– Извини, Шота, – сказал он более спокойно. – Ты права. Разумеется, ты всего лишь указала мне на приближающуюся грозу. Не имею ни малейшего представления, что делать с этим, но я увидел. Мне не следовало винить тебя в том, что совершают другие. Извини.

Шота лишь скромно улыбнулась.

– Это тоже отчасти свидетельствует, что ты тот человек, Ричард… единственный человек, кто может остановить это безумие. Ты желаешь знать правду. Вот почему я привела сюда Джебру со столь ужасным свидетельством о том, что происходит от рук Ордена. Тебе необходимо знать всю правду об этом.

Ричард кивнул, но чувствовал себя все хуже, чувствовал все большее отчаяние оттого, что не имел ни малейшего представления, как сделать то, что, по ее предположению, он способен сделать.

Шота спокойно и пристально наблюдала за ним.

– Ты затратила много сил, доставив сюда Джебру. Вы проделали очень долгий путь. Ваше будущее и сама ваша жизнь зависят от исхода этой борьбы не меньше, чем моя жизнь и жизнь всех свободных людей, всех обладающих даром. Если победит Орден, мы все умрем, включая и тебя. Но разве нет чего-то такого, что ты можешь сказать мне, что помогло бы мне сделать то, что остановит это безрассудство? Я постараюсь использовать любую помощь, какую только ты можешь предоставить мне. Так все же, нет ли чего такого, что ты можешь мне сказать?

Она с минуту рассматривала его, прежде чем заговорить, рассматривала так, будто мыслями была где-то далеко.

– Всякий раз, когда я сообщала тебе чего-то, – наконец сказала она, – это приводило тебя в ярость – как будто именно я сделала что-то, а не просто передала тебе.

– Мы все стоим перед лицом рабства, пыток и смерти, а ты обижаешься по поводу оскорбленных чувств?

Не сдержавшись, Шота улыбнулась подобной характеристике.

– Ты полагаешь, я просто собираю откровения из воздуха, как будто трясу грушу?

Ее улыбка погасла, едва пристальный взгляд сфокусировался на чем-то, скрытом вдали.

– Ты не осознаешь истинную цену появления этих таинственных видений. Я ни за что не стала бы заниматься этим только ради того, чтобы столь тяжело полученное знание использовалось ради мести.

Ричард сунул руки в боковые карманы.

– Хорошо, я понял твою мысль. Если ты прилагаешь такие усилия, то ожидаешь, что я приму результат их со всей серьезностью. У нас сейчас на кону стоит все, Шота. И я высоко оценю все, что ты можешь сообщить мне.

Хотя Ричард не сомневался, что Шота совершенно искренне расскажет ему, что видела в потоке событий, он не верил, что смысл подобных рассказов будет непременно открытым и ясным или что Шота сама понимает, что ее рассказ означает. До сих пор вся информация, что она ему предлагала, каким-то образом имела значение для ближайших событий. Совсем недавний пример – Огненная Цепь. Хотя Шота не дала никаких пояснений к сочетанию слов «Огненная Цепь», оно оказалось важным в его попытках найти ответ, что же случилось с Кэлен. Без этих двух слов он ни за что не нашел бы ту особую книгу, где содержался ключ к открытию истины.

Шота глубоко вдохнула и наконец выдохнула, будто покоряясь судьбе. Она слегка наклонилась к нему, как бы подчеркивая, насколько серьезна.

– Это только между нами.

Ричард бросил быстрый взгляд на Кару и Никки. Судя по их лицам, не вызывало никаких сомнений, что они думают о самой идее оставить его без их защиты. Хотя он и знал, что они убеждены в необходимости быть вблизи него, на самом деле не верил, что будет в большей безопасности, находясь на один шаг от их бдительной охраны, нежели за несколько десятков шагов… В конце концов, Шота только что продемонстрировала это. Но очевидно, что они не разделяют такую точку зрения.

Ричард полагал, что, может быть, удастся найти компромисс.

– Они же на нашей стороне. Какая разница…

– Разница в том, что это соответствует моему желанию. – Шота повернулась к фонтану, демонстрируя Ричарду спину, и сложила руки. – Если хочешь услышать, что я собираюсь рассказать, то должен уважать мои желания.

Сложно было понять, пустое ли это упрямство, но сейчас Ричарду было не до того, чтобы заниматься поисками сути. Если он собирается получить хоть какую-то помощь от Шоты, то должен доказать, что доверяет ей. И точно так же Никки и Кара должны доказать, что доверяют ему.

Он жестом указал им в сторону ступеней.

– Пожалуйста, вы, обе, поднимитесь наверх, к Зедду, и подождите там.

Никки эта идея понравилась не больше, чем Каре, но по его взгляду, обращенному к ней, она поняла, что ему необходимо, чтобы она сделала так, как он просит. Она лишь бросила раздраженный взгляд в затылок Шоты.

– Если мне по какой-то причине покажется, что ты собираешься причинить ему вред, я превращу тебя в выгоревшие угли, прежде чем ты получишь шанс сделать что-то.

– Зачем мне вредить ему? – Шота бросила взгляд через плечо. – Ричард единственный, у кого есть шанс остановить Орден.

– Вот именно.

Ричард наблюдал, как Никки и Кара молча повернулись и поднялись по ступеням. Он ожидал более резких возражений от Кары, но был рад, что их не последовало.

Он обменялся долгим взглядом с дедом. Зедд, казалось, был необычно спокоен. Фактически точно так же себя вели и Натан, и Энн. Все трое наблюдали за ним, как будто изучали диковину, найденную под скалой. Зедд слегка кивнул Ричарду, побуждая его продолжать делать то, что необходимо.

Ричард услышал, как за его спиной неожиданно ожил фонтан. Повернувшись, он увидел, как вода выбрасывается высоко в воздух и падает в чашу наверху, а затем, стекая водопадами из чаш в чаши, в итоге попадает вниз и плещется на поверхности бассейна.

Шота присела на невысокую мраморную стенку, окружавшую бассейн, спиной к нему, при этом пальцами руки не спеша перебирала в воде. Было что-то в языке ее тела, что заставило волосы на затылке Ричарда, встать дыбом.

Когда она повернулась, бросая взгляд через плечо в его сторону, Ричард осознал, что видит перед собой лицо своей матери.

Все его мышцы словно свело судорогой.

– Ричард. – Печальная улыбка говорила, как она любит его и скучает по нему. Казалось, она не постарела с того дня, что сохранил ее образ в его детской памяти. И пока Ричард стоял, застыв, она, очень плавно, встала перед ним.

– Ох, Ричард, – сказала она голосом, таким же прозрачным и чистым, как вода фонтана, – я так скучала по тебе. – Она обвила рукой его талию, в то же время осторожно проводя пальцами другой руки по его волосам. Затем долго и пристально смотрела в его глаза. – Я так скучала по тебе.

Ричард тут же приглушил свои эмоции. Он именно знал, а не оказался подвержен внушению, что это действительно его мать.

Когда он встретил Шоту в первый раз, она являлась перед ним в образе его матери, погибшей в огне, когда Ричард был еще ребенком. В тот раз он был готов снести ей голову мечом за то, что представлялось ему жестоким обманом. Шота прочла эти мысли и упрекнула его за это, объяснив, что подобное явление ее было всего лишь искренним даром живой памяти его любви к матери и неумирающей ее любви к нему. Шота сказала, что доброта является для нее самой такой ценностью, которую он никогда не сможет ни понять, ни оценить.

Ричард не думал, что и на этот раз она решила одарить его чем-то. Он не понимал ни к чему она стремится, ни для чего делает это, но решил принять это спокойно и без всяких попыток делать торопливые выводы.

– Шота, я благодарен тебе за прекрасные воспоминания, но зачем тебе потребовалось являться в образе моей матери?

Шота, в полном сходстве с его матерью, наморщила лоб, собираясь с мыслями.

– Тебе известно имя… Барах?

Волосы на затылке Ричарда, едва начавшего приходить в себя, снова превратились в щетину. Он очень мягко опустил руки на ее талию и с большой осторожностью отодвинул от себя.

– Некто по имени Барах был Первым волшебником в давние времена, еще в период большой войны. – Ричард одним пальцем приподнял амулет, висевший у него на груди. – Вот это принадлежало ему.