— Привет! — Дани отвечает на третьем гудке.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — Спрашиваю я, легко переходя на игривый тон при звуке ее солнечного голоса.

— Надеялась увидеть тебя, — поддразнивает она в ответ. — Я только что закончила мыть посуду и собиралась подняться наверх, чтобы сделать домашнее задание или что-то в этом роде.

— Хочешь вместо этого пойти со мной?

— Ты даже не представляешь, насколько хорошо это звучит, — радуется она.

— Я подумал, что мог бы показать тебе немного больше о… грубой игре, — намекаю я. — Если у тебя есть настроение.

— Определенно я в настроении, — выдыхает она.

— Встретимся на улице через пять минут?

Дани издает тихий писк.

— Ты мог бы дать мне немного больше времени! Я буду настолько быстрой, насколько смогу.

Разговор завершается, и я мрачно улыбаюсь, услышав нервное возбуждение в ее тоне. Это именно то, что мне нужно, чтобы отвлечься от всего — идеальное тело Дани, обнаженное, чтобы я мог его увидеть. И вкус ее возбуждения будет сводить меня с ума.

Если кто и может наполнить мой разум удовольствием и принести облегчение, так это Дани. Просто звук ее голоса сотворил чудеса с моими расшатанными нервами.

Ночь с ней будет намного лучше, чем любой сон.

19

ДАНИ

От головокружительного волнения у меня трясутся руки, пока я быстро перебираю свою одежду. Я понятия не имею, что может надеть девушка, когда ее парень предлагает провести ночь грубой игры. Но я не хочу разочаровывать.

Ефрем вообще мой парень?

Почему-то этот термин кажется слишком детским, чтобы относиться к массивному русскому телохранителю. В нем нет абсолютно ничего мальчишеского.

Я хватаю свои самые сексуальные трусики — черные кружевные с высокой талией, дерзкие, с атласной лентой, перекрещивающейся сзади, и соответствующий бюстгальтер. Снимая джинсы и свитер, я меняю гардероб. Ярко-синее облегающее платье, которое я надеваю поверх нижнего белья, скорее мило, чем сексуально, но я никогда раньше не пыталась одеваться вызывающе. По крайней мере, это соответствует форме. И это подчеркивает мои ноги.

Я готова в рекордно короткие сроки, достаточно лишь мельком взглянуть в зеркало, чтобы убедиться, что мой простой макияж глаз в порядке. Я расчесываю пальцами свой прямой платиновый боб А-образного силуэта, приглаживая его по коже головы. Затем я надеваю черные туфли на каблуках с ремешками и тихо открываю дверь спальни.

В коридоре тихо, и я надеюсь, что это означает, что мои родители в своей комнате и готовятся ко сну. Они, как правило, встают рано, поэтому обычно удаляются спать тоже рано. Мне точно не хочется объяснять, куда я иду в таком виде в девять часов вечера.

Идя на цыпочках, чтобы производить как можно меньше шума, я спускаюсь по лестнице и добираюсь до входной двери так, чтобы никто меня не заметил. Только выйдя на улицу, в оживленную осеннюю ночь, я высвобождаю дыхание, которое задерживала.

— Мисс Ришелье, — приветствует меня Хэнсон со своего обычного места на крыльце. И хотя я знала, что он будет там, мое сердце все равно учащается, когда я знаю, что кто-то видит, как я ухожу.

— Привет, Хэнсон, — небрежно здороваюсь я, замечая Ефрема, ожидающего меня через дорогу. — Спокойной ночи! — Кричу я, сбегая по ступенькам и уверенно направляясь в его сторону.

Надеюсь, если я буду вести себя так, будто это совершенно нормально, Хэнсон не почувствует необходимости что-либо говорить.

Мое сердце замирает, когда яркие голубые глаза Ефрема встречаются с моими. Я даже не знаю, чего ожидать от сегодняшнего вечера. Но после того, как я видела его в последний раз, мне не терпится узнать, что он задумал. Я продолжаю переживать ту ночь вместе… То, как он прижал меня к стене и жестко трахнул…

Я никогда не знала, что боль может быть такой приятной, или что его собственническая ярость может так сильно меня возбудить. Но Ефрем, конечно, говорил так, будто у него есть некоторый опыт в этом вопросе, и теперь я хочу знать, что он подразумевает под грубой игрой.

— Привет, — шепчу я, внезапно смущаясь на своих высоких каблуках и в коротком платье, когда его взгляд скользит по моему телу, рассматривая мой наряд. Я слишком увлеклась? Боже, надеюсь, я не похожа на еще одну мерзкую клубную девчонку, выставляющую все это напоказ.

— Здравствуй, — говорит Ефрем своим глубоким голосом с акцентом.

Когда его глаза возвращаются к моему лицу, в их глубине танцует огонь, сжигающий мою неуверенность. Его теплые руки находят мои бедра, он нежно сжимает меня и наклоняется для поцелуя. Тепло распространяется по моему телу, когда его губы нежно прижимаются к моим, целомудренные, но наполненные обещанием, от которого у меня покалывает позвоночник.

— Ты выглядишь прекрасно, — заявляет он, снова отстраняясь.

— Спасибо. — Звук выходит с придыханием, когда одна из рук Ефрема скользит по моей пояснице и ведет меня по тротуару.

Как только мы доходим до конца квартала, он останавливает такси.

— Отвезите нас во «Влечение». — Говорит он, следуя за мной на заднее сиденье, когда я скатываюсь на дальнюю сторону.

Мой желудок дрожит от предвкушения. «Влечение» — это бар? Ночной клуб? Я не узнаю это название. Опять же, я недостаточно взрослая, чтобы легально пить, поэтому знакома только с клубами для людей восемнадцати лет и чуть старше.

— Как прошел день? — Спрашиваю я, пытаясь успокоить нервы.

К моему удивлению, Ефрем напрягается, и в его глазах появляется жар, от которого волосы у меня на затылке встают дыбом. Это не жар влечения, к которому я привыкла, а жестокий гнев, похожий на тот, который я видела в ту ночь, когда он начал отбиваться от друзей Бена, чтобы защитить меня.

— Я бы предпочел не говорить об этом, если ты не возражаешь. — Категорически заявляет он, заставляя мое сердце колотиться.

— Хорошо, — говорю я, осторожно протягивая руку через среднее сиденье, чтобы взять его за руку. — … все в порядке? — осторожно спрашиваю я.

Сильные мозолистые пальцы Ефрема обхватывают мои, и он нежно сжимает.

— Петр и его семья в безопасности, — заявляет он.

И хотя это звучит почти как подтверждение, в глубине моего сознания мелькает проблеск интуиции. Он не просто сказал «да», так кто не в порядке?

— Ты уверен, что хочешь сделать это сегодня вечером? — Спрашиваю я, пытаясь скрыть свое разочарование. Но если он расстроен, я не хочу, чтобы он чувствовал, что должен проводить время со мной.

От хищного взгляда Ефрема у меня перехватывает дыхание.

— Я определенно хочу сделать это с тобой, — заявляет он. — Иначе я бы не позвонил.

— Верно, — выдыхаю я, мое тело покалывает от внезапного предвкушения. Сжимая колени вместе, я пытаюсь сдержать волнение.

Наше такси привозит нас в центр города и останавливается перед высоким зданием с красивым вестибюлем со стеклянными дверями. Люстры мерцают сквозь открытую стену окон. Это похоже на великолепный роскошный отель, только свет здесь более тусклый, более уютный, как в романтическом ресторане высокой кухни.

Мое сердце твердо застревает в горле, когда Ефрем провожает меня внутрь. И пока он разговаривает с мужчиной в смокинге, который приветствует нас, я пользуюсь возможностью оглядеться вокруг.

Я могла бы легко принять его за какой-нибудь модный ресторан, если бы женщины не были так скудно одеты. Они носят немного больше, чем нижнее белье. Некоторые сидят за столиками и разговаривают с мужчинами за ужином, как будто их тела выставлены на всеобщее обозрение и это совершенно нормально.

Другие занимают более интимные ниши. В некоторых нишах шторы задернуты, а другие остаются открытыми. Судя по различным сценам, происходящим внутри, я понимаю, что это место не предназначено для кулинарного опыта. Обитатели открыто ласкают друг друга, совершенно не обращая внимания на то, что кто-то наблюдает. И мне кажется, я никогда в жизни не видела столько грудей.