– А милосердие мы тоже тут оставим? – тихо спросил Конрад, украдкой поглаживая свою лошадь. Но ни Бертран, ни Армин, воодушевленные пламенной речью старого рыцаря-капитана, его не услышали.

Волчий край, вечер 30 клианна – ночь 1 глайфаста 1137 Эры Пророка.

Метель, как и предсказывал Матеос, действительно вскоре началась. Примерно через час после того, как путники покинули лагерь, усилился снегопад. Теперь снег валил плотной стеной. Он падал на ресницы и рябил в глазах, мешая смотреть. Он прилипал к обуви, мешая двигаться, и подтаивал. Он оседал на плащах, и его приходилось то и дело стряхивать. Но то, что все-таки оставалось, потихоньку таяло от тепла человеческих тел, и вскоре одежда путников начала отсыревать.

Вскоре к снегопаду присоединился и ветер, резкий, порывистый, но не слишком холодный. Он начал кружить снег в неистовом танце, как влюбленный жених на долгожданной свадьбе кружит невесту. Казалось, что земля и небо странным образом смешались и даже поменялись местами.

Чем дальше уходили путники от лагеря и чем больше сокращалось расстояние, отделяющее их от руин Фанкор-Зора, тем молчаливее они становились. Матеос относился к своей миссии проводника очень серьезно. Сначала он шел поспешно и почти все время не отрывал взгляда от только ему видимой тропы. Теперь же, после почти шести часов пути, воин все чаще останавливался и нервно оглядывался, изредка отходя в сторону на десяток-другой шагов и наклоняясь, чтобы свериться с какими-то одному ему ведомыми ориентирами.

Эсса и Андри шли рядом. Маг создал над собой и своей подругой подобие воздушного зонтика, который прикрывал их от мокрого снега. Оберегая Эссу от холода, Андри накрывал ее полой своего плаща, обнимая за плечи. Девушка доверчиво прижималась к возлюбленному, крепко обхватив его за талию. Они шли, изредка обмениваясь ободряющими улыбками и взглядами.

Виэри последовала примеру Андри, тоже создав защиту от снега, и теперь наслаждалась прогулкой. Метель, тщетно пытающаяся горсть за горстью швырять ей в лицо снег, и ветер, норовящий сорвать с девушки плащ, только веселили ее. Юная чародейка звала под свою защиту и Матеоса, но тот в ответ буркнул что-то невнятное и отвернулся.

Когда через несколько часов настало время привала, и Эсса предложила отдохнуть, Матеос махнул рукой:

– Здесь нет ни одного подходящего укрытия. Лучше двигаться, пока есть возможность и перекусить что-нибудь на ходу. Вы сильно устали?

Андри посмотрел на друга и покачал головой. Плащ и куртка Матеоса отсырели и отяжелели от подтаявшего снега, волосы намокли и слиплись. По лбу сбегали струйки пота, смешанного с талой водой.

– Матеос, дружище, ты так упорно идешь вперед и так упрямо отказываешься от магической защиты, что я уже начинаю думать, что ты за что-то себя наказываешь.

Воин дернул плечом:

– Да брось ты. Я просто хочу пройти за сегодняшний день как можно больше. Идем.

Андри и Эсса переглянулись и пожали плечами. Виэри подошла к Матеосу и вытянула вперед руки:

– Стой. Давай немного отдышимся, пока я сушу твою одежду. И дальше без моей защиты ты уже не пойдешь, так и знай.

Матеос смущенно опустил голову, предоставляя чародейке действовать. Виэри улыбнулась и прошептала заклинание, направляя на воина потоки горячего воздуха. Матеос прикрыл глаза, наслаждаясь теплом.

***

Сумерки в Волчьем Краю неторопливы. Они сгущаются постепенно, как будто давая путникам возможность выбрать место для ночлега. Этим вечером беглецам повезло: недалеко от едва заметной тропы, которой вел их Матеос, они обнаружили неизвестно как оказавшийся посреди равнины огромный валун. Метель все еще не желала прекращаться, и обнаруженный кусок скалы был просто отличным укрытием.

Воин осторожно обошел вокруг него, проверяя безопасность, и, наконец, махнул рукой спутникам:

– Тут чисто. Идите сюда, поставим палатку с подветренной стороны.

– Откуда здесь этот валун? – спросила Эсса, – Прямо посреди равнины!

– Это святыня местных диких племен. Видите – камень весь исцарапан значками. Это их… руны, что ли, – ответил Матеос, – Но, судя по всему, здесь давно никто не был – я не вижу следов жертвоприношения. Давайте поставим палатку и попробуем развести огонь.

– Пойду за хворостом, – кивнула Эсса.

– Только не трогай черные кривые деревца, капитан был прав, их дым ядовит, – предостерег Матеос, и тут же их прервал пронзительный женский визг.

– Виэри! – воскликнула Эсса, выхватывая оружие и устремляясь на крик. Мужчины ринулись за ней.

Они обнаружили чародейку прямо за валуном. Она стояла, в ужасе прижав руки к лицу, не в силах отвести взгляд от страшного зрелища. Невдалеке на невысоких деревцах, чьи ветки были унизаны длинными шипами, были распяты небольшой, похоже, новорожденный ягненок и взрослый заяц. Животные были уже мертвы и успели окоченеть. Стволы и ветви обоих деревьев были обильно политы кровью. Тельца животных были жестоко растерзаны: похоже, их нанизали на колючки еще живыми и потом выдирали из них куски плоти.

Эсса обняла сестру и прижала к себе, отвернув ее лицо от страшного зрелища.

– Я… я просто пошла посмотреть на знаки, и увидела это! – всхлипывала девушка.

– А говорил, нет следов жертвоприношений, – покачал головой Андри.

– Это не жертвоприношения, – пояснил Матеос, – Это сделала снежная сова. Эти птицы хватают свою добычу, нанизывают ее на шипы, а потом вырывают куски мяса. Но зрение у снежных сов устроено так, что они могут видеть только живую жертву, которая еще шевелится. Когда их добыча умирает и перестает двигаться, они бросают ее вот так.

– И летят за новой… – отозвалась Эсса.

– Именно, – кивнул Матеос, – Но на взрослых людей они не нападают. Мы для них слишком крупные. Идемте, разобьем лагерь.

– Может быть, стоит снять их и сжечь? – целитель с сожалением посмотрел на замученных животных.

– Не надо, – отрезал воин, – Во-первых, они намертво примерзли. А во-вторых, столбы пламени могут привлечь сюда местных жителей, а дикари чужаков не любят.

Андри согласно кивнул, но было видно, что ему не по себе. Эсса, обнимая Виэри за плечи, осторожно увела сестру от страшной находки. Все четверо вернулись к валуну. Гладиатор и чародей ловко поставили палатку. Девушки развели огонь и наскоро приготовили ужин.

После еды все вчетвером задумчиво сидели у догорающего костра. Метель мало-помалу стихала.

– Андри, расскажи, что тебе удалось узнать про Фанкор-Зор? – тихо спросила Эсса, – Я не успела прочитать те странички, спешила.

– Ну что же… – целитель задумчиво протянул руки к огню, – Вы все знаете, что древняя империя Ристерос простиралась достаточно далеко. А в тех землях, куда она не могла дотянуться и присоединить к себе как провинции, она основывала свои города-анклавы. Они были просто огромными. Внутри города всегда располагался значительный гарнизон и обязательно – невольничий рынок. Именно для работорговли такого рода поселения и использовались.

– А кто строил эти анклавы? – глухо спросил Матеос, – Рабы?

– Как и всё в Империи, – кивнул Андри, – По иронии судьбы эти города построили рабы, чтобы ими было удобнее торговать.

Матеос сжал кулаки. На лице гладиатора были написаны нескрываемая ненависть и отвращение. Андри грустно усмехнулся:

– Императоры Ристероса брали с покоренных земель «живую дань», как они это называли: каждый год имперские войска уводили в рабство определенное количество людей. Брали всех, кто понравится – простых селян, вождей, богатых, бедных, детей, женщин, даже стариков. Защищен не был никто. Если же побежденные протестовали, из города-анклава приходила армия и тогда рабами становились все. Фанкор-Зор был одним из городов-крепостей, самый дальний, самый северный анклав Империи.