Я, как наркоман, наконец получивший дозу после длительной ломки. Живу только сейчас, в этом моменте, потому что влюблена в Горина так сильно, что даже дышать без него трудно и больно.

— Нет у меня никакой невесты, глупенькая моя крошка, — мягко говорит Горин.

Отрываюсь от его груди, но тут же вспоминаю, в каком я виде: опухшие глаза, мокрые от слёз щеки и наверняка красный нос. Быстро тру лицо ладонями, шмыгаю носом и шепчу:

— А как же?.. Ну, ты же… Ты же смотрел на неё… Там, на фотке…

Горин хмыкает, легко чмокает меня в макушку и произносит:

— Даринка мне как сестра. Мы дружим с детства.

Качаю головой. Фото встаёт у меня перед глазами, я будто бы вижу, как Егор наклоняется и нежно касается губами…

— Нет! На сестёр так не смотрят! — вспыхиваю с новой силой и вскидываю на Горина гневный взгляд.

Он чуть наклоняет голову и вздыхает:

— Ну как мне доказать, чтобы ты поверила? Хочешь, сейчас вместе позвоним Даринке? Спросим, о чём мы с ней тогда говорили.

Молчу, изучаю его лицо, пытаясь понять, не врёт ли он, но ничего, кроме усталости и искренности, не нахожу.

Прижимаюсь к Егору, чувствуя, как эмоции постепенно утихают. Где-то глубоко внутри всё ещё шевелится сомнение, но его уверенность заставляет задуматься. Наверное, я хочу ему верить.

Нерешительно киваю.

Горин достаёт из кармана телефон, набирает номер и ставит звонок на громкую связь.

После нескольких коротких гудков в трубке раздаётся звонкий девичий голос:

— Горин, давай быстрее, у меня через двадцать минут самолёт.

— И тебе привет, сестрёнка, — смеётся Егор и, не отрываясь, смотрит на меня. — Тут моя девушка хочет с тобой познакомиться.

— О! Соня, привет! Я — Дарина, — раздаётся весело.

Вскидываю на Егора ошарашенный взгляд, даже рот открываю, чтобы спросить — откуда…, но Егор не даёт мне и слова вставить.

— Скажи, Дарин, о чём мы с тобой говорили в тот вечер, когда нас немного пощёлкали папарацци?

— Так о Соне весь вечер и говорили, — смеётся она. — Слушай, Сонь, как ты нашего Горина в оборот взяла, а? Ты такая молодец! Его ещё ни от кого так не торкало, а тут просто заклинило на тебе! Весь вечер жужжал в уши, какая ты необыкновенная. Мне даже немного завидно стало! Вот хоть бы раз Потап обо мне что-нибудь подобное сказал!..

Она театрально печально вздыхает, а я слушаю её болтовню, и на губах появляется слабая улыбка.

— Гор, как тебе вообще удалось её охмурить? Ты, конечно, парень видный, но, прости, до твоей ромашки тебе далеко. Судя по твоим рассказам, ты ей и в подмётки не годишься! — заливисто смеётся Дарина.

Егор хмыкает, а я смущаюсь и ловлю его тёплый насмешливый взгляд.

С души будто камень падает. Они говорили обо мне? Он! Он говорил обо мне!

— Ой, у меня посадку объявили, я побежала, — спохватывается девушка.

— Ты куда летишь? К Потапу своему? — уточняет Егор с усмешкой.

— Конечно! К кому ж ещё? — смеётся она. — Всё, мне пора. Соня, держи Горыныча в строгости, а то он у нас тот ещё баловень. Пока-пока! Была рада познакомиться!

— Пока, — шепчу в трубку, но Дарина уже сбрасывает звонок.

— Ну, убедилась? — тихо смеётся Егор, заглядывая мне в глаза и убирая телефон.

Мне стыдно. Невероятно стыдно за всё, что я надумала, за свои подозрения, за то, что снова сомневалась в нём.

Закрываю лицо руками, стараясь спрятаться от его взгляда. Красная, заплаканная, ещё и орала, била его, игнорировала, проверку эту устроила… Просто кошмар! Я — параноик… Истеричная дура!.. И… Ох!..

Егор мягко отводит мои руки от лица и чмокает в нос.

— Тук-тук, есть тут кто-нибудь? — шутливо спрашивает.

Отрицательно мотаю головой, чувствуя, как краска заливает лицо.

— А зря! — смеётся он. — Я ведь с подарками.

Заинтересованно приоткрываю один глаз.

— С какими?

— С такими, — шепчет он, наклоняясь и целуя меня в губы.

Его прикосновения мягкие, тёплые, как будто он пытается сгладить все мои переживания.

— И вот с такими…

С замиранием сердца жду каждое прикосновение губ.

— И вот с такими…

Кажется, я даже не дышу.

— А ещё с такими, — добавляет Горин, выпрямляясь и доставая что-то из кармана.

Я открываю рот, глядя на его раскрытую ладонь. На ней змеится изящный браслет, украшенный тонкой гравировкой.

— Нет, Егор, — шепчу, нахмурившись, — я не могу его принять. Это слишком дорого для меня.

— Ну, во-первых, — он берёт меня за руку, — ты для меня дороже.

Браслет мягко обвивается вокруг моего запястья.

— А, во-вторых, этот браслет сделан специально для тебя.

Подношу руку к лицу и читаю гравировку. Маленькие изящные буквы образуют слова: "Моя навсегда".

Сердце замирает, глаза распахиваются, и я резко поднимаю взгляд на Горина.

— Это, чтобы все знали — ты моя навсегда, — говорит Егор, повторяя надпись на браслете. — Люблю тебя, ромашка…

Мы долго целуемся в пустом спортзале, теряя счёт времени.

Руки Егора крепко прижимают меня к себе, и я прячусь в его тепле, забывая обо всём вокруг.

Но идиллию нарушает строгий голос уборщицы, которая ворчит и выгоняет нас из спортзала.

Мы смеёмся и, держась за руки, идём спасать мои конспекты, оставленные в запертой аудитории правоведения.

И вроде бы я счастлива. Но внутри гложет неприятное чувство. Словно маленький червячок точит сердце, шепчет, грызёт душу:

"Вы же из разных миров. Это всё не может быть всерьёз."

Невольно смотрю на Егора. Его уверенная походка, дорогая одежда, манеры — всё напоминает о его высоком статусе. Красивый, видный, богатый парень. Влиятельные родители. Жизнь, в которой всё идеально.

А кто я? Никто. Сирота без роду и племени. У меня нет ни громкой фамилии, ни денег, ни поддержки.

Сердце сжимается, и внутри всё замирает. Как он может любить такую, как я?..

— А почему ты учишься не в Москве? — спрашиваю уже вечером, когда мы, обнявшись, стоим на крыльце общежития.

— Ну, была там история, — усмехается Егор. — Немного начудил, и отец отправил меня в ссылку.

— Почему сюда? — вскидываю на него заинтересованный взгляд.

— Здесь у меня бабушка, — усмехается он. — Между прочим, строгая, грозная женщина. Бывшая учительница. Перевоспитывает меня.

— Получается? — смеюсь.

— С переменным успехом, — Егор хмыкает и неопределённо жмёт плечами.

— У меня тоже была бабушка, — сердце сжимается, когда вспоминаю свою неродную, но очень добрую и любимую бабулю. — Когда мама умерла… ей не дали надо мной опеку. Меня в детдом отправили, а бабушки Наташи совсем скоро не стало. Я даже с ней не попрощалась…

Затихаю, печально потупив взгляд и погружаясь в воспоминания о родных любимых людях.

— Я тебя с моей Анной Дмитриевной обязательно познакомлю, — утешает меня Егор. — Думаю, вы с ней быстро подружитесь.

Что? Испуганно хлопаю ресницами. Не-не-не! Не готова я к знакомству с его родственниками, тем более, строгими и грозными!

— Нееее… нааадо… — жалобно пищу, чем изрядно веселю Горина.

— Не бойся. Это она только со мной такая суровая, — Егор тихо, по-доброму, смеётся. — Всё человека из меня пытается вырастить. А ты ей понравишься. Она таких любит.

— Каких "таких"? — недоумённо приподнимаю брови.

— Ромашек, — смеётся он и чмокает меня в нос. — Девочек-отличниц. Будете меня на пару перевоспитывать.

Улыбаюсь. Вот как это у Горина так просто получается? Раз, — и отогнал грустные мысли.

— Кстати! — восклицает он. — Сюрприз ей сегодня устрою! Она же думает, что я прилечу только завтра.

Действительно, девчонки же позавчера говорили, что Егор приедет через три дня.

— И правда, — удивляюсь, — а почему ты приехал сегодня?

Он отстраняется, строго сдвигает брови и с нажимом произносит:

— Потому что кое-кто принципиально трубку не брал, сообщения не читал и вообще игнорил, как только мог!