К счастью, наш автомобиль прибыл вслед за кортежем внедорожников с гербом Романовых – правящих в Петербурге. Кроме Петра Алексеевича Романова прибыли представители иных влиятельных родов, включая Голицыных, Долгоруковых и Васильчиковых. В одной из важных матрон узнал Анну Кирилловну, к которой недавно мы наведывались «в гости».

Из крайней машины выбралась обворожительная брюнетка в бордовом платье и изящной шляпке. Она милостиво осмотрела журналистов и задержала взгляд на пассажирском сидении, занимаемом Добрыней. Бровь изогнулась домиком, и она подошла к нашему седану со стороны водителя.

– Добрыня Мирославович, Борис Михайлович, – промурлыкала она томным голосом и, заглянув в салон, добавила: – А это, я так понимаю, Хвастун? Это из-за него мне пришлось оставить поход по бутикам и тащиться в академию? Какой-то он жиденький. Если выбьет меньше сотни, назначу его мальчиком для битья.

Прозоровский склонил голову и произнёс:

– Мария Никитична, моё почтение. Сами понимаете, нам пора в зал.

Мария указала на ответвление от главной дороги и пояснила:

– Боря, заезжай с той стороны. Там запасный выход.

Ржевский выполнил рекомендацию, а я поинтересовался:

– Кто это?

– Дочь графа Никиты Ивановича Панина. Жена французского дипломата Филиппа ля Клермон.

– И что она такая нахальная?

– Это секретная информация, но так и быть, поделюсь, по-дружески. Мария Никитична спарринг-партнёр царицы Милославы и царя Рюрика. Никто другой не может выдержать и пары её ударов, – пояснил Добрыня и, повернувшись ко мне сказала: – Ну, Уваров, ты попал!

И вот я снова вошёл в зал испытаний размером двадцать на сорок метров. Все стены покрыты знаками, напоминающими руны. Напротив входа мишень. Справа на высоте второго этажа за бронированным зеркалом располагались ложи для зрителей. В прошлый раз я не обратил на них внимания, но сейчас знал, что оттуда за мной наблюдают. Слева большое табло с нулями. По центру поля расчерченный круг, в который становятся испытуемые – аналитики вычислили, что максимально-сильный удар приходится на расстояние в двадцать метров.

Ко мне подошёл экзаменатор – худощавый мужчина среднего возраста и представился:

– Декан огненного факультета Осип Дмитриевич Гурьев. Сегодня мне предоставляется честь проверить соответствие ваших возможностей заявленному рангу. Прошу на позицию.

Оценил его ауру и пришёл к выводу, что предо мной «старец» шестидесятого, от силы шестьдесят первого уровня. То есть выбивает или девятнадцать или двадцать восемь тысяч. Склоняюсь к первой цифре, но кто его знает, как всё обстоит на самом деле?

Встал в круг и посмотрел на табло. После подумал о том, что если не доведу значение до пяти нулей, ждут меня казённый дом и дальняя дорога в зарешёченном вагоне. Впрочем, здесь нет поездов, но «воронки» никто не отменял. А у них тоже есть прутья решёток.

– Помолиться, что ли?

– Тимофей Егорович, по регламенту вам даётся десять секунд на концентрацию. Если не уложитесь, вам засчитают неуд, – напомнил Гурьев и достал секундомер. – Время пошло!

Это напоминание взбесило, и я в ту же секунду метнул шарик белого пламени. Диаметр так себе, всего двадцать сантиметров, но циферка меня почти порадовала – девяносто тысяч.

– Э-э, а можно повторить? А то я как-то поторопился и не успел сконцентрироваться.

– Шестьдесят восьмой уровень – вполне неплохо для юного «старца», – уважительно покачивая головой, произнёс декан. – Вторая попытка. Время пошло!

Собрался и, прогнав энергию по каналам, выплеснул очередную порцию огня. На табло высветилось девяносто пять тысяч.

– Твою ж дивизию! – выругался я, так как думал, что смогу преодолеть сотню.

– Пик седьмого ранга. Вы действительно столп империи, – констатировал Гурьев.

– А третий раз можно?

– Как показывает практика, если не смог первые два раза, третий удар тоже не улучшит результат. Но если настаиваете? Пожалуйста! Время пошло!

Я обратил внимание на то, что декан смотрит на созданный мною огонь и следит за тем, чтобы там не присутствовали различные заклинания, усиливающие пламя. А что если создать плотную иллюзию и заполнить её собственным жаром? Можно попробовать, ведь мне так и не удалось перевалить за сотню.

В этот раз я метнул сформированный шар на десятой секунде. Взрыва, естественно не произошло, но мишень знатно оплавилась. На табло побежали циферки, и вскоре стало видно, что мне удалось преодолеть заветный барьер и выбить сто пять тысяч.

– Уф-ф! Ну и задачки ставит Панин. Интересно, а если жахнуть вакуумной бомбой?

– Не советую, – усмехнулся Гурьев. – Имущество академии рассчитано всего на полтораста тысяч – а ваши бомбы раза в два мощнее заявленного резерва. Тренировочный полигон «старцев» располагается на карьере в Подмосковье. Там можете делать что угодно.

В зал вошёл Лучезар Муромский и демонстративно похлопал.

– Браво, Неуч! Мои уроки пошли тебе на пользу!

– Вы о чём? – удивился я.

Он приблизился и тихо сказал:

– С нынешнего момента тебе придётся торговать лицом, терпеть навязчивое внимание сплетниц и поддерживать репутацию приличного дворянина. У тебя появится сотня «друзей», которым ты обязан уделять внимание. Начнутся смотрины невест, и ты забудешь о походах по борделям. И не дай Перун на кого-нибудь вспылишь! Аристократы раздуют из мухи слона и поднимут вой, мол, их обижают. Журналисты опишут скандальные хроники твоего морального падения, и создастся общественное мнение – Неуч – невоспитанный и вспыльчивый хам, и на него нужно найти управу. А царь утомится выслушивать эту ахинею и дабы сохранить единство в государстве, отправишься ты защищать дальние рубежи родины. Так что готовься терпеть тяжесть славы. Никто тебе не виноват, сам назвался столпом империи. Теперь пожинай плоды недальновидности. Кто тебе мешал пройти аттестацию годам к сорока? Например, я не создавал сенсацию. Все и так знали, что я сильный, старый и вредный брюзга. Но мне простительно подобное поведение, я, как-никак ректор академии, а вот тебе будет тяжко. Ты молод и амбициозен, кровь кипит и хочется сделать что-нибудь эдакое, но нельзя, ибо молодёжь берёт с тебя пример!

– А без этого никак?

– Такова цена популярности. Что тебе мешало служить под началом графа Панина? Кошмарил бы зазнавшихся графьёв и князей, кувыркался бы, с кем вздумается и в ус бы не дул, а все проблемы с поместьем решила бы тайная канцелярия. Но нет, Неуч у нас молодой да ранний! Ему всё и сразу подавай! Ну, так испей сею чашу до дна, – ворчал Лучезар. – Так, сейчас скажешься уставшим и никаких интервью. Вечерком заглянешь, и я опишу, как ты должен себя вести. Отныне ты столп империи и надо соответствовать!

– Но я в порядке.

– Неуч, не перечь старшим! Я по более тебя понимаю. Учись, пока я жив! Утри пот со лба и покачивающейся походкой шагай за Добрыней Прозоровским, а я тут без тебя знаю что сказать. Опыт общения имеется.

Рекомендацию выполнил и пошёл за статским советником. Тот усадил меня на заднее сидение седана. Борис сделал кружок по дорожкам академии и, высадив меня возле особняка ректора, выехал за ворота. Из дома вышел Светозар позвал внутрь. Внук Лучезара поздравил с успешным прохождением испытания. Весной я спас его от удара заклинания «гнев небес», а когда очнулся, уволил псевдо-телохранителя. Мы оба понимали, что это большая шутка, как и его работа, так и «увольнение».

Высокий беловолосый атлет рассказал о миссии в Бездне и поделился секретом – их подвиг всего лишь хорошо спланированная пиар-акция. Народу нужны герои и пример для аристократов, мол, коль царевна не гнушается закрывать прорывы, чем же обычные дворяне хуже? В академии открылся факультет, изучающий виды демонов. Там будут обучать способам борьбы с захватчиками. Обычно немногословный парень говорил безостановочно и в конечном итоге изрёк:

– Тимофей, дедушка предлагает тебе место преподавателя.