Мы трусцой следовали за нашим командиром.

Когда я услышал слово лес, мне казалось, что мы сядем в кузов грузовика и поедем за пределы цитадели, но нет — оказывается внутри стен имелся свой лес.

Помимо командира, здесь находились обычные люди, возле ног которых лежали походные рюкзаки. Заметив эту деталь, я стал догадываться, чем мы сейчас займёмся.

Командир остановился и построил нас в три шеренги

— Внимание, — принялся инструктировать нас командир. — В лесу, принадлежащий нашему славному ордену, находится полоса препятствий, которую вам предстоит пробежать. Не пройти! Пробежать! — Он сделал акцент на способе прохождения испытания, — каждому из вас будет выдано личное обмундирование, которое вы не хотите потерять. Всем всё понятно?

— Так точно!

— Ограничений по времени нет. Но! — он поставил акцент на этом слове. — Первые десять прибежавших освобождаются от утренних тренировок. Последний десяток наоборот, забудет про сон и получит усиленные тренировки, чтобы укладываться в нормативы. В случае потери снаряжения случится тоже самое. Всем всё понятно?

— ТАК ТОЧНО!

— На первый-второй рассчитайтесь, — приказал командир, после чего мы стали выкрикивать первый и второй. На сороковом человеке считалка закончилась. — Первый, выйти из строя. Забирай снаряжение. Второй, выйти из строя. Забирай снаряжение. Первый…

Так каждый из нас на протяжении десяти минут забирал своё снаряжение. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы закрепить ремешки на рюкзаке, нацепить флягу на пояс и всего такого по мелочи.

Затем командир вывел нас на саму полосу препятствий. Препятствий как таковых я на ней не видел, только широкую пустую тропу, освещаемую лишь лунным светом да нашими напоясными фонарями.

— С тропы не сходить. Магию применять тоже запрещено. По пути можете сделать передышку, но помните, что это тоже скажется на результате. Сбрасывание любой части обмундирования в дороге будет считаться потерей снаряжения. Всем всё понятно?

— ТАК ТОЧНО!

— ВПЕРЁД! — заорал командир и мы всей толпой побежали.

Как я и ожидал, первые минут сорок мы бежали слаженно, сохраняя силы. А дальше кто-то начал уставать и делать остановки, а кто-то наоборот, специально вырывался вперёд, побуждая остальных делать тоже самое.

Последние вызывали у меня лишь жалость. Они явно не поняли смысл этого испытания, и подобное поведение говорило лишь о гордыне и мелочности таких людей. Им я в жизни не доверю прикрыть свою спину.

В итоге, через полтора часа бега рядом со мной бежал только Алексей. Мы с ним единственные, кто на протяжении всего бега не прибавил или сбавил темп, и не останавливался. И тот факт, что строй до такой степени был нарушен, меня напрягал.

— Сделаем остановку, — сказал я княжичу, после чего остановился. Алексей через несколько секунд тоже остановился, а затем пешком дошагал в мою сторону.

— Непохоже, чтобы вы устали, — задумчиво сказал Алексей. — Половину расстояния мы с вами преодолели. Осталось немного.

Этими словами княжич меня слегка разочаровал. Похоже слова командира, когда он говорил про, что члены ордена подставляют друг другу плечо. С другой стороны, ему всего шестнадцать лет.

Пусть он участвовал в боевых операциях, жизненного опыта у него всё равно мало. Впрочем, ладно, человек всю жизнь меняется, со временем всё поймёт и без моей помощи.

— Если через пятнадцать минут здесь не пробегут все оставшиеся новобранцы, я побегу назад, — спокойно сказал я, глядя, как княжич слегка приподнял брови. — Мне плевать, буду я сегодня спать или нет. Дойти должны все. Я своих бросать не собираюсь.

Княжич несколько минут молчал, ходя из стороны в сторону. Видимо переваривал мои слова, а может корил себя за то, что сам не подумал об этой мысли. Затем он всё-таки обратился ко мне.

— Я с вами, — уверенно заявил он и добавил: — И спасибо.

— Если хотите поблагодарить, то давайте на ты. Мы все здесь друг другу товарищи, а не незнакомцы, вынужденные соблюдать формальности общения.

— Ничего не имею против, — с улыбкой на лице ответил княжич. — Тогда можно просто Алексей.

— Максим, — коротко ответил я и добавил: — Впереди нас должны бежать тридцать шесть человек. Двое отсутствуют. Побежали искать, пока совсем не рассвело.

Вячеслав Емельянович Львов стоял на финишной полосе и разочарованно вздыхал. В этот раз под его командование попали, откровенно говоря, слабые новобранцы. Из сорока человек, в первый же день исключили десять. И это ещё четверо под вопросом.

«Когда в последний раз стольких новобранцев исключали? Кажется, это было лет двадцать назад. С такими темпами эти безранговые рискуют получить титул худшего призыва», — думал Вячеслав Емельянович.

Однако его мнение резко изменилось в момент, когда он увидел Демидова и Волкова, несущих на своих плечах двух бойцов. Причём у того, кого нёс Волков, с ноги стекала кровь. И как только он умудрился пораниться?

— Целителя, — во всю надрывался Волков, не сбавляя бега. — Нога сломана.

— Иосиф, займись этими двумя, — в воздух сказал Вячеслав Емельянович.

За его спиной сразу же показался молодой мужчина в очках. Тот быстро направился в сторону раненого. Сам же Вячеслав Емельянович жестом показал Демидову и Волкову встать в строй.

— Берите с Демидова и Волкова пример, — сказал Вячеслав Емельянович, встав напротив двадцати восьми бойцов. — Они, даже зная, что останутся на дополнительные занятия, не оставили своих в беде, в отличии от некоторых.

Вячеслав Емельянович мысленно хмыкнул, увидев виноватые лица бойцов. Правильно подобранные слова режут больнее ножа, это ему хорошо известно. Ничего, лучше пусть сейчас думают над своим поведением, чем потом бросят братьев на стене.

— А теперь внимание. Ваши ряды поредели. Сегодня десять человек нарушили правила и покинули цитадель. Слушайте же, что сделали эти недостойные. Четыре человека решили любыми способами вырваться вперёд, и принялись скрытно мешать остальным. Два человека решили, что они самые умные, и попытались сократить маршрут. Ещё трое использовали магию. Последний оказался самым «одарённым» — он бежал вторым, и чтобы занять первое место, на финишном километре дёрнул за рюкзак впереди идущего бойца.

Вячеслав Емельянович намеренно взял длинную паузу, чтобы новобранцы переварили информацию, и добавил:

— А теперь представьте, что вы бежите первым и ваш брат, которому вы доверили спину, всаживает нож в спину ради личной выгоды. Что вы в этот момент почувствуете? — взгляд новобранцев говорил за них самих. — Обиду? Может жалость? Или злость от того, что вас предали? Хорошо запомните это чувство, и вспомните о нём, когда появится желание сбежать со Стены, бросить братьев. Это ясно?

— ТАК ТОЧНО! — прозвучал нестройный хор голосов.

— Отлично. Имена этих недостойных будут висеть на входе в ваш корпус, как напоминание. А теперь к сути. Учитывая дорогу, тем, кто не пришёл в первой десятке, спать осталось часов четыре. Кто пришёл в последней десятке спать не будет. Однако это будет несправедливо к двум вашим братьям. Демидов, Волков, три шага из строя!

Дождавшись, когда оба парня выйдут из строя, мужчина продолжил:

— За проявленную доблесть вы двое освобождаетесь от утренних тренировок. Вопросы есть?

— Товарищ командир, разрешите обратиться, — к удивлению Вячеслава, это сказал Волков.

— Разрешаю. Говори.

— Я ещё могу стоять на ногах и продолжить тренировку. Разрешите поменяться местом с тем, кто пришёл последним.

— Зачем же мне так поступать? Он показал, что нуждается в усиленных тренировках. С чего вдруг я должен давать такое распоряжение?

— На войне всегда важна взаимовыручка. Если брат по оружию выбился из сил, ты встаёшь на его место, чтобы он мог снова вступить в бой. Поэтому прошу, разрешите мне встать на его место.

— Товарищ командир, разрешите и мне, — обратился Демидов, вызвав у мужчины едва заметную улыбку.