— Что, устал на себе тащить это тело? — старик кивнул на сидящего возле моих ног Алекса. — Брось его здесь тогда. А группу не смей останавливать.

Я посмотрел на парня, что тоже тяжело дышал: не от усталости, а от боли. Алекс поймал мой взгляд, ничего не сказал, лишь опустил голову вниз.

— Идём дальше. Ещё раз остановишь нас, и я тогда сам избавлю нас от этой обузы. — Виктор Петрович развернулся и пошёл дальше.

Я нагнулся и попытался поднять Алекса. Семён Владимирович подхватил парня под другую руку.

— Давай я тебе помогу, — сказал он, перекидывая одну руку через своё плечо.

— Спасибо… — угрюмо сказал я.

Мы пошли дальше. Впереди и позади нас сгущалась завеса. И сейчас мне казалось, что она подступала всё ближе и ближе к нам – смыкалась, старалась захватить нас в свои тиски, и даже огонь факелов уже не в силах был отогнать её.

Я устремил взгляд вниз: под ногами в обратную сторону лилась бурая лента мёртвой почвы. И только это давало мне ощущение хоть какого-то движения, отваживало от мыслей, что мы на самом деле никуда и не идём, а буксуем на месте. Уж слишком плотным был туман, и не было видно ничего вокруг. И мне стало казаться, что мы перестали перемещаться в реальности.

С помощью Семёна Владимировича стало идти легче. Да и сам Алекс усердно переступал ногами, смотря вперёд. Конечно, он не знал о конечной точке нашего маршрута, предполагая, что мы возвращаемся в университет. И лишь это, на мой взгляд, налило его силой – ожидание, что в скором времени он окажется среди уже ставших ему родными стен. Окажется дома.

Но когда знакомые очертания всё не появлялись на горизонте, а маячила одна лишь пустота, я почувствовал, как его шаг вновь стал неуверенным и слабым.

— Куда мы идём? — хриплым, слабым голосом спросил тот.

— Вперёд… — не найдя другого ответа, сказал я.

И тут Семён Владимирович остановился. Я непонимающе посмотрел на него, потом кинул беспокойный взгляд вперёд, на Виктора Петровича. Шедший последним Илья чуть не напоролся на нас, не заметив остановки, так как постоянно озирался назад.

— Погодите… — произнёс связист.

Виктор Петрович и Иван остановились и обернулись.

— Так что же получается… Мы идём прямиком туда, где нас ждёт смерть?...

Повисла тишина. Мы все перекинулись взглядами, не до конца понимая, о чём говорит связист.

— Если в квартирах обитает нечто такое, что… похищает других, и из-за этого их нужно сторониться, как и всех домов в принципе… То зачем нам идти туда, где нас ждёт верная гибель?...

Виктор Петрович подошёл к нам.

— Что? Страшно?

— Ведь это же самоубийство! — взволновано сказал связист.

— А уже поздно думать, Семён Владимирович. Думать надо было тогда, когда я говорил, что вся эта затея может оказаться для нас смертельно опасной авантюрой. Но вы не верили. Никто не верил. Вы были ослеплены надеждой, что голос из рации даст вам спасение. Вы не знали, что нас может ожидать. А скажи я вам всем об этом тогда, это что-либо изменило бы? Вы бы не поверили.

Старик остановил факел перед лицом связиста.

— Вы бы не поверили никаким моим словам. Чтобы поверить, нужно увидеть своими собственными глазами. Нужно всё это пережить своей шкурой. А сейчас уже поздно поворачивать назад. Нужно двигаться дальше и дойти до цели.

Старик уже хотел развернуться и пойти дальше, но тут меня осенило:

— Те мутанты… Они ведь… Они все направлялись … К университету, верно?

Командир замер, не оборачиваясь назад.

— Вы ведь это понимаете, да? — я пристально смотрел на него.

Все в группе замолчали, даже не было слышно дыханий сквозь респираторы. Исступление ли поглотило все наши звуки, или же это сделал туман?

Старик медленно обернулся, посмотрел на меня прищуренными глазами. И в этот момент, словно прорубая ватную тишину, из неимоверной дали до нас долетел слабый хлопок, а потом ещё один, и ещё, образуя уже очередь, настойчиво громыхавшую. Мы посмотрели в ту сторону, откуда шёл приглушённый отзвук выстрелов. Туман словно специально пропустил его через себя, дав нам услышать. Решив, тем самым, воздействовать на наше сознание.

— Это ведь… Это ведь не со стороны университета, правда?

Алекс приглушённо прохрипел, обернулся и с надеждой посмотрел сначала на командира, потом на рядом стоящего поисковика, а потом на меня. Его вопрос долго витал в воздухе.

Старик тяжело вздохнул. Под противогазом размножились морщины на лице. Оно стало потускневшим и иссушенным.

— Теперь отступать уже нельзя. Даже если наша миссия – наш весь этот поход является пустой тратой времени. Мы должны дойти и поймать этот сигнал. И вернуться хоть с чем-нибудь. От нас этого ждут там, — Виктор Петрович мотнул головой туда, откуда доносились выстрелы. — Эту вашу надежду ждут. Я в неё не верю, но её там ждут все. И если мы сейчас повернём назад, вернёмся ни с чем, то лишь только для того, чтобы подохнуть. И на этом всё и закончится.

Он перенял факел из одной руки в другую, развернулся и бросил через плечо:

— Вперёд.

И пошёл дальше. За ним молча последовал Иван. Я, Алекс и связист ещё некоторое время стояли, вслушиваясь в далёкие, яростные хлопки, но они уже затихали. Кончилось всё, или туман решил, что уже достаточно давить на нас и вновь сделал всех глухими?

— Идёмте! — подгонял нас Илья позади.

Мы двинулись дальше.

Вскоре впереди показались очертания забора. Серое ограждение лениво выплыло нам навстречу и замерло, преграждая нам путь дальше. Виктор Петрович остановился возле него, осветил факелом и осмотрел. Мы остановились рядом и, пользуясь случаем, я скинул руку Алекса с плеча, чтобы перевести дух.

— Мы пришли, — тихо проговорил охранник, потом повернулся к нам и осмотрел всех. — Вход на территорию комплекса должен быть где-то рядом. Пойдём вдоль забора, в сторону трассы. Готовность одна минута.

Я присел, чтобы дать ногам отдохнуть. Семён Владимирович поправил свой рюкзак поудобнее, постоянно осматриваясь по сторонам. Поисковики проверили свои автоматы. И лишь Алекс угрюмо смотрел в бурую почву под ногами, не издавая ни звука.

— Всё, двинули, — наконец скомандовал старик.

Мы медленно пошли вдоль стального, высотой в три метра ограждения. Алекс уже ковылял сам, следом за мной, отказавшись от помощи.

Впереди показалась дверь. Покачиваясь на лёгком ветру и протяжно скрипя, она словно приглашала нас к себе, внутрь, за забор. Виктор Петрович вошёл первым, вскинув автомат. За ним, прикрывая со спины, следовал Иван. Я тоже приготовил своё оружие и двигался так, как поисковики – в полусогнутом положении.

Мы ступили на дорожную полосу, прошли по ней некоторое расстояние и свернули на ещё одну. Из тумана по обе стороны вырисовывались мелкие постройки, возвышающиеся над вздыбившейся тёмно-зелёною порослью, некогда бывшей газоном. Наша цепочка не спеша двигалась по асфальтированной дороге мимо коричневых крытых беседок, запустелых детских игровых площадок и спортивного комплекса с гимнастическими снарядами. Несмотря на чахлый, изуродованный вид растительности вокруг, дворовые строения пребывали ещё в хорошем состоянии, что создавало собой определённый контраст.

Вскоре впереди показались очертания крупного здания – его нижняя часть стены, облицованной панелью. Стена встретила нас многочисленными тусклыми окнами, идущими в ряд, и в этой меланхолической серости была похожа на циклопического каменного паука, притаившегося к земле перед своим броском. Чем ближе мы подходили к подступам здания, тем больше увеличивался этот каменный лик громады, вырастающей высоко вверх и тонувшей в густом тумане уже через три этажа над нами.

Мы двинулись вдоль стены и протекающих серой рекой мутных окон. Проходя мимо них, я всматривался в эти широкие стеклянные глаза, казавшиеся мне абсолютно пустыми и выцветшими. Были они чем-то похожи на глаза слепого человека. А когда обернулся, то увидел, как Алекс лихорадочно косится в сторону, прикрывая лицо ладонью и стараясь не смотреть на окна. Не смотрели на окна и поисковики, и Семён Владимирович.