— Выродок! — выкрикнул Император, размахнулся, чтобы вонзить скальпель в горло обидчика, но в последний момент остановился. Швырнул скальпель на пол и пнул в спину карлика, согнувшегося подобрать инструмент. — Чтобы к утру этот ублюдок молил о смерти и готов был выболтать всё, что мне нужно. Иначе… — В угрозах не было особого смысла, так как коротышка был глух, но Иван Васильевич любил наблюдать как подчинённые дрожат от одного его вида. Так случилось и сейчас.

Карлик вскочил с пола и поклонился. Собирать пинки и угрозы было частью его работы. Да, Император часто грозился убить пыточных дел мастера, но до дела ещё ни разу не дошло. Вот карлик и решил, что это своеобразная игра. С другой стороны, все, кто должен был заговорить, к утру всегда пели соловьём. А значит, и этот громила сломается точно так же, как сломались тысячи аристократов до него.

Дачный посёлок Камаи.

Прохорову было так больно, что я уж было решил, что парень тронется рассудком. Но наконец, издав нечеловеческий вопль, Артём закатил глаза и обмяк, устремившись лицом в костёр. Я вовремя его удержал, так как всю дорогу не отпускал его рук.

— Леший, убери стекло с полки. Прохорову нужно отдохнуть, — сказал я, выведя ребят из ступора.

Согласен. Выглядело жутковато. Я прикоснулся к руке парня и в следующую секунду тот завопил от боли. Ну а как вы хотели? Получить большую силу в кратчайшие сроки и без страданий не выйдет. Леший, словно завороженный, смотрел на бездыханное тело Прохорова. Пришлось на него прикрикнуть.

— Лёха! Быстрее, твою мать!

— А? Ага, — закивал он гривой, подскочил к полке и поленом стряхнул на пол осколки стекла, следом снял рубаху и смёл мелкие частицы. — Готофо.

Я аккуратно усадил Артёма на полку, прислонив спиной к стене, да и сам сел рядом.

— Это что сейчас было? — изумлённо спросил Макар.

— Ага. То самое. Передал Прохорову доминанту Острого Слуха. Старайтесь не шептаться за его спиной. Всё услышит и запомнит, — улыбнулся я.

— До-ми-нан-та, — по слогам проговорил Сергей. — Странное слово. Никогда такого не слышал. — Опёршись костылём о землю, он подпрыгнул поближе ко мне и протянул руку. — Можно, я буду следующим?

— Можно, Серёг. Но сперва я посмотрю, какими доминантами нас угостили твари. — Я показал друзьям окровавленную тряпку, а затем сказал. — Поглотить.

Казань.

Город, поглощённый аномалией.

Небо над городом сияло яркими вспышками, словно полярное сияние. Но это было не оно. Здесь царила вечная ночь. По улицам вымершего города рыскали голодные твари в поисках пищи. Глупое занятие, ведь здесь давно никто не жил. По крайней мере, так могло показаться на первый взгляд.

Здание заброшенного научно-исследовательского центра расположилось на окраине города. На крыше НИИ крылатые чудовища с человеческими головами построили гнездо и периодически возвращались сюда, чтобы высидеть новое потомство. Разумеется, потомство нужно кормить. Поэтому вся крыша была завалена костями животных и людей.

Окна НИИ давно разбили, в просторных залах лежал толстый слой пыли и грязи, а где-то в глубине кипела жизнь. Три десятка учёных сумели пережить выброс аномалии, случившийся сотню лет назад. Связь не работала. Институт был рассчитан на тысячу человек, но практически весь персонал решил покинуть НИИ. Это была паршивая идея. Все умерли, а учёные оставшиеся внутри постепенно сходили с ума от отчаяния.

Года сменяли друг друга, но никто из персонала НИИ не постарел ни на день. Для учёных время как будто застыло. Запасы провизии постепенно таяли, но это никого не волновало. Учёные с радостью ели просроченные консервы, банки которых почему-то были вскрыты. Жестянки как будто прокололи шилом, да и на вкус еда стала странной. Но на это никто не обратил внимания.

Так продолжалось до тех пор, пока учёные не услышали голос. Тихий, вкрадчивый, монотонный. Он неуловимо возникал в разуме жертвы, подбрасывал мысли, которые раньше никому бы и в голову не пришли, и исчезал, словно весенний ветерок. Это было странно. Учёные решили, что сходят с ума, но открыться друг другу побоялись. Мало ли, что сделают коллеги? Изолируют сознавшихся или вовсе выгонят на поверхность.

Голос изо дня в день давал подсказки об их природе. Пытался достучаться до закостенелых умов. Донести то, что время больше не властно над ними. Что смерть отступила и больше никогда не протянет свои руки в их сторону.

Медленно, аккуратно, голос добился желаемого. Яйцеголовые принялись изучали секрет бессмертия. Сначала робко, потом появилась решительность, переросшая в остервенение, одержимость! Забывая про сон и отдых, учёные ставили опыты на самих себе и коллегах. Морили друг друга голодом, отрезали конечности, прижигали тело раскалённым железом, одним словом, развлекались, как могли.

Чудесным образом страшные раны заживали? не оставляя после себя и следа. Отрубленные конечности восстанавливались, а потребность в еде и воде отпала. Более того, учёные осознали, что и спали-то они лишь по привычке, а теперь сон им больше не требовался.

Да, цвет кожи стал мертвенно-бледным, да, мускулатура деградировала и усохла. Но оказалось, что персонал НИИ даже с угнетённой мускулатурой способен гнуть стальные трубы голыми руками.

Всё это пугало и будоражило разум. Учёным порой казалось, что их прокляли, а порой, что избрали для великой миссии. Были и те, кто кричал о том, что персонал НИИ должен выйти на поверхность и стать богами нового мира. Но голос зазвучал снова.

Он вкрадчиво рассказал о случившемся во время войны. Поведал о гибели Императора и его приближенных. И более того, заявил, что он и есть Великий Император Российской Империи, Всеволод Юрьевич Долгорукий. Это заявление вызвало недоумение, ведь ранее никто из яйцеголовых не сталкивался с подобным. А о коллективных галлюцинациях слышали все без исключения.

Голос потребовал, чтобы учёные нашли для него достойный сосуд, в котором Великий Император мог бы переродиться. Но желающих выходить на поверхность не нашлось. Пришлось Императору продемонстрировать своё могущество. В один из дней учёные собрались в лаборатории и снова услышали шепот, который давал им последний шанс преклонить колени перед Императором и исполнить его волю.

Яйцеголовые лишь посмеялись, а в следующую секунду у них на глазах четыре учёных начали разлагаться на глазах. Плоть гнила, волосы выпадали, изо рта и носа сочилась зелёная слизь. За жалкие секунды четверо учёных прекратили своё странное существование.

Глядяна это с ужасом и благоговением, никто не мог понять, действительно ли Император говорит с ними. Но было ясно одно: учёные стали заложниками этой чудовищно мощной сущности. Пришлось подчиниться и следовать воле голоса, иначе смерть и забвение не заставили бы себя ждать.

Худощавый мужчина со смеющимися глазами подошел к лаборатории под номером «Л-125» и потянул на себя массивную стальную дверь. Автоматика давно сломалась, но никто из яйцеголовых и не подумал её чинить. Зачем? Всегда можно открыть многотонную дверь руками. Да и запчастей попросту не было. Со скрежетом дверь открылась, и худощавый вошел в тускло освещённое помещение.

Одинокая лампочка мерцала под потолком, освещая тело пленника, висящего на цепях. Это был Александр Архаров, молодой абсолют, чьё тело очень приглянулось мёртвому Императору. Вот только вселиться в него он мог лишь в случае, если воля Александра сломается. Всё-таки абсолюты сильны не только физически, но и ментально.

— Доброго утра, Александр Константинович, — сказал человек со смеющимися глазами, в которых лопнули все капилляры.

— Километры! Превратятся в прошествии лет в пеньковые петли, на которых вас всех и подвесят. А я буду кайфовать. Да, я буду кайфовать. Смотреть на вас и кайфовать. Буду ждать, что улыбка с твоей морды исчезнет, кожа, словно у змеи с тела, слезет, и ты будешь подгнивать! — пропел Александр и хрипло закашлялся, так как во рту было сухо.