Голос Ричарда стал уверенным и решительным.

– Затем вам предстоит исполнить все, что я прикажу.

Собравшиеся обменялись взглядами. Это было самым жестким приказом, какой он когда-либо отдавал им.

В послеполуденной тишине Ричард начал медленно прохаживаться взад и вперед, тщательно подбирая слова. Наконец он, жестом указав на всех, обратился к собравшимся перед ним:

– Как офицеров, как людей, исполняющих приказы, что больше всего занимает ваш ум?

После минуты вызванного смущением молчания заговорил офицер, стоявший сбоку.

– Полагаю, все мы думаем о том, что вы уже упомянули, Лорд Рал: о решающем сражении.

– Именно так, решающее сражение, – заметил Ричард, останавливаясь и поворачиваясь к людям. – Это самый традиционный образ нашего мышления: все будет стремиться к одному определенному событию, кульминационной точке усилий всех и каждого, и будет решающая великая битва, которая разрешит все – кто победит, кто проиграет, кто служит, кто правит, кто живет, кто умирает. Точно так рассуждает и Джегань.

– Он не стал бы их предводителем, если бы рассуждал иначе, – заметил один из пожилых офицеров.

Волна отдельных смешков и шуток пронеслась по собравшейся толпе.

– Довольно точно, – сказал Ричард серьезным голосом. – Особенно в случае императора Джеганя. Его цель – довести свое дело до этого решающего сражения, и в этом заключительном столкновении разбить нас раз и навсегда. Он очень искусный враг. Он заставил нас сфокусировать все внимание на этом решающем сражении. И его стратегия сработала.

Смех смолк. Люди выглядели слегка недовольными тем, что Ричард дает этому человеку такую высокую оценку. Военные руководители не любят приписывать своему врагу слишком много мастерства, чтобы их собственные солдаты не теряли мужества в сражении с ним.

Ричард не был заинтересован представлять Джеганя менее грозным, чем тот есть на самом деле. Совсем наоборот; он хотел дать этим людям точное представление о том, чему надо противостоять, и истинных размерах угрозы.

– Джегань – ревностный поклонник игры Джа-Ла Д’Йин. – Заметив, что некоторые кивнули, Ричард понял, что они хотя бы отчасти знакомы с этой игрой. – У него есть даже собственная команда для игры джа-ла, примерно так же, как Братство Ордена имеет собственную армию. Когда он выставляет свою команду на игру, единственное, что его интересует, это победа. Ради этого он набрал в свою команду самых сильных и самых выносливых игроков. Он не относится к этой игре как к состязанию или соперничеству, как делают это некоторые. Его задача – быть не просто победителем в каждом матче джа-ла, а полностью разгромить противника.

Однажды команда Джеганя проиграла. Его решением было не пытаться научить играть сильнее в следующий раз, тренировать и натаскивать своих игроков, чтобы получить лучший результат. Он не выбрал этот пусть, а набрал других игроков. Он создал команду самых крупных, самых сильных, самых быстрых людей. Между прочим, в переводе название этой игры означает «игра за жизнь».

В самом начале, когда он объединял самые разные царства и земли Древнего мира в одно государство, Джегань, бывало, проигрывал битвы. Но усваивал эти уроки жизни. Он создал самую большую, самую злобную армию, какую только мог, и в конце концов объединил весь Древний мир под знаменем Ордена. Перед тем как начать эту войну по повелению Братства Ордена, Джегань сначала убедился, что имеет в своем распоряжении необходимые ресурсы, чтобы собрать и обеспечить поддержание силы, достаточно большой, чтобы выполнить эту работу. Вы все поступили бы так же.

Проигрывая сражения, Джегань учился на этом. Чтобы избежать возможности поражения, он позаботился, чтобы у него было как можно больше солдат. Именно так он приближался к цели победоносной войны во имя Ордена. А в результате сегодня имеет силу столь ошеломляющую, что он в состоянии разгромить всех противников. Он знает, что победит. Поэтому устремлен вперед, к решающей битве.

И, кроме того, император Джегань был еще и сноходцем, человеком, обладавшим могуществом, переданным ему через древнюю магию. Он пользовался этой способностью, чтобы подчинять чужие умы, и не только для того, чтобы приобретать знания, но и чтобы контролировать людей. Сегодня, как вам известно, он управляет некоторыми их обладающих даром, среди которых есть и сестры Света, и сестры Тьмы. Таким образом, он командует как силами оружия, так и силами волшебства.

– Лорд Рал, – произнес один из пожилых офицеров, перебивая сопровождаемую хождением речь Ричарда, – вы слишком легко списываете со счета наших людей. Большую часть собранной здесь армии составляют вооруженные силы д’хариан, а остальных мы сами подготовили. И эти люди хорошо знают, что поставлено на карту. Они не зеленые рекруты. Это опытные солдаты, умеющие воевать. И еще у нас есть Верна и ее сестры, уже показавшие себя в деле. А кроме того, что воины наши опытны и сестры Света с нами, – правда на нашей стороне.

– Поражение Имперского Ордена не предопределяется лишь тем, что они олицетворяют зло. Зло в итоге обернется против себя самого, но для наших жизней и для жизней тех, кого мы защищаем, это очень небольшое утешение. Зло способно сохранять свою власть над человечеством тысячу лет, две тысячи или даже больше, прежде чем, в итоге, умрет от собственного яда.

Ричард снова начал вышагивать, пока со страстью произносил эти слова.

– В истории бывали случаи, когда героические усилия отдельных личностей изменяли ход событий, и я это не отрицаю. Фактически я рассчитываю на это. Сейчас тот момент, когда решается, каково будет наше будущее. Момент, когда нам следует сделать то, что должно быть сделано, независимо от того, насколько это будет мучительно, чтобы мы и наши дети имели будущее. Наше будущее, свободное будущее, зависит от нас и от того, преуспеем мы или нет.

– Лорд Рал, – продолжал пожилой офицер со спокойной уверенностью, – наши люди знают, что мы в отчаянном положении. Они не подведут, если это то, что вы имеете в виду.

Ричард осознал, что эти люди не понимают, к чему он ведет свою речь. Он замер и посмотрел им в лица, сжимая руки за спиной. Где-то в глубине его сознания все еще висело то видение, что показала ему Шота, относительно кровавого конца, которым все это закончится. Этот мысленный образ давил на него, словно непомерный груз.

Наконец Ричард снова заговорил.

– Я всегда прямо говорил, что не могу вести вас в это решающее сражение с Орденом, ибо мы тогда проиграем. С тех пор, как я последний раз был среди вас, многое изменилось, но все это побудило меня еще больше укрепиться в этом мнении.

Раскаты недовольства, сравнимые с раскатами грома, прокатились в воздухе этого мрачного полудня. И прежде чем они смогли бы возразить ему или осудить его, Ричард продолжил.

– Армия Ордена очень скоро приблизится к Д’Харе с юга, двигаясь в сторону Народного Дворца. Вы движетесь на юг, чтобы встретить их. И они знают это. Они этого ожидают. Они этого хотят. И, таким образом, мы действуем, подчиняясь Джеганю. Он управляет нашей тактикой. Он втягивает нас в сражение – и знает, что мы не сможем победить, а он не может проиграть.

Прорвались голоса протеста: о том, что будущее не предопределено и есть шанс, что они одержат победу.

Ричард поднял руку, останавливая эти голоса.

– Хотя будущее не определено, для нас существует только реальность. И, как воины, вы должны планировать свою тактику исходя из того, что знаете, а не из того, чего хотите.

Даже если мы каким-то чудом победим в этом грозном сражении, в итоге окажется, что эта победа не является бесспорной. Такое сражение закончится боем, в котором мы победим, заплатив огромную цену, тогда как Орден просто вернется спустя какое-то время с новыми, еще более многочисленными силами. Даже если нам доведется выиграть эту тяжелейшую битву – которую, я знаю это, мы выиграть не можем, – то после этого нам придется вести другую битву, и даже против больших сил, а затем… следующую.