А затем мир был брошен в ужасную войну с Д’Харой. То было мрачное время ужасающих сражений. Я стал Первым волшебником. Те битвы были страшными и мерзкими, как и вообще бывают все битвы. Мне доводилось посылать людей на смерть. Я должен был смотреть в глаза волшебников, молодых и старых, которые, как я знал, не готовы к испытаниям, и приказывал им сделать все возможное, когда знал, что их «все возможное» явно недостаточно, чтобы могло им помочь, и они, скорее всего, погибнут в этой борьбе. Я всем сердцем знал, что если сделаю это сам, то это будет правильно сделано, и я сам способен выполнить эту работу, но такого рода задач стояло великое множество, и все требовали моего внимания, а я был только один.

Временами я считал, что ответственность, знания и способности – сущее проклятие. Видеть всех тех невинных людей, полагающихся на меня, как на Первого волшебника, и знать, что если я ошибусь, то они умрут, было почти невыносимо.

В этом отношении я точно знаю, что выпало Ричарду. Я побывал на его месте. Я тоже держал мир на своих плечах.

Он сделал жест, будто отбрасывал это грустное отступление от главной темы обсуждений.

– В общем, при всех моих прочих обязанностях, катакомбы оставались забытыми, как с ними было и тысячи лет до того, как я в них появился. У меня просто не было времени, чтобы заглянуть в то, что могло там храниться. При своих очень ограниченных возможностях в период детства я почти уверился, что там нельзя найти ничего, кроме старых и почти бесполезных книг, похороненных с забытыми костями. И казалось, что вокруг гораздо более неотложные дела, касающиеся жизни и смерти.

Для меня самым главным, связанным с катакомбами, было то, что они обеспечивали мне тайный проход, позволявший проникать в Цитадель. Этот проход стал просто бесценным, когда Цитадель Волшебника захватили сестры Тьмы.

В те давние времена, когда я был молод, после той войны, в которой погибла моя жена, я вел с советом ожесточенный спор из-за шкатулок Одена. А затем… Даркен Рал изнасиловал мою дочь. Так что я покинул Срединные земли – посчитав отъезд лучшим исходом, – забрал с собой дочь и перебрался через границу в Вестландию. Она была все, что у меня осталось, и все, что имело для меня хоть какой-то смысл. Я думал, что смогу прожить оставшиеся дни за границей, в Вестландии.

Затем родился Ричард. Я присматривал за тем, как он подрастал. Моя дочь им так гордилась. Я же в тайне переживал, что у него может оказаться дар, и беспокоился, что силы, находящиеся по ту сторону границы, в один прекрасный день доберутся и до него. А затем случился пожар, и моя дочь, мать Ричарда, исчезла вдруг из моей жизни, и из жизни Ричарда тоже.

Я целиком посвятил себя внуку, чтобы хоть как-то утешиться. Я дал ему все, что только мог дать и что помогло бы ему стать тем, кем он способен стать. Это было самое лучшее время моей жизни – проведенное с ним.

И вот, без моего ведома, поскольку я прилагал все старания, чтобы забыть окружающий мир, Энн и Натан, движимые пророчеством, помогли Джорджу Сайферу вернуть обратно из Цитадели Волшебника «Книгу сочтенных теней». Она хранилась в личном анклаве Первого волшебника, где я оставил ее ради безопасности.

– Подожди минутку, – сказала Никки, прерывая его рассказ. – Ты хочешь сказать, что «Книга сочтенных теней», одна из наиболее важных существующих книг, вот так просто лежала в Цитадели?

– Ну, – сказал он, – не совсем «просто лежала». Как я уже сказал, она находилась в анклаве Первого волшебника. А это более надежное место, чем Цитадель в целом, и далеко не лучшее место для кражи.

– Если это место так надежно, – напомнила ему Никки, – тогда как же получилось, что Энн, Натан и Джордж Сайфер смогли забрать эту книгу?

Зедд лишь вздохнул, бросив на нее взгляд из-под густых бровей.

– Именно это-то меня и беспокоит – единственная копия книги, такая важная и такая незащищенная…

– Так вот что Ричард хотел сообщить тебе! – сказала Никки с неожиданной вспышкой понимания. – Вот почему он так спешил назад, сюда… Ведь он так и говорил, что должен добраться до тебя немедленно. Вот в чем была причина!

Зедд нахмурился.

– О чем ты?

Она сделала несколько шагов в сторону волшебника и протянула ему маленькую книгу из своего дорожного мешка.

– Это книга, которой воспользовался Даркен Рал, чтобы привести в действие шкатулки Одена…

– Что!?

– Книга, которой пользовался Даркен Рал, чтобы привести в действие шкатулки Одена, – повторила она изумленному волшебнику. – Мы нашли ее в Народном Дворце. Я обещала Ричарду, что буду изучать ее, чтобы понять, есть ли способ нейтрализовать то, что сделала сестра Улисия, есть ли способ вывести шкатулки Одена из игры. Я пыталась объяснить Ричарду, что магия не работает подобным образом, но ведь ты знаешь его, он не способен согласиться с тем, что кое-что нельзя осуществить.

Зедд уставился на книгу, которую она протягивала ему, так, словно это была гадюка, способная укусить.

– У этого мальчика есть обыкновение переворачивать камни и искать неприятности.

– Зедд, здесь есть предупреждение: при использовании книги следует применять ключ. Иначе, без ключа, все, что произошло раньше, то есть было сделано на основании этой книги, окажется не только бесполезным, но и смертельно опасным. Здесь сказано, что ключ необходимо использовать в течение одного года, чтобы завершить все, что было вызвано с этой книгой.

– Ключ, – прошептал Зедд так, будто наступал конец света. – Шкатулки следует открыть в течение одного года после того, как они введены в действие. А чтобы открыть шкатулки, необходима «Книга сочтенных теней». Эта книга и должна быть ключом.

– Я тоже так думаю, – сказала Никки. – Но дело в том, что мы обнаружили сведения из прошлого, со времен великой войны, где говорится, что некие волшебники сделали пять копий «книги, которая никогда не должна копироваться».

– И ты думаешь, что книга, «которая никогда не должна копироваться», как раз и есть «Книга сочтенных теней»?

– Да. И еще существует книга пророчеств, где записано: «Будут дрожать от страха при мысли о том, что они сделали, и бросят подобие ключа посреди костей».

Зедд уставился на нее так, будто мир вокруг него раскололся надвое.

– Добрые духи. Это звучит как цитата из «Сплетен Янкли».

– Так оно и есть. Но дело в том, – сказала Никки, – что все копии, кроме одной, были фальшивыми. Пять копий, четыре фальшивых, одна настоящая.

Зедд прижал ладонь ко лбу. Никки заметила, что его дыхание участилось. Казалось, он на грани обморока.

– Зедд, в чем дело?

Его пальцы все еще дрожали.

– Помнишь, ты сказала, что «Книгу сочтенных теней» очень легко украсть? Я тоже подумал об этом, но не так чтобы специально об этом размышлять. Скорее, это была еще одна из тех мыслей, что плавают где-то в глубине сознания, никогда не всплывая полностью на поверхности.

– Да, – сказала Никки, терпеливо ожидая продолжения.

– Ну вот, когда я вспомнил про «Книгу инверсий и удвоений», то наконец-то вспомнил и то, где еще ребенком видел ее: в катакомбах. Мне было необходимо проверить эту магию, так что пока вы отправились с Ричардом в Народный Дворец, я спустился в катакомбы и нашел там «Книгу инверсий и удвоений».

Никки уже знала, что он собирается сказать, еще до того, как Зедд произнес это.

– И пока искал эту книгу, обнаружил копию «Книги сочтенных теней».

– «Будут дрожать от страха при мысли о том, что они сделали, и бросят подобие ключа посреди костей», – снова процитировала Никки.

Зедд кивнул.

– Я даже не подозревал, что существовала копия этой книги. Меня учили, что не делалось никаких копий. Меня учили, что существовал только один экземпляр. Сама единственность его указывала, насколько важной была эта книга. Но если она такая важная, то почему находится в небезопасном месте? Этот вопрос был из тех, что навсегда застряли в глубине моей памяти.

И это была одна из причин, из-за чего я был зол на совет за попытку раздачи шкатулок Одена в качестве даров или наград. Я знаю, как опасны эти шкатулки, но никто в совете не поверил мне. Они все считали, что то, о чем я им рассказывал, всего лишь древние суеверия или сказки для детей.