— Какая колючая ромашка… — нагло усмехается и… опускает взгляд. — Сама не понимаешь, от чего отказываешься. Могу продемонстрировать.

Горин разговаривает не со мной, а с моим ртом. А потом медленно наклоняется.

Да что ж такое-то?

— Как-нибудь обойдусь!

Борюсь до последнего. Снова выворачиваюсь и отклоняюсь, но мажор перехватывает меня за затылок и тянет к себе. Его лицо всё ближе. Уже чувствую горячее дыхание на своих губах. Сейчас что-то случится! Спасите! А-а-а!

И тут мне везёт.

Мимо проносится очередной опаздывающий студент и ощутимо задевает Горина плечом. Железная хватка на мгновенье ослабевает, а я пользуюсь моментом, выкручиваюсь и, не дожидаясь реакции, мчусь по ступеням вниз.

За спиной слышу сдавленные ругательства и какие-то оправдания.

— Иди на хрен!..

Это Горыныч огнём полыхает. А следом несётся уже в мой адрес:

— Слышь, ромашка? А насчёт вечеринки — ты подумай! Не пожалеешь!

— Пошёл ты!.. — бурчу под нос.

Не оборачиваюсь. Бегу в двести третью аудиторию. Влетаю и захлопываю за собой дверь.

Уф! Успела! Ещё бы минута, и сидеть мне на лавке в коридоре или идти в общагу. Преподаватель строгая, опоздавших не пускает.

На первой же лекции категорично заявила:

— Это вам не школа! Поэтому я бегать за вами не собираюсь. Образование нужно вам! А кому неинтересно, тот может не ходить на мои лекции. Встретимся на экзамене.

Сажусь на свое место. Звонок. Преподаватель поднимается из-за стола.

— Добрый день, студенты. Записывайте тему новой лекции…

Достаю ручку, тетрадь. Записываю.

Стараюсь не отвлекаться, но мысли постоянно возвращаются к Горину.

Щёки горят, руки-ноги подрагивают, сердце где-то в горле колотится, и внутри всё так странно-сладко сжимается, и даже немного жаль, что мажора кто-то пихнул…

А-а-а! Хватит! Вдох-выдох. Спокойно. Не думать о мажоре, не думать!

Две недели продержалась, почти не думая! Конечно, легче было приказать, чем выполнить. А если в голову постоянно лезут разные мысли?

Да, да! Накатывали фантазии с участием сероглазого блондина, которые я старательно гнала от себя. И даже уже начало отпускать.

Этому немало способствовало то, что Горин, приходя к нам в общагу, постоянно находился в центре женского внимания. Я не раз видела, как он выходил от айтишников, с которыми у него какой-то крутой совместный проект, в обнимку с очередной радостно виснущий на нём девицей.

Про проект — это девчонки потихоньку разузнали. Я не просила. И даже очень злилась. Потому что мне всё равно. Должно быть…

А Элинка живет на четвёртом этаже. И ходит ли к ней мажор, не знаю. Но девчонки на кухне болтали, что вроде как у Горыныча с ней "всё".

И вот, вроде бы, стало получаться отвязаться от мыслей о мажоре. А столкнулись на лестнице, и опять всё сначала… И даже хуже.

Вспоминаю, как он ко мне наклонялся, и снова щёки горят, и губы почему-то пульсируют, а внутри что-то сжимается.

Это потому что я запыхалась, боясь на пару опоздать, а не потому, что в какой-то момент даже хотела, чтобы мажор меня поцеловал. Да, именно так!

Вздыхаю и трясу головой. Это всё не всерьёз, просто гормоны шалят.

Эх, Соня, дура ты! Он развлекается, а ты уже напридумывала непонятно чего. Знаешь, сколько у него таких идиоток, согласных на всё?

Ну вот к ним пускай и чешет! Чего ко мне пристал? А я чего о нём думаю? Обещала же себе…

— Лиесс, если Вам неинтересно, можете быть свободны, — холодно говорит Анна Вячеславовна.

Понимаю, что последние пять минут вообще не слышала, о чём говорит преподаватель, и ничего не писала. Сидела, уставившись на неё невидящим взглядом.

— Нет, нет, ну что Вы, — испуганно сглатываю, — мне очень интересно!

— Тогда записывайте, я повторять не буду, — говорит она и продолжает диктовать.

А я послушно склоняю голову к тетради.

Эх, как дальше учиться, если с самого начала в моей жизни такая ерундистика происходит?..

Утром просыпаюсь не от звука будильника. Вместо противного писка мозг разрывает навязчивый монотонный шум.

Разлепляю глаза. Дождь. Не моросящий, а почти ливень.

Здорово, просто отлично нас встречает октябрь! О том, что могут зарядить дожди, я и не подумала. У меня ни куртки, ни зонта, ни денег, чтобы это купить. В чём идти на пары? Пусть и близко, а всё равно до костей промокну.

Решаю, что натяну поверх свитера толстовку, быстро добегу, а потом сниму её и сдам в гардероб.

Собираемся нашей маленькой компанией. Как всегда, девчонки берут надо мной шефство. Цепляюсь за Риту, ныряя под её зонт. Стыдно за своё нищенское существование, но деваться всё равно некуда.

— Ну и погодка, — стонет Алина, зябко передёргивая плечами и осторожно обходя гигантскую лужу, разлившуюся посреди тротуара.

— Полный капец, — поддерживает Рита и недовольно морщится.

Я только молча вздыхаю. У девчонок осенние куртки, а я не успела выйти, но уже подмерзаю.

С проезжей части резко выруливает машина и останавливается возле нас. Стекло в пассажирской двери медленно опускается.

— Эй, Снегурки! Может, вас подвезти, пока не растаяли?

Замираем. С водительского сиденья нам ухмыляется Горин. Сидит, лениво опершись локтем на руль, а потом немного наклоняется вперёд и подмигивает.

— Дар речи потеряли, Снегурки?

Рита и Алина смущённо переглядываются и почему-то бросают вопросительные взгляды на меня. Широко распахиваю глаза и пожимаю плечами. Решения моего ждут? А я-то тут при чём?

— Как хотите, — спокойно отвечаю, глядя поверх машины. — Можете ехать.

— А ты?

Алина удивлённо приподнимает брови, а Рита смотрит на меня умоляюще. Её можно понять. Нам вдвоём под одним зонтом идти не очень удобно.

— А я пешком, — отрезаю, не глядя на Горина.

Нет уж, спасибо. Мне его помощь не нужна. И вообще, с каких это пор он извозчиком заделался?

Девчонки нерешительно топчутся, обмениваются вздохами и печальными взглядами.

— Нет, — наконец, шепчет Алина. — Мы без тебя не поедем.

— Спасибо, но нам тут близко, — за всех отвечает Рита и натягивает на лицо виноватую улыбку.

Разворачиваемся и идём дальше. Рита тяжело вздыхает.

Ну, а я что? Мы ещё две недели назад конкретно так поговорили. Я своё мнение озвучила — меня никакие отношения не интересуют, и нечего сводничать.

Девчонки, вроде, согласились, но периодически какую-нибудь инфу про Горина как бы случайно мне в уши вливают. Неугомонные!

За спиной хлопает дверь машины, и тонко пикает сигнализация. Кошусь в сторону. Хмыкаю про себя.

Горин, как ни в чём не бывало, вклинивается между мной и Алиной. Идёт, не глядя по сторонам, словно с самого начала планировал присоединиться.

Руки в карманах, походка расслабленная, на лице неизменная ухмылка. Волосы моментально промокли, и со светлых прядей свисают крупные капли дождя. Модная кожанка нараспашку, поэтому на белой водолазке быстро растекаются большие мокрые пятна.

— Ладно, тогда и я с вами пройдусь. Погодка хорошая, как раз для прогулок.

М-да! Идиотизм у нас не лечится, а тупость неизлечима!

Отходим с Ритой в сторону и прямо по газону пытаемся обойти очередную лужу. Открываю рот, чтобы высказаться по поводу мозговой активности мажора и его странных погодных пристрастиях, но не успеваю.

Рита кидает взгляд на Горина и вдруг поскальзывается на мокрой траве. С тихим "Ой!" она начинает падать, утягивая меня за собой. Пытаюсь устоять на ногах, но, кажется, сегодня не мой день. В ужасе закрываю глаза и лечу вслед за ней.

Но до земли не долетаю. Горин каким-то чудом успевает схватить нас прямо в полёте и рывком тянет на себя. И всё могло бы быть хорошо, но моя рука выскальзывает из его ладони, я меняю траекторию и, как кошка, приземляюсь на четыре конечности прямиком в центр лужи.

Медленно поднимаюсь, осознавая весь масштаб катастрофы. Одежда насквозь мокрая, обувь чавкает, а сверху дождь методично добивает то, что осталось сухим.