— Живой, — я потряс головой и кашлянул, а после вылез, отряхивая с плеча осколки разбитого стекла. — А где…

— Вон, поймали.

Нарик далеко не убежал, его уже скрутили и бросили на землю. Неподалёку Якут, сильно сощурив глаза, что-то рассматривал на земле, может, искал гильзу. Увидев меня, он одобрительно кивнул.

Устинов рассказывал, как только что передали по рации, что я уехал на белой «Ниве», и даже сказали её номер. Наверняка её успел увидеть Толян или кто-то ещё.

— Ну ты дал гари, — Руслан Сафин посмотрел в машину, посветив фонариком, а потом в багажник, и присвистнул. — Только приехал из области, а мы меня радуете и радуете, — последнее он особо подчеркнул интонацией. — Короче, Васильев, приводи себя в порядок, а потом ко мне, и будешь объяснять, что произошло, а потом ещё Шухову и Федорчуку.

— Принял, Руслан Маратович, — я кивнул и потёр ухо. — Я готов.

— Рапорта писать — рука отвалится, — строго сказал он, потом хмыкнул и пожал мне руку. — Но от себя скажу — молоток. Горжусь… только сам теперь не загордись, Васильев.

— Не буду, Маратыч.

— Вот и правильно.

Голова ещё шла кругом, хотелось прилечь, вот только я знал, что долго отдохнуть не выйдет.

Я изменил кое-что ещё из того, что хотел. И хотя события всё равно чуть не повторились, будто всё сопротивлялось моему вмешательству, я смог с ними справиться.

Значит, справлюсь и с остальным.

Устинов прибыл сюда по тревоге в шестёрке, он и заметил меня, да и про «Ниву» они были в курсе. Но машина проехала будто мимо, чтобы после вместе с уазиком взять нас в тиски. А дальше дело техники, и я не сплоховал, и Якут подстрелил Кабана метким и быстрым выстрелом.

— Тебе сигаретку, может? — предложил Устинов, шаря по карманам. — Чтобы успокоиться.

— Не надо, — я отмахнулся. — Нормально всё, Василий Иваныч.

— А с этими что? — он заглянул в машину. — Звать скорую или сразу Ручку? А то как в анекдоте, слыхали? Я же ещё не умер! Так мы ещё и не приехали!

Он усмехнулся, закряхтел, поднялся и показал мне на гильзу от моего ПМ, которая валялась на автомобильном резиновом коврике, чтобы потом её не упустить.

Такое побоище, конечно, в любом случае не останется незамеченным. Скоро сюда прилетит начальник ГОВД с проверяющим, прокурор подтянется, из области ответственный от руководства прискачет, может, даже кто-то из замов генерала наведается, а еще повсюду будет носиться Шухов.

В общем, будут перед друг другом после драки кулаками махать, показывая свою важность и личную причастность к блестяще проведенной операции. Ещё и в Москву спецсообщением доложат, ведь тут не только сорвавшийся разбой и два трупа, но и применение сотрудниками табельного с летальным исходом двоих отморозков.

У каждого хирурга и опера девяностых есть свое личное маленькое кладбище. Сегодня я такое открыл для себя нынешнего, молодого. А Якут продолжил свое пополнять. Хотя нет, пахан по прозвищу «Кабан» ещё дышит. Его Якут подстрелил, но аккуратно, доживёт до больницы, а потом отправится на зону. А вот водила прибит наглухо. Я его и не жалел. Отлично сработали — со стороны гражданских и милиции потерь нет.

— Должок тебе вернул, — рядом со мной остановился Якут. — Хотя в нашем деле таких долгов и не бывает, ты меня прикрыл, я тебя. Так и работаем, опер, — он усмехнулся.

— Ты про какой должок, Сергеич? — спросил я.

— Да чёт думаю про тот день, когда мы с тобой Дружинина брали, — Филиппов задумался и стряхнул пепел с сигареты. Его тут же унесло ветром. — И всё думается мне, что если бы ты не всполошился, нас бы врасплох застали. А там дело одной секунды — из сортира выскочить и из обреза дуплетом пальнуть, в упор почти. Не промажешь. И калибр такой, что грудь в клочья сразу.

— Да повезло мне, чуйка помогла, — улыбнулся я. — Ты бы тоже так мог. просто у меня первее сработало.

— Как знать. Всегда начеку быть нельзя, всё равно расслабляешься, а ты наготове был. У матери брат есть, шаман, вот он мне всё говорил, что смерть за мной по пятам ходить будет, если её не отвадят. Я-то ржал, дескать, херню городит, не верил… Алкаш он, конечно, тот ещё, пьёт и пьёт, по-чёрному, — Якут хмыкнул. — Но чё-то вспоминаю я его слова в последнее время, с того самого дня. Получается, прав шаман. На пятки костлявая наступила тогда мне. Хотя раз её уже отвадили, ты отвадил… — он глянул на меня и подмигнул, — значит, можно и не волноваться. Да, Паха?

— Вот именно, Сергеич. Прикроем, если что.

Не спали прошлую ночь, и эта тоже под вопросом. В ГОВД сегодня суета, намного гуще обычной. Ведь мало того, что взяли эту банду, так ещё и та, ночная, которых мы повязали на квартире, никуда не делась, и прапору с оружием тоже нужно уделить внимание.

Так что народ рванул по адресам — проводить обыски по месту жительства каждого фигуранта, но мало было просмотреть хаты и общаги, также шерстили их дачи, гаражи и прочие места, где они могли нычки делать.

Выгребали все — от наркоты до стволов, от краденой аппаратуры (сейчас автомагнитолы и видики тырили каждый день) до цепочек и прочего рыжья. Я летал с одного адреса на другой, возвращался, потом уезжал снова. Наш отдел загрузили по полной, и «наркоманам» работа нашлась.

Ещё, до кучи, ночью, оказывается, пострелялись два быка, один зареченский, другой из банды Слепого. Благо обошлось без смертей, так что ехать и описывать трупы не надо. На место выезжал участковый, а я в голове отметил себе этот случай. Как знать, может, в ближайшем будущем захочу бандюков головами столкнуть. Нужно быть в курсе их тёрок и, что называется, владеть оперативной информацией.

— Всё самое интересное пропустил, — Толя, вошедший в кабинет, опустился на стул недалеко от меня и поставил на стол пакет. Увесистый, и, похоже, горячий.

Сан Саныч заскочил за ним следом, бросился ко мне с радостным визгом, будто снова не видел меня тридцать лет, несколько раз покрутился волчком, потом прижался ко мне, и репей, приставший к его шерсти, прилип теперь к моим джинсам. Пёс облизал мне руку, чуть не запрыгнул на стул к Якуту, и только потом его угомонили, и Сан Саныч улёгся у моего стола, опустил голову на пол, вздохнул, закрыл глаза и засопел.

— Зато писанины тебе меньше, — я почесал лоб, размял испачканные чернилами от авторучки пальцы и продолжил писать рапорт, проговоривая вслух: — … и мною было применено табельное оружие, пистолет Макарова, серийный номер… чё в пакете, Толян?

— Пирожки, полный пакет, — довольным голосом сказал он.

— Там много. Обожраться и не встать! — радостно воскликнул я. — И сколько за них отдал?

— Нисколько! Там девчушка эта, светленькая, ничего такая, и брательник её стояли, офигевали с того, что происходит. А потом их мать прибежала, глаза навыпучку, перепуганная. Приснилось ей, говорит, что стреляли тут, вот и прибежала. Сон, говорит, до того страшный был, она аж прослезилась, когда детей увидела, стала их обнимать, целовать. Причитала, что всё обошлось. Странная, конечно, в сны какие-то верит… но сразу видно — тётка добрая и в отпрысках души не чает. А ведь их, Паха, реально вальнуть могли. Если бы ты все не разрулил. В «Ниве» калашей и боекомплекта к ним — что городок захватить можно. Вот она на радостях и отдала все пирожки милиции… Услышала где-то, что мы банду взяли. Сам, знаешь, сарафанное радио у нас в Верхнереченске будь здоров работает.

— Во как, — удивился я неподдельно.

И откуда у неё такие сны? Приснилось то, что в итоге не случилось?

— А тут как раз в толпе узнали, что чуть налёт не произошёл, все чуть ли не на ушах стояли. Ну и короче, пока суд да дело, я там торчал с Сан Санычем, вот мне и вручили презент, — Толик похлопал по пакету. — Только велели, чтобы тебе всё передал, лично в руки. Не знаю, как они именно про тебя прознали, но просила она, чтобы ты сам потом к ним пришёл. Вот я всё и принёс, Сане только один дал, — он посмотрел на собаку и добавил: — который остывший был. Ну я знаю, ты не жадный.