Старшие курсанты устроили драку в прошлом году и случайно пробили днище байдарки. А чтобы никто из преподавателей не узнал, оттащили её в камыши и притопили. Никто не хотел драить толчки.

— Вытаскивайте! Живо! — закричал я и полез в ледяную воду.

Ребята последовали моему примеру и, спустя минуту, мы уже волокли байдарку на берег. Замечательно! Даже вёсла на месте. Осталось только…

За спиной послышался топот. Я инстинктивно создал ледяную иглу и собирался швырнуть её на звук, когда заметил несущегося к нам Прохорова. Глаза расширены от ужаса, руки в крови и, судя по всему, кровь не его.

— Суки! Решили без меня свалить⁈ — вместо приветствия заявил он.

— Даже не думали о таком, но теперь появилось желание, — меланхолично ответил Леший.

— Заткнитесь! Собачиться будем, когда свалим отсюда, — рявкнул я и приложил ладонь к дыре на дне лодки.

От моей руки разошлись волны холода, законопатив пробоину льдом. Следом я упёрся в нос байдарки и столкнул её в воду.

— Кажется, нам конец… — сказал Макар, стоявший рядом. Он смотрел в сторону административного здания.

Я обернулся и увидел, что десяток Имперцев в красных мундирах тычут пальцами в нашу сторону. Это было не проблемой, ведь им бежать до нас почти два километра. Твою мать… Всё-таки это проблема. Огромная, гигантская, мать его, проблема! Я заметил, что в руках одного из бойцов блеснул прицел снайперсой винтовки, и внутри всё похолодело.

— В лодку, живо! Живо, мать вашу!

Леший, Серёга, Макар, Остап и Артём запрыгнули в байдарку, и все стали грести. Прогремел выстрел, и пуля со свистом вошла в воду, подняв фонтанчик брызг. Это было совсем рядом. Жалкий метр — и снайпер попал бы в одного из нас. Осознание того, что снайпер просто пристреливается, обожгло разум. Зараза. У нас меньше минуты до того, как все пули начнут ложиться точно в цель.

Я налёг на весло что было сил. Загребал воду как только мог, но мы двигались слишком медленно. И потом я понял, почему. Леший, Серёга и Артём сидели впереди и гребли, не жалея себя. Позади же разместился Макар. Я обернулся и увидел, что Макар развернулся лицом к хвосту лодки — и просто сидел, задумчиво глядя на воду.

— Макар! Ты совсем охренел⁈ — заорал я и услышал, как прогремел новый выстрел.

Странно. Вокруг гремят десятки взрывов, тысячи выстрелов, а я сумел различить тот самый. Выстрел из снайперской винтовки. Громогласный хлопок донёсся до моих ушей с запозданием. Сначала я увидел, как пуля пробила плечо Макара и ушла в воду. В белоснежной рубахе парня появилось отверстие, вокруг которого расползлось красное пятно. Но Макар даже не дёрнулся.

Затаив дыхание, я смотрел на него и улыбался. По каналам парня струилась мана. Мана прокатилась синеватым свечением от ног и устремилась в голову, где задержалась на пару секунд, формируя концентрированный поток энергии, после чего Макар выплеснул её из глаз.

На мгновение мне показалось, что всё двоится. Фигура Макара поплыла и разделилась на две. Одна осталась в нашей лодке, а вторая уплыла влево на иллюзорной. Вместе с двойником Макара плыл я, Серёга, Прохоров, Остап и Леший. Идеальная копия — при условии, если не смотреть на лица ребят. Носы, рты, глаза и губы были перекошены, как будто их нарисовал умственно отсталый художник.

От созерцания этого чуда меня отвлёк новый выстрел. Пуля со свистом пробила голову того, другого Макара, который успел отдалиться от нас на пару метров, после чего кусок свинца вошел в воду, подняв фонтанчик брызг. Иллюзорный парень рухнул ничком в лодку, имитируя попадание.

— Гребите быстрее. Пока они нас не видят, — прорычал Макар.

Я посмотрел на него; парня била дрожь от болевого шока и перенапряжения. Всё же создать иллюзию подобного уровня довольно сложно, а поддерживать ещё сложнее. Стоп! Он сказал, что Имперцы нас не видят? Вот же чертяка! Макар умудрился ещё и нас скрыть? Интересно, как он это сделал?

Хотя, неважно. Сейчас мана очень быстро утекает из тела нашего спасителя. Просканировав Макара, я понял, что у нас есть максимум две минуты, а после иллюзии развеются — и нас пристрелят.

— Используйте покров маны и гребите изо всех сил! — рявкнул я и налёг на весло.

Ребята выполнили мой приказ и лодка значительно ускорилась. Есть шанс добраться до берега раньше, чем развеется морок. Жаль, я не могу передать часть своей маны Макару, это сильно бы помогло.

— Какого чёрта Имперцы напали на академию? — пропыхтел Леший, надрывно дыша.

— Лёха, ты какой-то бред спрашиваешь, — фыркнул Остап. — Император — тот ещё ублюдок.

— Да, из-за него вымерло много родов. Игнатовы, Павловы, Богомазовы, Караваевы, Тополевы, продолжать можно до бесконечности, — добавил Остап.

Слушая их, я сразу уловил разницу в восприятии. С самого рождения нас пичкали фильмами и лекциями, которые я считал пропагандой. В них рассказывали о зверствах Имперского рода, но тогда я ничему из увиденного не верил. А теперь я в центре событий. На собственной шкуре чувствую милость Императора.

Лёха же жил обычной жизнью, кроме хулиганств, его мало что интересовало, да и об Императоре он практически ничего не знает. Вот и получается, что никто, кроме Лешего не удивляется тому, что происходит.

— Император, может, и козёл, но Архаров — не лучше, — фыркнул Прохоров.

— Рот закрой, пока я тебя не вышвырнул из лодки, — прорычал Серёга. — Если бы не Архаров, мы бы с матерью давно с голода сдохли.

— Да, Артём. Ты не прав, — поддержал Остап.

— Ха. Защищаете Архарова, будто он святой, — покачал головой Артём.

— А ты осуждаешь его так, как будто это ты — святой. Мудила. Уже забыл, какой тварью ты был в пансионате? — спросил Сергей и, обернувшись, одарил Прохорова презрительным взглядом.

— Да будь моя воля… — начал было шипеть Прохоров, но тут же заткнулся, так как я влепил ему затрещину.

— Закрыли пасти и гребите, мать вашу, — прорычал я.

Парни затихли и с новой силой налегли на вёсла. Земля неохотно приближалась, вот только радости это не прибавляло. Северо-Восточная часть Екатеринбурга объята огнём. В небо поднимаются чёрные столбы дыма, слышны вопли, наполненные паникой и ужасом. А ещё стрельба, бесконечная стрельба и взрывы.

Всевидящее око показывало мне бесконечные всполохи маны. Заклинания испепеляли людей, разрушали здания, плавили землю. В округе умерло столько людей, что некротическая энергия бушевала неукротимым потоком. Если бы сюда попал самый слабый некромант на свете, то, поглотив такой объём некротики, он смог бы покорить половину континента.

Некротика омерзительно липкой плёнкой покрывала всё вокруг. Если бы у вас было Всевидящее око, то вы бы увидели фиолетовые миазмы, похожие на распылённую слизь. Слизь была повсюду, витала в воздухе мелкими фиолетовыми точками, оседала на здания, деревья, землю.

В моём мире некротику любили не только некроманты, но и злые духи, а также демоны. Энергия смерти для них была питательной средой. Чем больше существо поглотит некротики, тем мощнее станет. А чем оно мощнее, тем больше сможет создать некротики, неся смерть и разрушения всему живому.

У меня был всего один ученик. Муядзин. Добрый весёлый парень со смеющимися глазами. Я надеялся, что он поможет мне завершить войны. Но вышло всё совсем не так, как мне хотелось бы. Он пришел к выводу, что единственный шанс спасти этот мир — это создать невероятную угрозу для всего сущего, заставив людей сплотиться в едином порыве и остановить надвигающуюся беду.

Чёртов идиот устроил резню, уничтожив одним заклинанием десяток городов. Погибли миллионы. А Муядзин создал небольшую ящерку, которая стала со страшной силой поглощать выплеснувшуюся в мир некротику. Так эта пакость менее чем за день превратилась в дракона смерти.

Муядзин был уверен, что сможет контролировать эту тварь и будет раз в сотню лет натравливать её на человечество. Да, это будет очередной чудовищный момент в истории, но зато это подарит ещё сотню лет мира. А сам же Муядзин планировал путешествовать по странам и рассказывать о том, что боги послали дракона в наказание смертным. Мол, копите силы, через сотню лет он вернётся.