Я понимала, что пути назад не было, но панические мысли продолжали лезть в голову. Что колдун потребует от меня? Как именно я буду ему служить? Вдруг он захочет мое тело?

От этой мысли передернуло. Захотелось домой и несколько раз помыться.

Еще раз осмотрев спальню передо мной, я закрыла двери и пошла бродить по левому крылу. Через полчаса мои поиски увенчались успехом. Почти под самой крышей я нашла помещение, которое в менее пугающих домах было принято именовать кладовкой. По крайней мере, здесь было собрано столько сломанной мебели, сколько может вместить одно просторное помещение.

Глупо с моей стороны. Если колдун захочет меня найти, он найдет меня и здесь. Вряд ли он прочешет спальни и на этом сдастся. Но психологически так было безопаснее.

Стараясь не шуметь, я проскользнула с дальний угол, скрывшись за грудой каких-то обломков, и устроилась на полу, поджав под себя ноги. Пришло время подводить итоги.

Я жива, и это уже главный плюс.

Колдун обещал снять проклятье с меня и моих родных. И это просто замечательно. Моя миссия уже не будет напрасной.

Из минусов было то, что я оказалась в замке Шаттенхарда, заключила с ним контракт, и в течение года должна буду умереть. Не от проклятия, а отдавая колдуну свою жизненную энергию.

Но срок в целых двенадцать лун казался таким долгим, что я чувствовала себя почти счастливой.

По крайней мере, здесь было однозначно лучше, чем в тюремной камере.

Кажется, только брата не арестовали после обвинений, выдвинутых против отца. И то Вилли избежал этого в силу его совсем уж юного возраста. Но жизнь при монастыре, в который его определили на время разбирательства, тоже не слишком похожа на сказку. Хорошо, что получилось его забрать оттуда, когда нас с мамой выпутсили.

Вспомнив тюрьму, я поежилась. Сырой камень, который почти всегда блестит от влаги, набитый подгнившей соломой тюфяк. Гогот тюремщиков, их сальные взгляды, их отвратительные комментарии обо мне и моей одежде… Нет, все же Вилли при монастыре определенно было лучше. Хорошо, что удалось вытащить маму и забрать его оттуда. Жаль, что избавить от угрозы не получилось. Но я надеялась, что пока их не тронут, что у меня еще есть время.

А еще была слабая надежда на то, что Курт сдержит слово и будет заботиться о моих родных. Хотя что он может против подобных противников?

В честь этого грустного праздника я все же решила съесть вяленое мясо из своих запасов и, стараясь не думать о жажде, заснула прямо посреди груды сломанной мебели.

***

Пробуждение вышло уже привычно жестким и болезненным. Шея затекла, а кости болели так, словно их от костей отрывают. Отчасти в этом было виновато проклятие, которое медленно разрушало мое тело. Но была и другая причина.

Напомнив себе, что сама виновата, и нужно было как нормальная ложиться в предоставленную кровать, я ощутила другую насущную потребность. Точнее, две. Но если уборную я видела на втором этаже, то вот вопрос, где взять питьевой воды, оставался открытым.

Было боязно выходить из своего укрытия, но проклятие до сих пор оставалось при мне, о чем красноречиво говорило мое плачевное состояние, а значит, как минимум один раз встретиться с колдуном еще придется. Напомнив себе об этом, я отправилась второй раз изучать замок.

Как и думала, вопрос с туалетом решился быстро. А вот насчет остального было непонятно. Пить хотелось все сильнее, и я начала жалеть, что вчера после вяленого мяса опустошила флягу. Нужно было оставить на утро хотя бы пару глотков.

Конечно, всегда можно было выйти на улицу и поискать какой-нибудь ручей, но было страшно. И того, что колдун разозлится, и самого ручья в заколдованном лесу. А вдруг сказки не врут, и пить воду в этом месте опасно?

Я около получаса бродила по первому этажу мрачного замка, дергая ручки закрытых дверей. В итоге мне повезло. Я поняла, что кухня рядом еще до того, как зашла в это помещение. В воздухе неуловимо повеяло домашним уютом — свежевыпеченным хлебом и молоком.

В голове с трудом укладывалась картина, в которой Шаттенхард мог бы организовать подобный перекус. В моем воображении он питался исключительно младенцами и девственницами. Так что откуда в замке такие запахи, было сложно представить. Но мой желудок выдал такую траурную трель, что сопротивляться оказалось невозможно. Я пошла на запах и вскоре действительно нашла просторную кухню.

Вот только впервые с тех пор, как колдун разрешил мне уйти, я не была одна в этом замке. На кухне уже кто-то сидел.

* Нерта – богиня плодородия и всего живого

На кухне кто-то сидел. Не просто сидел, этот кто-то с аппетитом уплетал бутерброд с вареньем такого размера, что возникали сомнения о том, как это все поместится в обычный человеческий рот.

Прямо на кухонной тумбе восседал достаточно молодой парень. Светлые непослушные волосы почти закрывали глаза, но все равно было заметно, что передо мной ровесник. Ну максимум на пару лет старше. Хотя этот белоснежный цвет можно было легко принять за седину, брови и ресницы оставались черными, выдавая истинный возраст.

Он был так увлечен бутербродом, периодически слизывая капли варенья с кончиков пальцев, что даже не обратил внимания на мое появление.

— Ты кто?

Этот вопрос вырвался у меня сам собой и вызвал приступ интенсивного кашля у поедателя варенья. То ли он не ожидал здесь никого увидеть, то ли боялся, что его накажут за то, что он уплетает хозяйские сладости.

— Шайс*! — выругался парень. — Я и забыл, что ты здесь.

— Что?

— Я говорю: забыл, что вчера кто-то пришел. У нас давно не было новеньких.

Он моментально отложил свой бутерброд и спрыгнул со столешницы, подходя поближе. Черные штаны и рубаха облегали тело достаточно, чтобы понять, что передо мной не крестьянин. Худощавое, изящное телосложение подсказывало, что этот человек вряд ли занимался тяжелым физическим трудом. По крайней мере, я никогда не видела конюхов с такими запястьями. И на воина он тоже не подходил — выглядел слишком хилым, несмотря на достаточно широкий размах плеч.

Зато роста Боги ему не пожалели. Чтобы посмотреть в его глаза, нужно было запрокинуть голову.

— А ты… Местный слуга? — предположила я.

— Вот еще, — надул губы незнакомец, — я вообще-то ученик колдуна.

Было произнесено с такой гордостью, словно он не собирался своей жизнью подпитывать Шаттенхарда и сгинуть уже через год. Может меньше.

— Аа. Понятно.

— Меня зовут Леон.

— Лисэль. — представилась я. — Можно Лиса.

— Вареньем делиться не буду, и не мечтай, — сразу обозначил он, подмигнув.

Я так и не поняла, шутка это была или нет. И если шутка, то в чем заключался ее смысл?

— Я и не претендовала. Варенье можешь оставить себе. А вода здесь есть? Ей поделишься?

— А, ну этого добра навалом. Вон раковина, пей сколько влезет.

Глянув на другую сторону комнаты, я заметила массивный каменный умывальник с монументальным краном. Удивительно. Водопровод могли позволить себе только самые зажиточные люди столицы. А здесь, посреди леса есть все достижения цивилизации. Конечно, я уже мельком видела ванную в уборной, но наивно подумала, что наполняют ее по старинке — таскают ведра с водой.

Набрав воды, я уже хотела осушить стакан в один присест, но остановила себя в последнюю секунду и, сглотнув вязкую слюну, спросила:

— Не отравлено?

Ученик колдуна, который вернулся к поеданию варенья, подавился и снова начал надрывно кашлять. Ну я ведь не изверг, я помогла. Постучала по спине. Правда, после этого он начал кашлять еще сильнее. Видимо, не ожидал от меня такого сочувствия.

— Ты сдурела? — спросил он, восстановив дыхание.

— Мало ли.

Воду я все же выпила, потому что терпеть дальше было уже невозможно. Стало легче. На пару минут. А потом я вспомнила, что мне нужно не только пить, но и есть.