Следующая книга привлекла внимание Андри своей толщиной и внушительным видом. Маг осторожно взял ее с полки и прочитал название. Это была «История Церкви», написанная Преподобным Верноном Эрроувейлским. Целитель потер лоб указательным пальцем вспоминая. Его учитель, бродячий магистр Руфус, хвалил ему эту книгу. Наставник говорил, что за последние двадцать лет это лучшее, что писали по истории. Возможно, про Фанкор-Зор здесь тоже упоминается.

Целитель задумчиво взвесил пухлый том в руках. Воровство из храма, конечно, не самое благочестивое занятие. Но его преступления в глазах Церкви и Вечного Ордена уже так велики, что кража книги савершенно ни на что не повлияет. С другой стороны, кому здесь нужна эта книга? Крестьян и слуг в Трезеньеле не обучали грамоте: они должны были служить господам, а не проводить праздно время за чтением. Сами жрецы Единого, особенно те, что имели дело с простым народом, обычно тоже не находили времени для чтения.

Маг бережно положил книгу в свой мешок. Раз уж друзья ради того, чтобы спасти его от отчаяния, готовы идти с ним в самые опасные места Каэрона, они должны знать хоть сколько-нибудь о том, что их может там ждать.

Андри подошел к алтарю и достал из мешка восковую свечу зеленого цвета. Маг зажег ее от тех, что уже горели, и оплавив нижний конец, чтобы была устойчивее, поместил свечу в ногах статуи Пророка. Скорее всего, просьба того, кто поражен Скверной и упорствует в своем стремлении к свободе, не будет услышана в чертогах Единого. Но надежда – это то, что им всем сейчас было совершенно необходимо.

Выйдя из храма, у самого крыльца чародей заметил поздний цветок – растение с крупными листьями, похожими на протянутые вверх ладони. Венчали этот невысокий кустик три больших цветка-воронки – прозрачные, как будто хрустальные, с темно-красной сердцевиной. Этот цветок назывался «слезы Тибо» и, если верить легенде, впервые вырос там, где упали на землю слезы Верного Тибо, оплакивавшего мученическую смерть Пророка. Это растение и само по себе было редким, а увидеть его цветущим поздней осенью Андри и вовсе не ожидал. Стоило ли счесть это знаком? Маг усмехнулся, невесело и недоверчиво.

Андри аккуратно сорвал цветок. Он подарит его Эссе.

2.

Рувен, Тюремные острова, королевство Трезеньель, 27 клианна 1137 Эры Пророка, шесть часов утра.

– Ну, где же он? Где наш Матеос? – нетерпеливо пританцовывала Виэри, поеживаясь от утреннего холода и вслушиваясь в мерный шум волн, в надежде уловить плеск весел.

Настороженно прислушиваться к звукам моря – это все, что они сейчас могли сделать. Ранним утром Дождливую бухту накрывал густой туман, смешанный с ещё не успевшей осесть гарью и едко пахнущий дымом.

– Не беспокойся, появится, – спокойно отозвалась сидевшая на большом сером валуне Эсса, – Он и не из таких передряг выбирался.

– Он опаздывает уже на час, – с тревогой заметил Андри, тщательно укладывающий в дорожную сумку холщовые пакетики с собранными накануне травами, но тут же повернулся и подмигнул Эссе, – Как вы думаете, дамы, он ждет официального разрешения коменданта?

Эсса фыркнула. Виэри улыбнулась. Почти в тот же миг раздался плеск весел и из тумана показался расплывчатый силуэт: Матеос сдержал свое обещание и достал лодку. Он лихо подплыл к берегу поближе, спрыгнул в воду и без труда вытащил легкое суденышко на прибрежную гальку. Лицо Матеоса было мрачнее тучи. Он обвел тревожно наблюдающих за ним друзей хмурым взглядом.

– Грузитесь, не теряйте времени, – бывший телохранитель сделал приглашающий жест.

– Что-то не так, Матеос? – с тревогой спросила Виэри.

– Где твоя повязка? Я не вижу платка, что ты всегда носишь на левой руке, – насторожилась Эсса, – Ты же так гордился своим знаком свободного эньеро!

Парень покачал головой:

– Все хорошо. Мне пришлось задержаться, но все получилось. Повязку снял, это особая примета. Садитесь же! – встревоженный эньеро говорил рублеными фразами, голос его звучал отрывисто.

Эсса удивленно приподняла левую бровь, но промолчала. Спустя несколько минут все четверо уже были в лодке. Непроглядный туман был беглецам на руку: они почти без труда миновали заслон из королевских военных кораблей, которые были готовы, как гигантская сеть, задержать и схватить всякого, кто осмелится хотя бы попытаться сбежать с погибающего острова.

Морские волны глухо рокотали за кормой. Матеос и Андри держали весла, стараясь издавать как можно меньше плеска. Постепенно бывший телохранитель овладел собой. Лицо гладиатора стало спокойным и бесстрастным, как обычно. Он сосредоточенно и размеренно орудовал веслом. Андри старался не нарушать ритма, задаваемого Матеосом. К веслам чародей был куда менее привычен, хоть и пытался не подавать виду. Эсса была на руле. Ее зоркие зелёные глаза с тревогой всматривались в туман, безошибочно выбирая нужный маршрут. Виэри безмятежно дремала на корме, завернувшись в плащ и надвинув капюшон низко на глаза.

С одной стороны, завеса непроницаемого, почти осязаемого тумана была отличным прикрытием. С другой, она совершенно не позволяла видеть что-либо дальше расстояния вытянутой руки. Поэтому, когда над самыми их головами из тумана внезапно вынырнула оскаленная деревянная лошадиная морда, Андри и Матеос отпрянули, проснувшаяся Виэри испуганно вскрикнула, а Эсса резко дернула рулевым веслом, стараясь уйти от столкновения. Андри опомнился мгновенно, выставив вперед свое весло и пытаясь посильнее оттолкнуться им от борта так внезапно возникшего перед ними корабля. Дерево предательски заскрипело.

Им повезло: их лодка лишь царапнула по борту судна, а потом так же легко, как и до столкновения, заскользила по волнам вдоль большого корабля.

– Хлюпающие сапоги Пророка, – тихо выругался Андри, – Сегодня совсем неподходящая погода для морских купаний. Матеос, давай-ка поднажмем. Вовсе незачем, чтобы эти ребята нас заметили.

– Поздно. Не бойтесь, это свои, – хмыкнул Матеос. Он поднял голову и слегка повысил голос, – Эй, на «Летящем»! Ждете гостей?

В тумане раздался топот, повисла пауза, сопровождаемая тихим ругательствами. Затем невидимый мужчина сиплым голосом пьяницы спросил:

– Матеос, ты, что ли?

Там же, наверху, его перебил жесткий властный голос:

– Да конечно, это Матеос! Какой же еще дурак может разъезжать на лодке в такую собачью погоду, да еще и дам катать? Поторопись, Бенсон, времени в обрез!

Вслед за этой фразой едва ли не на головы беглецов полетел веревочный трап. Вскоре все четверо были уже на палубе, окруженные матросами, которые с любопытством смотрели на них.

– Мне это напоминает картинку «Корабль проклятых»! – шепнул Андри, наклонившись в Эссе, – Посмотри, они же все калеки! Вон тот, длинный, на деревянной ноге. У парня рядом с ним крюк вместо руки. Вон у того рыжего стеклянный глаз…

– Интересно, хоть кто-то из них излечим? Ну, чтобы ты не скучал, пока плывем, – прошептала ему в тон Эсса, – А у боцмана овсянка вместо мозгов? Потому что собственные от алкоголя наверняка уже превратились в…

– У боцмана, юная леди, стальная коленная чашечка, – раздался голос за спинами Эссы и Андри, – Впрочем, ты совершенно права, учитывая пристрастие господина Бенсона к алкоголю, ее лучше называть «коленная чарочка».

Беглецы вздрогнули от неожиданности и обернулись на голос. Перед ними стоял высокий широкоплечий мужчина лет сорока, сероглазый и темноволосый. Его кожа была загорелой и огрубевшей от морского ветра, на честном и открытом лице сияла веселая улыбка, которая пряталась и в проницательных лукаво прищуренных глазах. Но от цепкого внимания Эссы не ускользнули ни горькие складки, залегшие у губ, ни вертикальные морщинки между бровей, свойственные людям, которые часто гневаются или много страдали в своей жизни.