Мгновение спустя меня охватывает покалывающий оргазм, мурашки по коже пробегают, а соски становятся чувствительными от того, насколько твердыми они стали. Я вздрагиваю под Ефремом, мои бедра прижимаются к его твердому прессу, а мой клитор требует внимания.

— Я буду заставлять тебя кончать всю ночь, — обещает Ефрем, когда его губы скользят ниже по равнине моего живота.

Задыхаясь, я наблюдаю, как он берет мягкое кружево моих трусиков зубами, и новое возбуждение заставляет мою киску сжаться. Его голубые глаза поднимаются и встречаются с моими, и он, удерживая мой взгляд, ведет мои трусики вниз по ногам.

Черт возьми, я не знаю, видела ли я когда-нибудь что-то настолько сексуальное, как Ефрем, раздевающий меня зубами. Что-то среднее между львом и ангелом-мстителем, он, кажется, намерен свести меня с ума. Показывая мне все замечательные вещи, которые я получаю, потому что я как следует извинилась.

Он не останавливается, пока мои трусики не пройдут мимо ярко накрашенных пальцев ног. Затем он бросает их на пол и снова приближается ко мне. Широко расставив ноги, чтобы разместить его широкие плечи, я наблюдаю, как Ефрем скользит вверх по моему телу.

Возбуждение пульсирует по моим венам, от чего в ушах звенит.

Его глаза танцуют, когда его губы достигают вершины моих бедер, и, игриво наблюдая за мной, он проводит языком между моими складками. Ноги дрожат, я чуть не теряю сознание от того, как сексуально он меня дразнит. И его благодарный стон, когда он позволяет глазам закрыться, говорит мне, что у меня божественный вкус.

— Давай, поцелуй меня, чертовски сексуальный бог, — шепчу я, мои пальцы скользят по линии его подбородка и притягивают его к моему лицу.

Ефрем издает тихий смешок, ползая по моему телу. И когда он требует моих губ, наши тела идеально совпадают. На вкус он острый с моими соками, и мое сердцебиение ускоряется еще на одну ступень, когда он делится со мной вкусом, глубоко погружаясь языком в мой рот.

Одна сильная рука обнимает меня за талию, слегка приподнимая бедра. И я задыхаюсь, чувствуя, как его головка скользит между моими складками, пытаясь найти вход.

Ефрем плавно приближается ко мне, медленный, дразнящий темп освещает мои нервы, как рождественская елка. Я чувствую эйфорию от того, что он снова меня наполняет. Я чувствовала себя абсолютно опустошенной с тех пор, как мы в последний раз были вместе. И только Ефрем мог это исправить.

— Так приятно, — стону я, крепко обнимая его за шею и прижимая его к себе.

— Так приятно, — соглашается он, его низкий шепот разносится по его груди и щекочет мои твердые соски.

Он качается медленно, очень медленно. Прижимаясь ко мне полностью и вращая бедрами, чтобы глубоко проникнуть в меня, он трется о мой клитор. А затем он отступает назад, целеустремленно и целенаправленно стимулируя меня так, как я даже не подозревала, что можно.

Это мило, нежно, как в тот день, когда он лишил меня девственности. Только нарастающее давление между нами — это совсем другое. Наш первый раз вместе был годами напряжения, кульминацией которого стал один жаркий, безумный момент. И хотя Ефрем сдерживал себя, чтобы мне не было больно, как только я смогу с этим справиться, всю эту сдерживаемую сексуальную потребность нужно будет высвободить.

Теперь медленный, провокационный темп вызван не страхом, что он может меня сломать. Это гарантирует, что мы ценим каждый момент вместе, каждое восхитительное ощущение. За этим стоит смысл, глубокие, резонирующие эмоции, которые делают это время намного более глубоким.

Это нежно, страстно и опасно близко к занятию любовью.

И в этот момент я понимаю, что люблю его. Окончательно и бесповоротно.

В глубине души я знаю, что любить Ефрема будет легко, и так же естественно, как дышать. Он тот, с кем я хочу быть. Не имеет значения, кто он. В остальном я могу разобраться.

— Пойдем со мной, Дани, — стонет Ефрем, и звук моего имени, срывающийся с его губ, словно мучительная молитва, приводит мое тело в перегрузку.

— Я иду! — Задыхаюсь я, и это шокирует меня, потому что я только что достигла кульминации.

Но мучительная медлительность Ефрема, проникающего в меня, заставляет мои чувства обостряться, пока я не начинаю остро осознавать все вокруг. Древесный запах его одеколона, его крепкие мышцы, сгибающиеся под кончиками моих пальцев. То, как его грудь касается моих сосков с нужной силой.

Мои соки все еще оставляют во рту горький привкус, и затрудненный звук дыхания Ефрема говорит мне, насколько он близок. Когда он наполняет меня в последний раз, и я разлетаюсь вокруг него.

Вскрикнув, я цепляюсь за Ефрема, а моя киска сжимается вокруг его твердого члена. И прежде чем я даже начинаю доить его своими стенками, внутрь меня врывается горячая сперма. Это опьяняет, эйфория от осознания того, что мы кончаем одновременно. И я настолько чувствительна, что чувствую, как его член пульсирует внутри меня, набухает и дергается в такт моему пульсирующему оргазму, когда он выпускает свое семя глубоко в мои глубины.

Задыхаясь друг другу в рот, мы не перестаем целоваться. И близость его губ, зовущих мои, когда мы кончаем в одном и том же ритме, наполняет меня сильным удовлетворением.

Пока мы медленно спускаемся с высоты, меня с невероятной ясностью посещает мысль. Трахаться может каждый, но никто не сможет заниматься любовью так, как Ефрем. И теперь, когда я знаю, насколько это приятно, я никогда не хочу, чтобы он прекращал заниматься со мной любовью.

Выйдя из меня, он перекатывается на кровать рядом со мной, и мы вместе тяжело дышим.

— Это было… — Не в силах подобрать слова, достаточно хорошие, чтобы описать то, что только что произошло, я приложила кончики пальцев к вискам и произвела взрыв ртом, демонстрируя свою ошеломляющую способность.

Ефрем усмехается и переворачивается на бок, подпирая голову одной ладонью, а другая его рука легко лежит на моем животе.

— Ты голодная? — Спрашивает он, его глаза горят от счастья, от которого у меня покалывает позвоночник.

— Голодная, — признаюсь я.

Я мало ела с тех пор, как видела его в последний раз. Я ужасно волновалась, что он может не принять мои извинения, что он не захочет иметь со мной ничего общего. И теперь, когда мы помирились, мое тело как будто ожило и осознало, насколько я недоедала.

— Хочешь пойти поесть? — Предлагаю я. И пусть весь мир подождет, после выставки, которую мы устроили сегодня в художественной галерее, я не сомневаюсь, что Нью-Йорк шумит о наших отношениях.

— Вообще-то я подумал, что мы могли бы остаться здесь на ночь, — предлагает Ефрем.

— Хорошо, — соглашаюсь я, и просто счастлива провести с ним время.

— Я приготовлю тебе ужин, а ты сможешь просто посидеть и расслабиться, — добавляет он, и его глаза танцуют.

— Почему у меня такое ощущение, что здесь есть какой-то подвох? — Спрашиваю я подозрительно. — Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, и обычно, когда я так думаю, я обнаруживаю, что это потому, что меня обманывают.

— Ну, ты не слышала всех условий этой договоренности. — Говорит Ефрем.

— И?

— Я приготовлю ужин, а ты будешь сидеть и отдыхать голая. — В его взгляде горит жар, его глаза скользят по моему телу, поджигая меня. — На стойке.

— Я могла бы с этим согласиться, — соглашаюсь я, задыхаясь. — Если ты планируешь готовить голышом.

— А есть ли другой способ готовить? — Спрашивает он, его лицо почти невинно.

Хихикая, я наклоняюсь вперед, чтобы нежно поцеловать его в губы, мой желудок сжимается от предвкушения того, что, как я подозреваю, будет долгой ночью греховного веселья с Ефремом.

27

ЕФРЕМ

Мягкий утренний свет струится сквозь жалюзи, заливая комнату золотым сиянием, когда я просыпаюсь и обнаруживаю, что Дани крепко спит у меня на руках. Во время мирного сна от нее захватывает дух, ее полные розовые губы слегка приоткрыты, почти белые ее прямые светлые волосы контрастируют с ее золотистой щекой.