Поднимается резкий ветер, скользя под мой короткий свитер и заставляет меня дрожать.

— Давай провожу тебя во внутрь. — Настаивает Ефрем, прикрывая меня своим телом и поворачиваясь, чтобы открыть дверь на крыше.

Пока мы спускаемся по лестнице, я слышу, как Сильвия разговаривает с Ислой в главной спальне на втором этаже. Должно быть, дверь открыта, потому что сладкий голос Ислы доносится в коридор с достаточной ясностью. Там же, на площадке второго этажа, мы с Ефремом расходимся. Он в последний раз сжимает мои пальцы, прежде чем направиться к Петру. А я, с другой стороны, должна поблагодарить Сильвию, прежде чем уйти.

— Тук, тук, — приветствую я, постукивая костяшками пальцев по дверному косяку, и Сильвия поднимает взгляд от застегивания пальто Ислы и улыбается мне.

— Как все прошло? — Спрашивает она, ее глаза танцуют.

Прислонившись к раме, я мечтательно вздыхаю. Сильвия усмехается.

— Это хорошо, да?

— Спасибо за мудрые слова, как и всегда. — Говорю я.

Выпрямляясь, Сильвия смеется и берет Ислу за руку.

— Вряд ли это были слова мудрости. Только правда, как я ее вижу. Хочешь пойти с нами в парк?

— Вы уходите? — Выпаливаю я, затем прикусываю язык, потому что мне не следует вспоминать плохие воспоминания, если они снова готовы уйти после того, что произошло.

— Да и Петр, и отряд охраны, и мы едем в Парк. Я думаю, что буду избегать города какое-то время. Но будет хорошо, если все уйдут отсюда. — Говоря это, Сильвия гладит Ислу по волосам, и я понимаю, что она имеет в виду.

— Ну, я бы с удовольствием присоединилась. — Сияю я.

— Отлично, я найду тебе пальто. Сегодня должно быть прохладно.

Через несколько минут мы садимся в два внедорожника я с семьей Велес вместе с Вэлом и Ефремом в одном и горсткой устрашающих людей Петра, которые незаметно носят оружие в другом. Поскольку я выросла в семье, которая жестко относится к насилию с применением огнестрельного оружия, меня немного нервирует осознание того, что я провожу много времени с людьми, имеющими оружие, большая часть из которых, я бы сомневалась, что делают это законно. Но, услышав историю Сильвии, я вряд ли могу их винить.

Деревья уже полностью сменили цвет. От ярких золотых и красных, оранжевых и пурпурных оттенков у меня захватывает дух. И я очень хочу свой фотоаппарат, который оставила дома у Ефрема. Но без него я воочию погружаюсь в моменты, происходящие вокруг меня.

Например, то, как Петр берет Сильвию за руку и целует ее костяшки пальцев, пока они идут. Я не часто уделяю время на то, чтобы наблюдать за отношениями друга детства моего брата и моей лучшей подруги. Но пока они наблюдают за Ислой с защитной заботой, я чувствую, как между ними излучается любовь.

Исла скачет впереди них, кружась в предвкушении возможности выйти на улицу, наслаждаясь природой и свежим осенним воздухом. Ее яркий смех, когда Петр наклоняется, чтобы поднять ее на свое бедро, растапливает мое сердце. Здесь они выглядят как типичная счастливая семья, которой не о чем волноваться.

Люди Петра окружают нас по широкому периметру, оставаясь почти невидимыми и охраняя нас, как безмолвные призраки. Все, кроме Ефрема и Вэла, которые идут в нескольких шагах позади Петра и Сильвии, но находятся в пределах досягаемости. Все работают в очень дисциплинированном порядке. Это заставляет меня чувствовать себя в безопасности, хотя я знаю, зачем нужны мужчины.

Оглядываясь через плечо на прогулке, я встречаюсь взглядом с Ефремом. И его глаза нагреваются, когда я улыбаюсь ему, согревая мою плоть под кожаной курткой Сильвии. Поворачиваясь, чтобы посмотреть, куда я иду, я пытаюсь сосредоточиться на разговоре, который завязался между Петром и Сильвией о парке и о том, что им следует приходить сюда почаще.

И вот он важный момент, — это когда Исла видит зоопарк.

— Хочешь пойти посмотреть на животных, Исла? — Предлагает Сильвия. — Я думаю, у них здесь есть морские львы.

— Ага! — Визжит Исла от волнения.

Что-то мелькнуло на лице Петра — беспокойство, сожаление? И мне интересно, какое бремя он может нести в результате конфликта, о котором говорила Сильвия. Он бросает взгляд на Ефрема, и они обмениваются быстрым разговором на русском языке, от которого Сильвия закусывает губу.

Мгновение спустя Вэл и Ефрем отошли, бесшумно направляясь к охранникам по периметру.

— Нет? — Это все, что говорит Сильвия, глядя Петру в глаза, выражение ее лица полно доверия и извинения.

Обхватив затылок Сильвии, Петр целует ее в лоб, и это заставляет мое сердце таять.

— Да, пойдем посмотрим на морских львов. — Говорит он, когда Вэл и Ефрем возвращаются мгновением позже.

Исла возбужденно подпрыгивает на бедре, и мы направляемся к билетной кассе. Пока Петр покупает нам всем билеты, я подхожу к Ефрему. Его пальцы сплетаются с моими, словно инстинктивно, и мое сердце колотится от этого тонкого прикосновения.

— Это безопасно? — Спрашиваю я, думая о разговоре, который произошел между Ефремом и его паханом.

— Мужчины не могут войти, — признает он, наклоняя голову в сторону металлодетекторов, охраняющих вход в зоопарк. — Но я думаю, что это достаточно маленький зоопарк с достаточно хорошими мерами безопасности. И идея была спонтанной, поэтому я уверен, что внутри нас никто не ждет. Им придется пройти мимо мужчин здесь. У нас все будет хорошо.

Меня охватывает облегчение, и Ефрем успокаивающе сжимает мою руку, прежде чем отпустить меня, чтобы он снова мог выполнять свои обязанности охранника. Когда он и Вэл следуют за нами внутрь, я уверена, что они оставили свое оружие среди других охранников, так что мы не останемся полностью без их защиты.

В конце концов, оно того стоит, потому что Исла в восторге от шоу морских львов. На осмотр остальной части зоопарка у нас уходит около часа, и я не могу перестать украдкой поглядывать на Ефрема, пока мы идем. Это особенный момент, взгляд на идеальный день с любящей семьей. И меня согревает тот факт, что Петр и Сильвия позволили мне стать частью этого.

Удивление на лице Ислы, когда она держится за перила вольера с красными пандами, наполняет мое сердце, и струйка волнения течет по моему животу при мысли, что у нас с Ефремом когда-нибудь может быть ребенок. Хотя нам предстоит пройти тысячи жизней, мысль об этом, и о том, чтобы иметь такое счастье с ним, вселяет в меня надежду.

Мы делаем плавный переход от нашего тихого одиночества в зоопарке обратно в парк. Мужчины снова окружают нас, как всепроникающая тень, и мы направляемся в милый маленький вьетнамский магазин сэндвичей под названием «Генри» за уличной едой.

Простые семейные закусочные всегда были любимыми у Петра. Мне нравится этот факт, когда я знаю, что он вырос, питаясь только лучшей едой, приготовленной известным шеф-поваром, или обедая в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. Но уличная еда — его конек, и я не знаю, как он это делает, но он всегда знает лучшие места.

Мы не возвращаемся в дом Велесов до раннего вечера, и я обнаруживаю, что день свежего воздуха и смеха — это то, в чем я отчаянно нуждалась, так же отчаянно, как Исла и Сильвия.

Не могу отрицать, что близость к Ефрему сделала этот день еще лучше. Хотя у него была работа, и я видела, что он относится к ней более серьезно, чем когда-либо, нам все же удалось украсть несколько минут вместе. В его прикосновениях я чувствую, что мы снова находимся в хорошем месте.

— Спасибо, что провела с нами день, Дани. — Говорит Петр, и улыбка смягчает его острые серые глаза, когда мы стоим в прихожей.

— Спасибо, что позволили мне испортить ваш семейный день. — Говорю я, морща нос, глядя на Ислу, и проводя пальцем по ее мягкой щеке.

Она хихикает, прижимая плечо к уху с застенчивой улыбкой.

— Хочешь остаться на ужин? — Предлагает Сильвия.

И я не могу с собой ничего поделать и смотрю на Ефрема. Его губы дрожат в легкой улыбке, затем глаза опускаются в пол, заставляя меня принять собственное решение.

— Да, мне бы этого хотелось. — Соглашаюсь я.