— Михаил… — начал было безопасник, но его прервали.

— Да, да. Я понял. Михаил — тот, что меньше ростом.

Экран показывал довольно драматичное сражение. Удары сыпались на бедного парнишку градом, а он только и мог, что защищаться. Наблюдая за происходящим, баронесса жмурилась, дёргалась после каждого выпада и взмахивала руками, как будто сама отражала удары.

— Давай, внучок. Задай ему, — прошептала Маргарита Львовна так, чтобы безопасник ничего не услышал, а после обернулась. — Пока я смотрю трансляцию, вы можете принести мне чаю.

— Как будет угодно, — кивнул безопасник и вышел в коридор, дав женщине возможность выплеснуть эмоции.

— Давай, Мишка. Борись, — громче сказала бабушка. — Ты — мой внук, или щенок безродный? — В этот момент у противника Михаила меч вспыхнул ярким пламенем, заставив Маргариту Львовну вскочить со стула и ударить кулаком по столу. — Борись, я тебе говорю!

Внук как будто почувствовал поддержку бабули, ловко зашел за спину противнику и ткнул мечом в сгиб колена.

— Мишка, молодец! — закричала в восторге баронесса.

Владелец пламенного клинка рухнул на пол, но валялся там не долго. В следующее мгновение он сфокусировал в мече ману, готовясь рубануть противника огненным серпом. Увы, и эта атака была обречена на провал. Ловким движением Михаил выбил клинок из рук, а после ткнул мечом в плечо противника, так что у того рука безвольно повисла.

В этот момент дверь за спиной баронессы тихонько открылась, и в кабинет вошел начальник службы безопасности, держа в руках поднос с чашкой чая и печеньем печеньем.

— Маргарита Львовна, ваш ча… — начал было безопасник, а в следующий момент от испуга едва не выронил поднос из рук.

— Ура-а-а! Это мой внук! Мой внучек! Молодец! Вот она, Архаровская порода! — закричала баронесса, вскочив со стула, и стала размахивать кулаками в воздухе. Спустя пару секунд она заметила безопасника, замершего у двери. Маргарита Львовна поправила ворот платья и нацепила на лицо безразличную маску. — Вы ничего не видели.

— Так точно, ваше благородие. Ничего не видел, — кивнул ошалевший безопасник, который даже подумать не мог, что железная леди способна на подобные эмоции. — Может, вы хотите навестить внука?

Маргарита Львовна слегка порозовела от этого предложения и очевидно смутилась. Помедлив, она ответила:

— Может быть, потом. Сейчас на это нет времени. У меня дела.

Бодрым шагом Маргарита Львовна вышла из кабинета безопасности и направилась к машине, ожидающей её у ворот академии. Сев в машину, она облегчённо выдохнула и тихо шепнула:

— И всё-таки было бы отлично встретиться с Мишкой. Вдруг он бы снова меня обнял?

— Маргарита Львовна, вы что-то сказали? — спросил водитель.

— А ты на слух начал жаловаться? — едко спросила баронесса. — Говорю, вези в особняк. У меня сегодня отличное настроение, а значит, нужно отпраздновать такой замечательный день.

Выбив клинок из рук обезумевшего Прохорова, я приставил деревянный меч к его горлу и снял с себя шлем.

— Ну что, Артёмка? Узнал меня?

Прохоров снял шлем и уставился на меня, раздувая ноздри.

— Убери эту зубочистку и дай встать. Клянусь, я тебя сейчас собственными руками… — начал было рычать Артём, но к нам подбежал тренер и схватил его за ухо.

— Прохоров! Я тебя уже предупреждал, что за использование маны отправлю драить сортиры?

— Предупреждали, — корчась от боли, прокряхтел Артём.

— А ты что? Вместо использования покрова маны, решил пламенным серпом не только Михаила покалечить, но ещё и стоящих за ним курсантов? — строго спросил тренер, заглянув Артёму в глаза.

Рука тренера бугрилась от вздувшихся вен. Казалось, ещё немного, и он оторвёт Прохорову ухо.

— Такое больше не повторится, — нехотя ответил Артём.

— Конечно не повторится, ведь тебя ждёт незабываемая неделя драинья сортиров. Зубной щёткой. И не дай боги, ты оставишь хоть одно грязное пятнышко, я продлю наказание ещё на месяц. Усёк?

— Так точно, — ответил Прохоров и с вызовом посмотрел в глаза тренеру.

— Как врезал бы тебе, — замахнулся тренер. — Жаль, что это ничего не решит.

Тренер оттолкнул от себя Артёма, одновременно выпустив его ухо так, что тот по инерции сделал пару шагов и стал тереть покрасневший вареник. Тренер ушел, оставив нас наедине.

— Смотрю, тебя и здесь любят, — улыбнулся я. — Прямо как в Тагильском пансионате.

Дав Прохорову подсказку, я принялся ждать, сообразит он или нет. Увы, Артём был настолько зол, что голова едва соображала.

— Так и не вспомнил меня?

— Да я тебя в первый раз вижу, — прорычал Прохоров.

— Ну как же, в первый раз? А помнишь, как у тебя одежда случайно оказалась измазана шоколадом? Тебя тогда ещё выпороли за воровство. А как в игровой тебя и твоих прихлебателей отлупила банда щитовиков? — В глазах Артёма что-то блеснуло. Ну наконец-то вспоминает! Дам ещё одну подсказку. Я протянул руку и ткнул пальцем в шрам на лице. — А ещё я тебе оставил вот это в качестве подарка на прощание.

— Ах, это ты! Убью скотину! — заорал Прохоров и и снова потянулся к мане.

В его руке вспыхнул огненный сгусток, но тут же погас. Рядом с Артёмом как из-под земли вырос тренер, схватил его за кисть и завернул руку за спину, отчего Прохоров болезненно скорчился и потерял концентрацию.

— Поздравляю. Ты будешь драить толчки месяц, — прорычал тренер и толкнул Артёма в сторону выхода. — Снимай кирасу и приступай к уборке туалетов. Говорят, это медитативное занятие позволяет многое переосмыслить.

Прохоров срежетнул зубами, но ничего не ответил. Он пошел в сторону выхода, по дороге снимая кирасу. Я же последовал за ним.

— Какого чёрта тебе от меня нужно? — спросил Артём.

— Хочу закопать топор войны, — ухмыльнулся я.

— Закопать топор — после того, как я из-за тебя загремел на месяц драить толчки? — возмутился Прохоров, сжав кулаки.

— Ну во-первых, ты будешь их чистить не из-за меня, а из-за своей вспыльчивости. А во-вторых, войну начал ты, а не я. — Я остановился у стеллажа, на котором лежали кирасы, и протянул ему руку. — Предлагаю забыть обиды и вместе поучаствовать в турнире.

— Что значит, вместе? — фыркнул он и презрительно посмотрел на протянутую руку.

— Нашей команде не хватает одного человека. И я считаю, что ты отлично впишешься. Если убавишь свой гонор. Надерём задницы старшим, получим по личной комнате для проживания — и в разбег. Каждый будет жить своей жизнью и, если захочешь, то можем сделать вид, что даже не знаем друг друга, — пояснил я. — Как тебе предложение?

— На троечку, — буркнул он.

— Хорошо. Давай заключим сделку. Я помогу тебе отомстить, а ты мне — победить. Как только выиграем турнир, ввалимся в твою комнату и отлупим старших, издевавшихся над тобой. А если захочешь…

Договорить я не успел. Артём крепко сжал мою руку и, хищно улыбнувшись, сказал:

— Идёт.

— Ну, вот и славно. Вечером жду тебя на турниках. Познакомлю с ребятами, а заодно потренируемся. Но это, разумеется, после того как ты отдраишь толчки, — усмехнулся я и отправился в сторону стрельбища.

— Козёл, — хмыкнул у меня за спиной Артём.

Увы, этот зверь уважает только силу и понимает лишь грубость. Поэтому периодически придётся его подкалывать, иначе решит, что я проявляю слабость и тогда может выкинуть что-нибудь необдуманное. А на турнире любой выверт Прохорова может стать для нас фатальным. Впрочем, я верю, что его желание сбежать из общаги будет куда сильнее, чем жажда нам подгадить

После занятий я отправился на турники. Серёгу и Лешего было видно издалека. Они выполняли подъём с переворотом и, судя по всему, на спор.

— Сорок восемь, — считал Остап, прислонившись плечом к столбу турника. — Сорок девять. Ну! Лёха, давай ещё разок.

Леший старался, но, судя по его выражению лица, сил уже не осталось. Не дотянув ноги до перекладины, он со стоном опустился на землю и, задыхаясь, сказал: