Что нашло на Олега? Никогда ведь не обращал на меня внимания! Проходил, как мимо пустого места. Или я ему случайно попалась? Увидел, что кто-то зашёл в душ, и, с пьяных глаз, пошёл следом?

Голова пульсирует от вопросов. Чувство унижения сменяется обидой, а потом страхом.

Нельзя, чтобы Егор об этом узнал! Он же этого Олега разорвёт, закатает в асфальт. А дальше что? Проблемы у всех — у меня, у него. Весь институт будет шептаться, обсуждать, смотреть на меня, как на бедную жертву…

А потом ещё приплетут, что я этого Олега подговорила специально, чтобы ещё больше привлечь внимание Егора…

Пытаюсь дышать ровно, но внутри всё болит, и дурацкие слёзы текут сами по себе. Зажимаю рот ладонями, чтобы не всхлипывать.

Моя жизнь, действительно, качели. Только-только было хорошо, а не успела оглянуться, и всё опять уже хуже некуда…

И чем я перед Кем-то там наверху так провинилась?..

Говорят, судьбу не обманешь.

Решив не рассказывать Горину о том, что случилось вчера в душе, я совершенно не ожидала, что Олег расскажет обо всём сам. Причём наплетёт такого, что я теперь не знаю, как буду отмываться от вылитой на меня грязи.

Раннее утро, а всё общежитие уже гудит о том, что я ночью зажималась в душе с Олегом и творила там с ним такое, что и в некоторых порнофильмах не увидишь.

Особо бесстрашные остряки уже делают ставки, кто победит в неминуемой драке — каратист-призёр Горыныч или "мой герой-любовничек", который, как оказалось, КМС по смешанным единоборствам. Ну, и, конечно, обсуждают, куда и как далеко после этого меня пошлёт Горыныч.

Остальные студенты поделились на две группы: равнодушные, которых не интересует чужая личная жизнь, и сочувствующие — в основном, это девочки, тоже прошедшие через домогательства Олега.

Смотрю на кучу пропущенных от Горина и снова хочется плакать.

Девчонки в ужасе взирают на то, как я молча гипнотизирую вновь загоревшийся экран.

Горин звонит.

Экран долго светится, а потом гаснет. И загорается. Снова!

— Сонь, ты вообще собираешься разговаривать с Егором? — качает головой Алина, устав наблюдать за моими манипуляциями.

Поднимаю на подругу опухшие веки.

Алине с Игнатом повезло. Как с самого начала стали встречаться, так у них всё ровненько и гладенько идёт. Алина со свиданий приходит вся зацелованная и счастливая.

Да и у Риты с Артёмом, хоть они и не афишируют свои отношения, тоже всё движется довольно ровно.

И только меня всё время трясёт. Живу, как на вулкане. Недели не проходит, чтобы что-нибудь не случилось. И вообще, в последние месяцы проблемы снежным комом накатывают.

— Сонь, ну серьёзно, — Рита привычным жестом теребит рукав толстовки и выглядывает в окно. — Долго ты будешь его игнорить? Он же не просто так звонит! Представляешь, что у него в голове творится?

— Никого я не игнорю, — закутываюсь с головой в одеяло и рассматриваю трещину на стене.

— Может, хоть нам расскажешь, что на самом деле произошло? — Алина подскакивает со стула, подходит к кровати и нависает надо мной.

— Хватит надо мной нависать, — прошу устало. — Если я маленького роста, это не значит, что я ребёнок. Мне восемнадцать лет, и я могу решать свои проблемы самостоятельно.

— Лежать носом в стену нынче у нас называется решением проблем? — гневно возмущается Алина.

Тяжело вздыхаю и сажусь на кровати.

Ну что же им всем так неймётся, почему все всё время рвутся меня опекать?

Надеваю спортивный костюм, обуваю тапочки, подхожу к зеркалу и ужасаюсь. Видончик ещё тот!

Невысушенные с вечера волосы топорщатся в разные стороны. Но это ещё полбеды. Щека припухла, и на ней красуется яркий след от удара.

Трогаю щёку и невольно морщусь.

— Вот это он тебя приложил! — восклицает Алина. — Чем он так?

— Рукой, — отвечаю, пытаясь расчесать волосы.

— Скотина! — рычит подруга, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Урыть его за такое!

Рита, заметно побледнев, отворачивается от окна.

— А вот и Горин приехал, — тихо говорит она. — Кажется, сейчас кого-то действительно будут урывать…

Сердце пропускает удар. Несусь к окну и в неярком свете фонарей вижу, как Горин, резко припарковавшись, выскакивает из машины, и, даже не потрудившись закрыть двери, буквально взлетает на крыльцо общежития.

В ужасе представляю избитого до полусмерти Олега и Горина в камере за решёткой. С бешено колотящимся сердцем вылетаю в коридор, пролетаю его на немыслимой скорости, и, перепрыгивая через ступеньки, мчусь по лестнице.

Едва успеваю преодолеть один пролёт, как налетаю на Егора. В одно мгновенье замечаю белое от ярости лицо, намертво сжатые зубы и горящие безумным огнём глаза.

Клещом впиваюсь в него и кричу:

— Нет, нет! Не смей! Егор, пожалуйста, не трогай его! Ничего не было! Он был пьян и не понимал, что творит!

Смотрю в глаза Горину, и мне становится страшно, насколько они бешеные.

— Где он? Где эта сука? — из его груди вырывается низкий, яростный рык.

Так рычит смертельно раненый зверь…

Егор в бешенстве, и вряд ли сейчас способен адекватно воспринимать ситуацию.

Не знаю, как остановить его, цепляюсь за его шею и судорожно шепчу, целуя, куда попаду:

— Ничего не было! Егор, пожалуйста, не надо! Не делай этого! Пожалуйста! Тебя посадят! Я же себе этого никогда не прощу!

Слёзы льются ручьём, рыдаю и не могу остановиться.

В глазах Горина появляется какое-то осмысление. Он отстраняется и вглядывается в моё лицо, а потом пальцами осторожно проводит по опухшей щеке.

— Убью! — выдыхает он сквозь зубы, бережно отцепляет мои руки и несётся вверх по лестнице.

— Егор, не надо, пожалуйста! — воплю, бросаясь следом.

В коридоре уже полно народа. Все вылезли из своих комнат посмотреть на эпичную битву двух титанов: звезда института против первака КМС-ника.

— Выходи, сука! — рычит Егор, останавливаясь в коридоре и обводя взглядом собравшихся студентов.

Дверь одной из комнат открывается, и оттуда появляется Олег. Немного помятый вид, взъерошенные волосы, отёкшее лицо. Видимо, он спал, и его разбудили.

— Что надо? — Олег нагло, с вызовом глядит на Егора. — Пришёл за свою шмару заступаться? Видимо, хорошо даёт? Мне тоже… хорошо дала!

Он глумливо улыбается, а Горин бросается вперёд.

— Егор, стой!

Висну на нём, не давая сдвинуться с места и сквозь рыдания умоляю:

— Остановись! Не надо! Егор! Ну, пожалуйста!

Горин крепко прижимает меня к себе, а потом одним слитным движением толкает в руки подоспевшего Артёма и набрасывается на Олега. Его кулак с шумом врезается в живот первака. Тот резко выдыхает и делает шаг назад, но тут же выпрямляется, и, быстро перехватив инициативу, проводит серию атак.

Невидимыми движениями Егор уклоняется, и кулаки противника раз за разом месят пустоту.

Одуревшая от скуки публика весело улюлюкает и комментирует действия Олега.

— Слышь ты, мазила! Кто тебе КМС дал? — кричит кто-то.

— Да у меня младшая сестрёнка лучше дерётся, — подбадривает второй.

— Горыныч, жги!

Противники будто не слышат выкриков, поливая друг друга молчаливой яростью.

Егор ныряет под руку первака и наносит короткий удар по почкам. Олег охает и падает на колени, но тут же подскакивает и с разворота бьёт Егора по корпусу. Горин отлетает, ловко группируется, упав на одно колено и, резко вскочив, с разворота бьёт противника ногой в челюсть.

Олег намного мощнее и на полголовы выше Егора, но суховатая фигура Горина выигрышнее в плане маневрирования. Егор дерётся, будто танцует. Движение чёткие, точные, выверенные.

Но мне не до рассматривания красоты боя. Кричу, плачу, вырываюсь, прошу Артёма меня отпустить. Рвусь к Егору.

— Куда ты лезешь? — рычит Артём, держа меня поперёк талии. — Сами разберутся!

— Пусти! Он же его убьёт! — кричу сквозь рыдания.

— Никто тут никого не убьёт, — усмехается Артём. — Горыныч берега не путает, а морду Олегу давно уже стоило набить.