на сына. – Сейчас он воды принесёт, ты тут умойся, а то в таком виде тебя точно поймают на воротах.

Когда Гэри принёс воды и поставил ковш рядом с Тэлли, направились к выходу из подвала. Едва шум шагов по лестнице стих, до неё донёсся звук оплеухи, явно предназначенной сыну мясника. Дерамон закрыл за ними дверь, обкладывая Гэри ругательствами.

Тэлли тяжело вздохнула и, собравшись с силами, начала умываться. Это было нелегко, её сильно мутило, и каждое движение головой приносило новый приступ боли. Медленно, но ей удалось немного привести себя в порядок. Когда она закончила, дверь в подвал снова открылась, и к ней спустился мясник. В руках он держал свёрток с одеждой и ботинки.

– Держи, переоденься. Это старая одежда Гэри, когда он был поменьше, тебе должна подойти. Если что, подвернёшь. И вот тут, – он снял с плеча мешок, который Тэлли не сразу заметила, – немного еды, воды и нож. Пригодится в дороге.

– Почему вы мне помогаете? – в её голосе звучало подозрение, которое скрыть не удалось.

– Что, удивлена? – засмеялся Дерамон. – Долг отдаю старине Роувену. Должен был я ему многие годы. Сегодня я отдаю долг, хоть и посмертно, – печально закончил мясник.

От изумления Тэлли потеряла дар речи и даже не поблагодарила его за щедрость. Дерамон немного постоял рядом, покачиваясь на пятках, будто ему было неловко, а затем снова покинул её. Оставшись одна, Тэлли развернула свёрток и увидела мужскую рубашку и штаны. Переодевшись, она почувствовала себя гораздо увереннее – в штанах убегать удобнее, чем в платье. Ботинки оказались великоваты, но она подложила в них куски оторванного подола платья.

Осмотреть себя было не в чем, но вряд ли она сейчас походила на девушку. Её черты лица всегда напоминали мальчишечьи, и без платья и длинных волос она ещё больше стала бы похожа на мальчишку. Решив, что нужно отрезать волосы, чтобы ещё больше походить на мальчика, Тэлли с сожалением достала нож из мешка. Она не гордилась своими волосами, но ей нравилось, когда девочки из приюта делали ей причёски, и она казалась себе похожей на леди из знатных домов. Теперь же от этого придётся отказаться.

Глубоко вздохнув, она отрезала большую прядь. Нож оказался острым, и вскоре длинные волосы остались лишь воспоминанием. Ровно срезать волосы не удалось, но теперь она точно сойдёт за мальчишку. Проведя рукой по коротким прядям, Тэлли тяжело вздохнула, но успокоила себя тем, что волосы всё равно скоро отрастут.

Не зная, сколько прошло времени, и чтобы чем-то занять себя, она начала осматривать подвал. В нём вперемешку стояли сломанные и целые ящики, валялись ветхие мешки и разный мусор. Казалось, что мясник нечасто убирался здесь. Пробуя открыть целые ящики, Тэлли насадила кучу заноз на пальцы. В одном из них она нашла старый нож, моток ниток и полоски кожи. Решив, что из этого можно сделать крепление для ножа, она сложила всё в сумку.

Тэлли уселась на пол рядом с лампой и принялась ждать. Голова продолжала болеть, не давая сосредоточиться, мысли метались, словно мушки в жару. В какой-то момент она начала переживать, что мясник обманул её и вот-вот ворвутся стражники, но дверь оставалась закрытой, и никто не приходил. Привалившись спиной к ящику, Тэлли начала дремать, но пульсирующая головная боль не давала отключиться полностью.

Когда неожиданно открылась дверь, Тэлли подскочила с такой скоростью, что у неё закружилась голова, и она потеряла равновесие. Уперевшись рукой в ящик, она всё же устояла, но головокружение усилилось, и её снова замутило. По лестнице кто-то быстро спускался. Шаги были лёгкие и быстрые, не похожие на тяжёлые шаги мясника или его сына.

– Тэлли, ты в порядке?

Услышав до боли знакомый и родной голос, девушка чуть не расплакалась от радости.

– Токс? Токс, это ты? – от удивления она не знала, что сказать. Появление Токса в этом подвале было последним, чего она ожидала. – Как?

Токс был её лучшим другом с самого её появления в приюте. Они дружили столько, сколько она себя помнит. Он всегда был рядом, помогал и защищал её от всех, кто пытался навредить. На пару лет старше Тэлли, он стал для неё как старший брат.

– Дерамон меня привёл. Он знал, что мы дружим, и пришёл рассказать, что Гэри сильно тебя приложил и боится, что ты не сможешь убежать завтра. Как твоя голова? – Токс подошёл ближе и осторожно ощупал её голову. – Болит?

Сморщившись от боли, Тэлли соврала, чтобы не беспокоить его лишний раз.