Я спешно зашагал вперёд, вниз по бугристой почве.

Из мглы выходили люди: идущие группами и по одному, с огромными сумками на плечах и небольшими рюкзаками, с детьми и со стариками, с тележками и на своих двоих. И этот медленный поток протекал мимо меня.

Я остановился чуть поодаль и замер. Большинство держали в руках факелы, но некоторые шли без них – рядом, будто сопровождая. Кое-кто на мгновение останавливался и смотрел на меня, а потом шёл дальше.

Я захлопал глазами и всё никак не мог поверить в то, что видел. А потом, посмотрев направо, заметил нескольких вооружённых людей. Среди них один что-то говорил. Я узнал его голос, приглушенный респиратором и пробирающийся среди других голосов.

Спешно пошёл в их сторону, но снова остановился и замер. Навстречу из тумана вышла вторая группа – целое множество людей. Они проходили мимо меня, заглядывали мне в глаза и кто-то из них улыбался. И среди всех этих глаз я узнал знакомые: Романа, Антона, Константина Александровича и множество других, имен которых я не знал, но я узнал их глаза. Все они были из университета.

И среди них я увидел девушку, что замерла в людской гуще в двух шагах от меня. Наши взгляды пересеклись. Концы её каштановых волос, спрятанных под серой шапкой, развевались на лёгком ветру.

Она подошла ко мне и крепко обняла. Я её обнял в ответ и прижал к себе. И всё смотрел на этот бесконечный поток, идущий из ниоткуда в никуда.

Егор подошёл ко мне и тоже обнял. Потом от толпы отделился Владислав, кто-то ещё, и каждое новое объятие становилось крепче предыдущего. Я их отпускал, и они шли дальше. Друзья, просто знакомые, незнакомцы, но тоже родные мне, вся профессура вместе с ректором – все они проходили мимо меня, узнавали и здоровались со мной. Потом я увидел Григория, идущего без факела. Он остановился передо мной, и я сам его обнял. Так крепко, как только мог. Когда отпустил, он слегка похлопал меня по плечу, улыбнулся своими зелёными глазами и двинулся дальше, скрываясь в этой медленно текучей, наполненной гомоном голосов, массе.

Я отошёл назад, переполненный жгучим восторгом и счастьем. Сколько их здесь? Сотня? Тысяча? Люди не переставали идти мимо меня.

Саша встала рядом, держа меня за руку. Платон стоял с другой стороны, провожая взглядом мимо идущих и держа на руках свёрток.

— Мы словно пилигримы, бредущие по чужой земле, — сказал он.

Я стоял на месте, смотрел на пребывавших, а потом не выдержал и сорвал с лица респиратор. И вздохнул широкой грудью стылый воздух. Огонь факела трещал и разгонял туман, но тепло исходило не от него, а от мутного огненного шарика, парящего высоко над нами. Возвышающегося над пеленой мглы, возвышающегося над самим небом. Туману было не достать до него, он был не в силах противостоять силе его огня.

Я посмотрел на Сашу, что прижалась ко мне, и крепко обнял её свободной рукой.

Люди всё шли, и не было конца их потоку.

Потоку, направляющемуся в своё новое пристанище.

Конец.