***

Снова связаться с Амелиндой Керн я решилась только через неделю. Себе я говорила, что слишком занята.

Хотя меня пока больше не выдергивали по ночам для того, чтобы переписывать таинственную каменную скрижаль, забот хватало.

Нужно было постоянно заготавливать ингредиенты, пока не наступила осень, сушить травы, а еще варить микстуры и простенькие зелья.

Эмиль сдержал слово и обеспечил меня заказами.

Уже после первой партии он принес мне восемнадцать медных монет. До серебряной не хватило всего двух медяшек.

Это было больше, чем я рассчитывала. Но все же радоваться слишком сильно не стоило.

Такой заработок будет далеко не каждый день. Собственно, если бы я зарабатывала столько в столице, мне бы не хватило этого даже на то, чтобы прокормиться.

Кружка пива стоила медную монету, гусь – уже семь-восемь. Так что недельный заработок всего в одну неполную серебряную монету позволил бы разве что не умереть от голода.

Здесь же я жила на всем готовом. Колдун обеспечивал меня едой, одеждой. Даже туалетными принадлежностями.

Это поначалу настораживало, но сейчас я была ему очень благодарна.

Я поймала себя на мысли, что все реже называю здешнего хозяина Шаттенхардом и склоняюсь к тому, чтобы как и все местные именовать его господином.

Взвесив все, что со мной здесь происходило, я поняла, что он действительно был не самым худшим хозяином. Не злой, справедливый. Большинство о таком только мечтают!

Да, мне претила сама идея того, чтобы иметь хозяина. Но пора было смириться. В конце концов, все могло быть намного хуже.

Так, в делах пролетела неделя.

На самом деле я могла бы связаться с Амелиндой. Просто откладывала, отговариваясь занятостью.

Как и всегда я испытывала неприятный трепет перед встречей с ней. Как будто собираюсь на экзамен, не выучив ни одной темы.

— Я хочу увидеть маму, — произнесла я, сжимая сферу.

На этот раз я решила связаться с ней ночью, чтобы точно не попасться на глаза никому постороннему. О чем я не подумала, так это о том, что ей на глаза я тоже не попадусь.

Амелинда крепко спала, распластавшись на кровати. Она была в платье, а из прически даже не вытащили шпильки. Рядом валялась пустая бутылка из-под вина.

Я не могла чувствовать запахи, но подозревала, что в комнате стоит густой смрад алкогольных паров.

Хотелось покачать головой и поморщится. За что она так?

Ладно, меня она никогда не любила. Но Вилли, я точно знаю, был ей дорог.

Почему же она напивается вместо того, чтобы попытаться поддержать его?

— Братик, — сказала я, закрывая глаза.

Мне просто необходимо было увидеть кого-то, кто не оставлял дыру в моем сердце.

Вилли тоже спал. Так, как делал это почти всегда — завернувшись в одеяло как гусеница.

Хотелось погладить его по каштановой макушке, лечь рядом, обнять. Видеть его, конечно, приятно, но иногда было жаль, что даже прикоснуться к нему не получится.

— Лиса?

Голос с другого конца комнаты заставил вздрогнуть. Я так испугалась, что чуть не разжала сферу в кулаке.

Но через секунду поняла, что это не очередной незнакомец и лишний свидетель.

Это знакомый лишний свидетель.

— Курт? — ахнула я, наблюдая, как из темного угла выходит моя первая любовь.

— Наконец-то! Я знал, что рано или поздно ты появишься, — просиял он.

Я не видела Курта около двух месяцев и за это время он изменился.

Под глазами залегли тени, лицо осунулось, он заметно похудел, а всегда идеально уложенные кудрявые волосы сейчас были растрепаны.

Пожалуй, таким я его видела только после смерти матери.

Только сейчас, в отличие от тех дней, карие глаза улыбались. Кажется, он действительно был счастлив меня видеть.

— Я знал, что рано или поздно ты появишься! Вилли проговорился, что он разговаривает с тобой. Я знал, что это не просто фантазии ребенка.

— Курт…

Сердце сжалось, а чувство вины снова неприятно скребло где-то внутри.

Я ведь прекрасно понимала, что наши отношения закончились. Так почему продолжаю истязать себя?

— Прости меня, Лиса. Пожалуйста, прости. Я не знал, что они собираются так поступить. Не думал, что все зайдет так далеко. Я действительно думал, что это единственный шанс снять проклятие.

— Ты не должен извиняться, — сказала я.

Я не знала, куда деть глаза. Смотреть на него было больно.

— Должен. Если бы не я, ты бы не пошла к нашим старейшинам.

— И тогда умерла бы в течение года, — вздохнула я.

Сколько раз я прокручивала эту ситуацию в голове? Представляла, как можно было бы поступить. И не находила другого выхода.

Даже если убрать шантаж старейшин, когда я ступила под кроны Заубвальта, на мне, маме и Вилли висело проклятие.

Другого выхода просто не было. Даже если бы я не пошла в орден, меня бы не отпустили так просто. Все было предрешено заранее и без моего мнения.

— Ты все сделал правильно. Не нужно брать на себя ответственность за чужие действия. Не ты поставил меня в эту ситуацию и не ты держишь мою семью в заложниках. Ты ни в чем не виноват.

Я видела, как ему хотелось в это верить. Но он упрямо покачал головой.

— Я даже сейчас ничего сделать не могу. Я бесполезен.

— Не говори так. Ты заботишься о Вилли. Это уже много.

— Я бы сделал ради тебя что угодно. Если бы я мог все исправить…

— Вряд ли у тебя бы получилось. Ты ведь знаешь, что без отца за меня некому заступиться. Лучше подумай, как можно обезопасить мою семью.

— Не знаю, — признал он. — Скажи, Лиса… Как ты? Как… там?

Его глаза беспорядочно блуждали по моему лицу, рукам, телу. Словно он выискивал малейшие намеки на травмы, которые мог оставить колдун. Или другие признаки плохого обращения.

— Неплохо, — пожала я плечами и отвернулась, чтобы не было видно, что меня снова бросило в краску. — Лучше чем можно было ожидать.

— Даже если у тебя не получится сделать то, что хотят старейшины, ты ведь… сможешь выбраться оттуда?

Захотелось горько рассмеяться.

— Чтобы что? Чтобы снова отправиться в тюрьму, а потом на плаху? Если и выбираться, то куда-нибудь подальше от власти ордена.

— Я тоже думал об этом, — признал Курт. — Пока твою семью охраняют достаточно тщательно, но рано или поздно бдительность ослабнет и можно будет попытаться что-то придумать? Да и я смогу помочь…

— Устроить побег?

Я не верила своему счастью.

Курт сам, без моих подсказок начал говорить об этом.

Пользоваться его помощью сейчас было очень некрасиво. Мне стоило сказать, чтобы он не ждал меня, и что мы уже в любом случае не будем вместе.

Но мне не хватило духу.

— Да. Я думал про Атрор. Там мы будем в безопасности.

«Мы».

Еще одно слово, которое буквально кричало: «Лиса, тебе пора признаться в том, что у тебя появились чувства к другому мужчине».

Эта страна, в которую собирался отправиться Курт, очень прохладно относилась к магам. И это еще очень мягко сказано. Не жгли их там только последние лет пятьдесят. Но и деятельно серьезно не одобряли.

И при всем этом Курт готов не просто отправить туда моих родных, а бежать вместе с ними, ожидая, когда я смогу выбраться из Заубвальта и присоединиться к ним.

А значит, он готов обречь себя на постоянную опасность ради меня.

Вряд ли он захотел бы сделать это ради той, которая целовалась с другим, пока он ухаживал за моим младшим братом.

Этот разговор становился слишком невыносимым.

— Прости, Курт, я не могу находиться здесь долго.

Трусливо. Но мне просто не хватало воздуха, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

— Да, я понимаю. Сможешь прийти завтра?

— Смогу. Но только сюда. В комнату Вилли.

— Я буду ждать, — он посмотрел на меня с нежностью, от которой хотелось расплакаться. — Я люблю тебя, Лиса.

После этих слов я вздрогнула, как от пощечины.

Меня мутило.