Потом эхо от рыка и скрежет когтистых лап раздались и внутри. Что-то бежало по коридору мимо павильонов параллельно тем, что были снаружи. Я прислонился лицом к укрытию, чуть ли не стараясь слиться с ним воедино. Сердце моё заколотилось с бешеной скоростью.
Одна из тварей остановилась перед оградой. Принюхалась, пытаясь выудить запах. Я увидел её, когда осторожно выглянул из-за укрытия. Она опустила морду и её длинный худой язык что-то лизнул на полу. Потом тварь снова вскинула морду и стала принюхиваться настойчивее, медленно ступая в нашу сторону. Наша группа замерла и никто из нас почти не дышал, но огонь факелов мог выдать наше присутствие.
— Не тушить огонь… — растянуто прошипел Виктор Петрович, а потом осторожно выглянул из-за укрытия.
Тварь, внешне похожая на тигра, согнув конечности, всё принюхивалась и принюхивалась, искала того, кто оставил нечто сладкое и столь желанное на полу. Она уже подступила к ограде и стала вертеть своей изуродованной башкой. Я отстранился от угла, посмотрел на лежащего рядом Алекса. Тот ещё истекал кровью.
Потом я бросил взгляд влево – Илья медленно поднял свой автомат, прижавшись к кассе ко мне спиной. Поисковик осторожно выглянул из-за укрытия, но тут же одёрнул себя.
Я почувствовал это снова, как тогда – в библиотеке. А потом услышал, как тварь за оградой слегка заскулила, как-то по-собачьи, а после раздался отдаляющийся скрежет. Подождав немного, я аккуратно выглянул из-за своего укрытия. В проходе стояла высокая худая фигура, а потом шагнула в туман и исчезла. Твари всё ещё бежали, и неизвестно было, сколько их там.
Но через некоторое время лавина затихла. Так же внезапно, как и началась. Мы прождали ещё немного, потом Виктор Петрович первый поднялся и осмотрелся. Перебравшись за ограду, командир позвал остальных.
Я помог Алексу перебраться и, придерживая его за плечо, остановился возле ограды.
Виктор Петрович кивнул Ивану и тот, вскинув автомат, полусогнуто и осторожно побрёл к выходу. Илья держал под прицелом ту сторону, откуда явилась тварь.
Медленно переступая ногами, Иван дошел до проёма, выждал какое-то время, а потом выглянул наружу, озираясь по сторонам и прислушиваясь. За туманом разлилась тишина, и не было слышно даже отзвуков тех ужасных тварей. Пробыв там с минуту, поисковик юркнул обратно и доложил:
— Тихо. Никого.
Виктор Петрович поправил автомат и осмотрел нас.
— Что ж, обошлось…
— Откуда их столько?... — прошептал всё ещё бледный как смерть Семён Владимирович.
— Откуда – не знаю. Но вот куда они все… — старик глянул на меня с Алексом. — Ладно, выдвигаемся. Время поджимает.
Он вышел первым, разгоняя туман огнём. За ним последовал Иван, потом перепуганный до смерти связист. Мы с Алексом слегка задержались: парень не мог быстро идти и постоянно поскуливал от боли. Последним запустелый гипермаркет покинул Илья.
Глава 15. Сквозь тернии к небу.
Впереди раздался рёв, надрывный и грозный, а затем звук яростной борьбы. Кто-то сцепился за завесой тумана впереди; отзвуки жаркой схватки долетели до наших ушей. Приглушённый рык, учащённое клацанье челюстей и многочисленные падения и перевороты чьих-то тяжёлых туш на асфальте – а потом что-то взвизгнуло, обиженно и уныло, и всё вмиг затихло. Наш отряд притаился и не двигался. Иван и Виктор Петрович, находившиеся впереди цепочки, вперили дула автоматов в стену тумана. За ним наступила тишина, теперь уже абсолютная. Снова.
Пока мы блуждали в этом царстве серого марева, я для себя открыл ещё один здешний закон: звуки могут искажаться и быть приглушёнными, и то, что испускает вой как бы в отдалении, на самом деле может находиться совсем рядом, в каких-то десяти шагах от нас. Туман поглощал звуки, как вата, и ориентироваться на них было смертельно опасно. Нужно было прислушиваться к собственным ощущениям, острой чуйке, которая вырабатывалась после многочисленных вылазок. Такой обладал каждый поисковик. Можно сказать, внутри у них рождался третий, невидимый глаз, которым они видели то, что не могли узреть своими собственными.
Когда мы преодолевали автостоянку, то видели в густом мареве мелькающие тёмные силуэты. Мы прятались за останками машин, пережидая, пока дорога впереди будет казаться нам пустой. И после тех отзвуков яростной борьбы мы вновь остановились, уже возле запустелой автобусной остановки, и не было ничего, за что можно было бы спрятаться, кроме этой уже накренившейся и местами обвалившейся конструкции.
Когда впереди снова наступила тишина, Виктор Петрович махнул рукой, и мы двинулись дальше.
Наша группа пересекла широкое дорожное полотно, словно вброд серую загустевшую реку. Алекс, навалившись на меня, тихо всхлипывал и постанывал на каждом шаге, но старался делать это как можно тише. Мне пришлось вести его, перекинув руку через плечо, ибо самостоятельно он идти не мог. Виктор Петрович не пожалел сил. И как бы студент не старался идти вровень и не наваливаться полностью, легче мне не становилось: было тяжело тащить избитого парня, придерживая его одной рукой, а другой держа факел. Кроме того, дополнительную тяжесть доставляли ещё автомат и рюкзак. И когда мы наконец пересекли дорогу, я звонко выдохнул и сказал:
— Подождите… Я устал… Давайте немного отдохнём?
Я остановился, позади меня встал и Илья. Впереди шедшие Иван и Семён Владимирович обернулись и задержались. Виктор Петрович остановился тоже, обернулся, потом подошёл и рявкнул через противогаз вполголоса:
— Нельзя. Идём дальше.
Он вернулся в начало нашей цепочки, и группа вновь тронулась. Мы медленно плелись сквозь серую гущу, периодически озираясь по сторонам. Туман скрывал от нас абсолютно всё, даже дневного света как такового мы не видели. Одна серость и хмурость вокруг. Автострада текла слева от нас, утонувшая в пелене. С каждым шагом мы отходили от неё всё дальше, всё глубже куда-то в недра серой бездны. Через некоторое время асфальт под ногами сменился затвердевшей ребристой почвой, продавленной колеями от колёс некогда бывавшей здесь строительной техники, и от этого идти стало ещё тяжелей – ноги то и дело оступались, и вес тела перераспределялся неравномерно. Один раз я чуть не подвернул лодыжку, когда ступил неправильно. Алекс всё больше наваливался на меня, и я понял, что если не сделаю остановку сейчас, то через десяток шагов вовсе упаду маской в землю.
Звонко выдыхая комок застоявшегося в лёгких воздуха, я опустился на колено и дал Алексу присесть на землю. Позади меня раздалось приглушённое недовольное шипение, а потом я почувствовал тычок ногой в мой ботинок. Я обернулся и посмотрел на Илью.
— Поднимайся давай, чтоб тебя, — зло проговорил он.
— Устал. Надо отдохнуть… — на выдохе выдавил я.
Наш отряд вновь остановился. Где мы были – я не имел понятия. Наверное, шли вдоль дороги, срезав наискось по пологой земле. Впереди где-то располагался тот жилой комплекс – два высоченных здания, наверное, самых высоких в округе. Путь до них казался мне сейчас невыносимо тяжёлым и бесконечным, а постоянное ощущение опасности и риск внезапно нарваться на какую-то тварь, появившуюся из мглы, ещё и замедляли его.
Я опустил голову и тяжело дышал сквозь респиратор. Воздух звонко выходил из моих забитых лёгких. Потом услышал спешно приближающиеся шаги; два тёмных ботинка остановились перед моими глазами, и тут же сверху выплеснулся зычным приглушённым басом голос:
— Встать.
Я медленно поднял голову; Виктор Петрович своим тёмным силуэтом нависал надо мной на фоне серой бездны.
— Не могу… Устал… Надо отдышаться… — вяло ответил я.
Старик подал факел Ивану, грубо схватил меня за шиворот и резко поднял.
— Я кому сказал, что останавливаться нельзя? Ты не русский, что ли? Или дурачок, который не понимает?
Он ослабил свои пальцы, которые сквозь ткань куртки чувствовались стальными крюками. Опустив меня, Виктор Петрович взял факел обратно.
— Я выдохся. Хотя бы минуту дайте. Дух перевести…