Зайдя на кухню, я схватила графин с прохладной водой и начала жадно пить, пока не почувствовала спазмы в желудке. А потом едва успела добежать до той самой каменной раковины, которая так поразила меня в первое появление на этой кухне.

На плечи легли чьи-то заботливые руки.

Утерев рот рукавом, я повернулась, заглядывая в обеспокоенные глаза Леонхарда.

Дожили. Человек, который фактически является моим отцом, только что угрожал мне, моей семье смертью и пытками. А Черный колдун, кажется, собирается пожалеть.

От этой мысли я истерически рассмеялась, сползая по раковине на пол.

Внезапно оказалось, что у меня совсем не осталось сил. Даже на то, чтобы просто стоять.

Оказывается, держать голову гордо поднятой, делать вид, что тебя не пугают угрозы, не задевают оскорбления и умудряться еще и дерзить — это очень тяжело.

Неожиданно холодная ладонь опустилась мне на лоб.

— Да ты горишь.

Не знаю. Наверное. Картинка перед глазами почему-то была нечеткой, как будто я смотрюсь в отражение на воде.

— Где ты была? С какой магией контактировал кулон?

Ответить не было сил. Меня начало мутить с новой силой, а сосредоточить зрение на лице Леонхарда, склонившегося надо мной, так и не получалось.

Холодная ладонь покинула мой лоб, и от этой потери хотелось заныть.

А потом я почувствовала как меня поднимают на руки. Совсем как в детстве, когда отец относил меня в мою комнату, если я засыпала в гостиной или его кабинете.

Вот только отец умер, а на руках меня несет страшный и ужасный в своей мощи Черный колдун. Но я не протестовала. Не было сил. Да и не хотелось.

Я очнулась через несколько часов. За окном по-прежнему было темно, а на мне была все та же одежда. Хотя ее как раз не мешало бы сменить.

Рядом с кроватью на стуле, свесив голову на грудь, спал Леонхард.

Он казался таким обычным. Таким… человечным. Так могла я сама дремать возле постели больного брата.

— Мне льстит твое внимание, но я бы предпочел, чтобы ты не меня разглядывала, а спала.

От неожиданности я вздрогнула, едва не свалившись с кровати.

— Я думала, ты спал.

— Поэтому так беззастенчиво меня разглядывала?

Я снова смутилась. Почти как тогда, когда он меня переодевал с помощью своей магии.

— А ты почему здесь спишь? Это вообще-то моя комната.

— Неправда. Это чердак.

— Мелочи, — поморщилась я. — Почему ты спишь на стуле рядом с моей кроватью?

Он подсел поближе, переместившись на кровать, и склонился надо мной.

— Потому что кто-то слишком часто пытается расстаться со своей жизнью. Скажи, как тебе пришло в голову прорываться сквозь магический барьер, не имея ни капли магии для защиты?

— Эм…

Что ответить на это, я не знала. Да я уже сообразила, что поступила на удивление глупо.

Наверное, сбегать столь нестандартным способом из поместья, напичканного магией, было не лучшей идеей.

Скорее всего, в тот купол были вплетены заклинения, исключающие побег. Пропустили внутрь меня без проблем, а вот на то, чтобы выпустить, санкций не было.

Ну что мне стоило как нормальной выйти за пределы поместья, над которым растянут магический щит, а уже потом отправляться обратно в Заубвальт? Мало того, что я показала этому ублюдку возможности, которыми обладает Леонхард, так еще и себе навредила.

Как оказалось, думать — это вообще не мое. А я ведь всегда считала себя рассудительной девушкой.

— Что мне с тобой делать, Лиса?

Голос был очень уставшим. Как будто он из последних сил сдерживался. Скорее всего, так и было.

Я вообще удивлялась тому, как он терпит все те неприятности, в которые я перманентно влипаю.

А еще меня удивила та нежность, с которой он провел по моей щеке.

Мимолетная ласка почти обожгла. А затем он снова положил ладонь на лоб. Она больше не была такой холодной. Точнее, это я не сгорала от лихорадки.

Я закрыла глаза, стараясь не расплакаться. От чего? Сама не знала. Но коктейль из эмоций был настолько неправильным, что грозил взорваться.

— Я не специально, — выдавила я из себя.

Почему-то захотелось оправдаться за все и сразу. А еще хотелось плакать от собственного бессилия. Боги, как же я устала!

— И заметь, каждый раз с тобой что-то случается, когда я позволяю тебе видеться с родными. Догадываешься, какой вывод напрашивается?

Я догадывалась. А еще догадывалась о том, что если он узнает, как запросто я общаюсь не только с мамой и Вилли, но и с Куртом, тем ублюдком, который по какому-то трагичному стечению обстоятельств является моим кровным отцом, то явно не обрадуется.

Пришлось прикусить губу чуть ли не до крови, чтобы не выдать все это сразу.

— Я могу позволить тебе многое, но и у меня есть предел терпения.

— Я знаю, — прошептала я. — Не понимаю только почему…

— Почему что?

— Почему ты мне так много позволяешь?

Послышался еще один тяжелый вздох. Пружины матраса скрипнули, а запах костра стал отчетливее. И я знала, что если открою глаза, то увижу его очень близко, почти вплотную.

Его дыхание ощущалось на коже. На щеке, потом на губах…

— Как же тяжело до тебя доходит, Лиса.

Что ответить на это я не знала. И почему нужно постоянно говорить полунамеками?

И боги, почему мне стало так обидно из-за того, что я перестала чувствовать его дыхание на своем лице?

Он отстранился, а я… я чуть не потянулась следом. Остановила себя только в последний момент.

Леонхард усмехнулся. Наверняка понял, что со мной происходит. И от этого тоже стало обидно.

— Где ты была? Поверь, лучше тебе рассказать мне все, иначе я начну додумывать за тебя, и ничем хорошим это не кончится.

Я открыла глаза. Он уже сидел на достаточном расстоянии, чтобы наше общение не имело флера интимности. Снова сменил настроение как по щелчку пальцев, став кем-то вроде требовательного господина или строгого начальника.

— Я расскажу. Только если можно, утром. Я очень устала и, кажется, все еще не очень хорошо себя чувствую, — соврала я. — Глаза закрываются.

Он смерил меня подозрительным взглядом, но в итоге кивнул.

— Ты можешь идти. Обещаю до утра не умирать.

Взгляд стал еще более подозрительным.

— Мне нужно переодеться, — сказала я, нахмурившись.

Было заметно, как у него на языке вертится что-то ехидное, вроде предложения помочь. Но он сдержался. Что удивительно.

— Хорошо, — кивнул он, но прежде чем уйти, добавил. — Ради мироздания, Лиса, прекрати совершать глупости. Я не смогу закрывать на них глаза вечно.

Он был прав.

И было очень стыдно за то, что как раз глупость я и собиралась совершить.

***

Было очевидно, что контакты с внешним миром придется отложить на неопределенный срок. Как и в прошлый раз, когда я слегка увлеклась, используя сферу, Леонхард запретит мне это.

Но в этот раз кое-что отличалось. Возможно, из-за того что я меньше пролежала без сознания. Или его что-то отвлекло. Но он не забрал у меня кулон.

Я была одета в то же платье, и на груди, под слоем одежды, покоился мой проводник в большой мир. В том, что ему недолго там оставаться, я не сомневалась. Наверняка Леонхард заберет его, как только вспомнит.

Но сейчас у меня все еще было время.

Выждав еще час для верности, я надела свои туфли из мягкой кожи, которые уже успела прозвать полуночниками. Именно в них я пробиралась в библиотеку когда-то. Что ж, сейчас они вновь должны помочь мне.

Замок спал. Прислуги снова не было видно. Скорее всего, здесь никто из них не ночевал. Возможно, горничные и повар даже приходили не каждый день, учитывая наличие стазиса.

Дверь в подвал была открыта, и я с облегчением скользнула внутрь. А затем не медля, схватилась за кулон под одеждой и отправилась обратно в столицу.

Мне нужно было найти Курта. Тот мужчина сказал, что его не тронули. Даже наказывать, скорее всего, не стали. Магов действительно мало.