— Тадичу было удобно, что ты живёшь у нас под присмотром. Каждый день названивал, чтобы узнать, чем ты занят.

— Мог бы и у водителя моего спросить. Он здесь постоянно был.

Дед пожал плечами и выпил немного из чаши.

— Не знаю, сынок. Я подозревал, что неспроста он тебя сюда привёз. Но чтобы такое организовать! Ночью он позвонил и сказал, чтобы мы ехали к нему в Белград. Мол, водитель нас отвезёт. Я спросил, что случилось, а он бросил трубку. Сказал только, что это на благо Сербии. А через час после разговора к нам ворвались бандиты.

— Почему вы не поехали?

Драгомир встрепенулся и встал со стула, слегка наклонившись над столом. Видно было, что через повязку проступала кровь. Деду было нелегко, но он стоял и смотрел на меня суровым взглядом.

— Это мой дом. Никуда я не поеду! Если помирать, то здесь, а не на чужбине. Да и если бы я знал, что за тобой придут наёмники, то всё равно бы остался. Я — сербский прапорщик народной армии, никогда бы не предал братэ! Запомни, сынок, на небе Бог, а на земле Россия.

Я помог Драгомиру переместиться на диван.

— Тише, отец. Тебе отдыхать нужно. Лучше всего лечит сон.

Но тут в дом вошёл один из бойцов.

— Сергио, нам пора. Местная полиция очнулась, а нам лишние свидетели не нужны, — сказал он.

Прикрытия Тадича у нас сейчас нет. А если увидят людей с оружием и очень странного «серба» в моём лице, много будет вопросов.

— Иди, сынок, — обняла меня Анна, а Драгомир крепко пожал руку.

Бабушка перекрестила, поцеловала меня в щёку и отпустила.

Через час меня вертолётом доставили в Батайницу. На аэродроме пока ещё царила обычная рабочая атмосфера.

С боевых вылетов возвращаются экипажи МиГ-21, быстро освобождая полосу и заруливая ближе к бетонным укреплениям. Техники быстро готовят к повторным вылетам самолёты, заправляя их топливом и подвешивая бомбы. Очередная ночь на боснийском фронте закончилась, и теперь началась дневная смена.

Что же касается МиГ-29х, я недосчитался двух сербских единиц. Возможно, ночной налёт на Белград не прошёл без потерь среди авиации.

У входа в подземное хранилище, меня встретил командир сербской эскадрильи МиГ-21 Синиша Предович. Выглядел он устало. Даже немного растерянно. Я заметил у его ног немало лежащих окурков на земле.

— Как ночь? — спросил я.

— Вступил в бой с Ф-16. Потеряли два истребителя. Один из лётчиков жив, а второй не успел катапультироваться.

— Понятно. А в твоей эскадрильи?

— Нам проще. Мы по земле работаем, нам есть кому прикрывать. Так что все живы, — ответил Предович, бросив на землю очередной окурок и растерев его подошвой ботинка.

Чувствуется, что не всё рассказал мне Предович.

— Ещё что-то?

— Да. Очередной ультиматум от НАТО. Читай, — вытащил он из портфеля газету «Политика» и показал мне.

На первой полосе после текста выступления сербского президента статья про НАТО. Оказывается, руководство страны обвиняется в кровавых репрессиях и прочих недостойных поступках против человечества. Бомбардировки Белграда представитель НАТО называет «гуманитарными». Ну и «на закуску» очередной ультиматум.

— «Вывести войска из Косово и Боснии», — прочитал я. — А Косово тут при чём?

— Вот и я не знаю. Зато в Албании и Македонии уже высадились американцы и британцы, — вздохнул Предович, забрав у меня газету.

Командир эскадрильи прошёл мимо меня, а затем остановился. По его лицу видно, как он растерян.

— Я был бы рад, если б у тебя ещё какая-нибудь идея появилась, Радонич. Командир Видич верил тебе. Давай разработаем операцию и дадим этим янки по самые гланды? Они обязаны за каждого нашего парня ответить.

— Ты лучше меня знаешь, что никакая операция расстановку сил не изменит. Будем надеяться и верить, что Советский Союз поможет.

— Да нет уже такой страны! Захотели бы, уже б давно высадили здесь и десант, и полк самолётов перегнали. Я им в Москве не верю. А вот тебе и твоим братэ здесь, доверяю.

— А я верю Москве. Так как нам быть? — сказал я.

Предович посмеялся, да и я не удержался от улыбки.

— Действительно, мы тут воюем, а политики только договариваются и размышляют, — произнёс я.

— Вот же несправедливость! — вновь посмеялся Предович и пошёл к стоянке самолётов.

Теперь всё сходится. В качестве предлога для вторжения должна была состояться инсценировка. А если вспомнить, что Бадди мне при личной беседе непреднамеренно намекнул на использование снарядов с обеднённым ураном, то всё сходится.

С каждым днём Сербии тяжело сдерживать натиск.

Спустившись в подземный ангар, я обнаружил здесь практически всех русских специалистов, которых нашёл для этой операции Виталик. Шум стоял знатный. Думаю, что никто не ожидал такой «сходки» без объяснения причин.

Здесь же были и мои лётчики.

У самого входа на большом деревянном ящике сидел Пётр Аркадьевич. Он внимательно читал книгу, сдвинув на нос очки. Вася и Рустам, собрав вокруг себя несколько человек, вели бой «не на жизнь, а насмерть».

— А мы сейчас вот так! Как тебе⁈ — радостно заявлял Вася.

— Смело! Так, у меня три и два. Вот сюда! — отвечал ему Рустам.

Вроде в нарды играют, а кажется, что во что-то более глобальное. Моё появление заметил пока только Пётр Аркадьевич.

— Командир… — начал вставать Вдовин, но я не дал ему подняться.

— Аркадьевич, без гимнастики. Чего вас так много? — сел я рядом с ним на ящик с запасным имуществом.

По сути, я задал риторический вопрос. В подземном хранилище, так то безопаснее, чем на поверхности. А раз началась охота на меня, могут искать и других.

— С самого утра здесь. Иваныча не было ещё. Пару раз его люди приходили и сербы из разведки. Сказали всем сидеть здесь до команды, — спокойно ответил мне Вдовин.

Он закрыл книжку и снял очки. Название произведения мне о многом говорит.

— «Честь имею». Любишь Пикуля? — спросил я у Петра Аркадьевича.

— Не то что очень. Локация в романе схожая с нашей. И ситуация, как в концовке.

— Ещё не вечер.

— Вечер, Серёжа. У нас немного шансов. Либо нас сейчас отправят домой, либо мы пойдём в последний бой. Идею с АВАКСом забыл?

Забудешь тут! Ещё вчера подробно её обмозговал и поговорил с Гаврюком. Но без нужных нам ракет, вся операция будет бесполезна. Да и пока что неясно, что там с Тадичем и порядком нашего пребывания в Сербии.

В таких вот размышлениях, под стук шашек и игральных кубиков, а также аромат травяного чая, прошёл весь день. Только к вечеру нам занесли множество кроватей и стали распихивать по разным помещениям. Столь большое количество человек не так-то просто разместить.

Когда все кровати были расставлены, а личный состав приступил к уничтожению консервов, принесённых сербами, я пошёл в нашу комнату.

Нам четверым отвели класс подготовки. Когда я вошёл, в помещении уже всё было готово к походному ужину.

— Сергеич, мы тебя ждали. Заходи! — громко сказал Вася, приглашая за стол.

Конечно, это не «лёгкий завтрак» у бабушки Анны, но выбирать не приходится. Консервы, хлеб и немного овощей. В центре спичечный коробок с солью. Без неё никак!

— Только у нас всего три ложки, — улыбнулся Рустам, протягивая мне одну из них.

— Оставь себе. Я с ножа поем.

— Нельзя, командир, — замотал головой Пётр Аркадьевич.

— Да уже всё равно. Характер у меня не поменяется на варварский, — ответил я, вспоминая народную примету, которая остерегает от еды с ножа.

Сев за стол, я взял из рук Рустама открытую мясную консерву и поставил перед собой. В это время в стеклянной банке забурлила вода от нагрева. Аркадьевич потянулся к розетке, чтобы выдернуть кипятильник.

— Теперь чай всем нальём, — объявил Василий и разлил всем по кружкам травяной напиток.

Где они только достали столько травы, понятия не имею. Но запах мяты с ромашкой был шикарный.

— Сергеич, чего задумался? — спросил Вася.

— Дом вспомнил. Запах сырников у бабушки на кухне. На улице весна, сирень под окном благоухает и тёплые вечера в парке, — ответил я.