— Разве это не прекрасно? —спросил Юба, повернувшись к Вону. — Я чувствую пульсацию их боли. Каждую тугую веревку, обвивающую их шеи, их лихорадочное страдание от постепенного удушья. Знаешь ли ты, что чувствует человек во время повешения? Корень языка отдавливается вверх и закрывается полость зева и носа, из-за чего постепенно наступает асфиксия. Пережатые шейные сосуды затрудняют мозговое кровообращение, и обедненная кислородом кровь раздражает мозговые центры, вызывая судороги по всему телу. Кто-то начинает видеть галлюцинации, кто-то кончает под себя или мочится в штаны. В среднем агония продолжается на протяжении четырёх или пяти минут, хотя потеря сознания, как правило, наступает раньше остановки сердца.

— Ты всегда был больным человеком, — сказал Вон, ощущая, как от страха к его голове приливает кровь.

— Я знаю. Но ты ведь не будешь отрицать, что моя болезнь была удобным оружием в ваших руках? Я был тенью Одокуро, страхом, который ослеплял людей.

— Тенью Одокуро?.. Откуда ты знаешь про Одокуро?..

— Теперь у нас единая воля. В каком-то смысле проект удался, правда, не совсем так, как того желал старик. У Дадзая было слишком узкое видение мира. Он хотел обессмертить себя и заточить людей в свою волю, в одно алчное коллективное сознание. Старик желал стать полубогом, а стал лишь забытым призраком. Судьба непредсказуема, не так ли?

Два агента все еще продолжали дергать ногами, в то время как остальные застыли, свисая с деревьев умерщвлёнными плодами. Из рукава плаща Юбы вылезла конусная металлическая палка. Он схватил ее и прокрутил в руке.

— Моя последняя фантазия, — сказал он, касаясь палкой головы Вона. — Я называю ее итами. Безупречное оружие пыток. Она вызывает патологическое возбуждение нейронов в периферической и центральной нервных системах, что ощущается, как будто все твоё тело становится одним воспалённым нервным каналом.

— Чего ты хочешь от меня?..

— Мне, точнее, нам, нужно узнать, как связать лиминал с глобальной сетью. Мы уже почти все подготовили для этого. У нас есть необходимые протоколы, рутинг последней прошивки чипов, почти вся требуемая техника и люди. Не хватает разве что твоих инженерных знаний.

— Это невозможно... — произнёс Вон, пугливо пятясь назад от итами. — Даже на гипотетическом уровне... Ни один компьютер, не говоря уже о человеке, не сможет выдержать такой нагрузки... К тому же лиминал нельзя просто преобразовать в пакет данных для передачи в сети...

— Ошибаешься. Ты ведь уже понял, зачем мы носим эти маски? Весь «Мугэн», как нас называют в медиа, подключён к одной локальной сети. Это было несложно. Так должен был функционировать Одокуро. Нет никаких причин утверждать, что это не сработает и с глобальной сетью, нам нужно только узнать, как машрутизировать лиминал в мастшабах широковещания.

— Никак, вы просто сгорите в ту же секунду... Лиминал не рассчитан для такого объема данных и количества запросов... Я даже не представляю, сколько нужно ресурсов, чтобы воссоздать нечто подобное...

— И снова неверный ответ.

Юба проткнул бедро Вона, пригвоздив его к полу.

Ясубицу выбил задние дверцы фургона и спрыгнул на асфальт. На мгновение он увидел перед собой зеленые поля, после чего пространство сомкнулось в лиминале. Он включил свой новый оптический имплант, который ему вживили вместо вырванного глаза, и настоящий мир снова проявился перед ним, только теперь он состоял из зелёных полигональных сеток, формировавших одни лишь силуэты предметов на фоне пустоты. Юба воткнул уже пятый итами в распластавшегося на полу Вона и обернулся.

— Точно, совсем забыл про второй фургон. Зря ты из него вылез, Ясубицу.

Вон так долго и пронзительно кричал от боли, что успел охрипнуть. Он из последних сил повернул голову и что-то невнятно промямлил пересохшими губами.

— Какихара?.. — удивленно произнёс Ясубицу, услышав знакомый голос. — Я думал, ты умер.

— Давно не виделись.

«Ясу.. Цу.., ты слыш... Ишь... Зде.. С... Пол.. Здец.. Ягут...»

Ясубицу прошёл вдоль очертаний машины и приблизился в фургону, в котором лежало два тела и стоял сам Юба. Второй его глаз видел лиминал: Вона, проткнутого пятью палками, деревья с повешенными агентами и Юбу, что достал очередные итами из рукавов.

— Мои навыки сильно развились с момента нашей последней встречи, — сказал Юба, закрутив итами в руках. — Позволь мне продемонстрировать истинную боль.

Он подлетел к Ясубицу и воткнул итами в его правую ногу. Ясубицу оступился с подножки фургона и упал на асфальт, изо всех сил сжимая челюсти чтобы не закричать. Все нервные окончания в ноге будто бы разом всполыхнули, парализовав конечность в острой боли. Он приподнялся, вцепился руками в борт фургона и подтянул своё тело внутрь. Юба наотмашь ударил его ногой по лицу и вернулся к Вону.

— Перед тем, как я тебя убью, ответь на мой последний вопрос, —попросил Юба, подняв над ним итами. — Когда нас отправляли на задание «Сусаноо», ты знал о том, что нас попросту собираются ликвидировать?

— Да, — сипло выдохнул Вон. —Но... Но Тадакацу... Я...

Юба проткнул его грудь насквозь. Ясубицу поднялся на ноги и выставил перед собой пистолет, целясь в полигональную сетку маски. Юба метнулся к нему, вынимая из рукавов итами. Выстрел в упор раздробил маску на осколки и пробил его голову; лиминал схлопнулся, и Ясубицу увидел перед собой окровавленную стену фургона.

«Срч... Нуж... А... Подд.. Ка... Ягу... Ти... На...»

У Вона отсутствовал пульс. Ясубицу повернул его голову, прощупал едва ощутимый шрам от вживления чипа и приставил к нему дуло пистолета. Глухой выстрел раскроил череп. Утирая кровь с подобородка, Ясубицу выпрыгнул из фургона и активировал кохлеарную связь с Исао, своим заместителем — это он все пытался связать с ним сквозь помехи.

«Что у вас происходит? Исао? Приём?»

«Ягу... Ср... Бл...»

«Исао? Исао?»

Вдалеке замерцали красно-синие огни. Ясубицу убрал за пазуху пистолет и нырнул в высокую траву, активировав маскировочный имплант.

Пожарные распылители разбрызгивали воду с потолка. Завывала сигнализация, смешиваясь с криками и очередями выстрелов. Из коридора внутрь офиса тянулся дым, раздираемый на клочья каплями воды — он обволакивал дверной проем и плавно просачивался внутрь помещения, вытягиваясь к потолку. Пригнувшись за одним из письменных столов, Даниел вынул из пистолета пустой магазин, затем отвёл затвор и проверил ствол.

«Нихуя не осталось. Надо что-то с ним сделать, может у тебя есть маскировка? Или боевые импланты?»

Курт, сидевший рядом с ним, покрутил головой. Он был всего лишь системным администратором в юридическом отделении «Ханзо», а Даниель — кадровиком, оба без каких-либо боевых приращений.

«Давай подумаем»

Из уборной комнаты выбежала девушка, пугливо обернулась, увидела возле панорамного окна боевика «Ягути» с крупнокалиберным пулеметом и непроизвольно закричала. Солдат моментально прицелился и выпустил залп экспансивных пуль. Они разорвали ее хрупкое плечо и пробили позвоночник. Девушка завалилась на пол, ее ноги с голыми ступнями задрожали в судорогах. Даниель осторожно выглянул из-за стола.

«Где вся наша охрана? Почему нас перебивают как стадо животных?»

«Слушай, у тебя ведь жена скоро родит? Я в твоём личном деле видел»

«Какая сейчас разница?»

«Да я так... Есть одна идея... Только пообещай, что доберёшься до дома живым»

«Что ты хочешь сделать?»

«То, на что способен только настоящий кадровик»

Даниель незаметно стянул со стола кружку с остатками кофе и бросил в в другой конец офиса. Боевик выстрелил залп в пустоту, пробивая столы и мониторы. Даниель вскочил из-за стола, подбежал к боевику и прыгнул на него, надеясь вытолкнуть его в окно вместе с собой. Но тот даже не сдвинулся с места — компрессоры в имплантированных ногах компенсировали нагрузку от столкновения. Он схватил Даниеля за шею, поднял перед собой и, уткнув раскаленное дуло в его живот, сдавил крючок, превращая его внутренности в фарш. Закончив стрелять, он легко отбросил тело в сторону и стал перезаряжать пулемёт. В этот момент за окном появился боевой дрон. Он быстро отсканировал его и расстрелял со спины, разбивая окно. Курт ринулся в задымлённый коридор, перепрыгивая через тела сотрудников. От страха у него дрожали конечности. Выбравшись на лестничную клетку, он натянул мокрый воротник рубашки на рот и начал спускаться, стараясь делать редкие и глубокие вдохи. Белые стены между этажами успели покрыться чёрной копотью, крики людей и выстрелы становились то громче, напирая вакханалией звуков, то совсем стихали, отдаляясь вместе с этажами. Ему удалось пробежать одиннадцать пролетов, после чего он услышал, как где-то снизу открылась дверь и на лестницу вышло несколько людей. Он прижался к ступеням и выглянул вниз, пытаясь разглядеть их сквозь дым; силуэты размывались, мелькая между пролетами, и было сложно различить какие-либо опознавательные признаки. Один из них был в чёрной униформе, похожей на ту, которую носят солдаты «Ханзо», другие — в обычных офисных рубашках и брюках. Из-за недостатка кислорода уже начиналось жжение в легких и тошнота; оставаться здесь все равно было равносильно смерти, так что Курт продолжил спуск.