Эрроувейл, королевство Эвермир, флаберк – гриар 1126 Эры Пророка.

Эдмунд Ларк, учитель фехтования с Якорной улицы, в третий раз за последний час выглянул из дома в проулок. Ларк никогда не относил себя к тем тронутым, которые начинают паниковать из-за каждого пустяка, но тут был особый случай. Его дочери Эсса и Виэри никогда не задерживались так надолго после школы. Уже прошел час с того момента, как они должны были вернуться.

Когда дело касалось его близких, Эдмунд Ларк становился настоящим безумцем. Быть мужем чародейки, тем более бродячей магессы, вообще нелегко. А три мага в семье – жена, младшая дочь и живущий с ними ученик жены — ежесекундно подвергали уютный мирок, который так тщательно создавали и оберегали супруги Ларк, тройной опасности.

– Не волнуйся так, дорогой, – попыталась успокоить Эдмунда его жена Соланн. – Наверняка они торчат в лавке со сладостями, Виэри готова там поселиться.

– Хорошо, если так, – отозвался Эдмунд, ненадолго успокаиваясь.

«Леденцовая башня» — недавно открывшаяся лавка сладостей на Караванной Площади — притягивала к себе не только детей из окрестных кварталов, но и многих взрослых. Ее владелец, Рохелио, родом из Офрейна, стремился привлечь покупателей чем только мог. На его центральной витрине высилась та самая башня, в честь которой был назван магазинчик. На одном из балконов башни даже была сахарная фигурка мага с посохом из леденца. А на соседних витринах располагался целый сладкий мир. Чего стоила одна только изысканная кукольная гостиная, в которой вся мебель и ковры были сделаны из пряников! А сражение шоколадных солдатиков, раскрашенных цветной глазурью, среди холмов из зеленой сахарной ваты, никого не оставляло равнодушным. Неудивительно, что дети часами простаивали около витрин, любуясь этим великолепием.

– Мастер, может быть, мне сходить за ними? – предложил Квентин, подмастерье Соланн. Ему было уже пятнадцать, школу он закончил весной и теперь помогал Эдмунду в школе фехтования, продолжая учиться владению оружием у фехтовальщика и магии — у его жены.

– Не стоит, – ответила вместо Эдмунда его жена. – Вон они.

Действительно, в проулке показались бредущие со стороны площади фигуры двух девочек. Старшая, четырнадцатилетняя Эсса, ласково обнимала за плечи младшую, семилетнюю Виэри, и что-то ей тихо говорила. Виэри заливалась горькими слезами.

Эдмунд выскочил из лавки. В два прыжка он оказался рядом с дочерьми, подхватил младшую на руки и подбросил в воздух:

– Что случилось? Кто обидел мою птичку?

При упоминании прозвища, которым ее называли в семье, девочка захлебнулась от нового приступа рыданий и уткнулась в плечо отца:

– Папа! Там, в лавке, птичка! Ей так плохо, папа!

Эдмунд вопросительно посмотрел на старшую дочь. Та пояснила:

– Мастер Рохелио завел у себя в лавке клетку с малиновкой. Она дикая, боится, бьется о прутья. Мы просили его отпустить птичку, даже деньги предлагали, правда, немного, но он отказался.

Эдмунд ласково погладил волосы девочки:

— Пойдем домой, малышка, мы с мамой вас заждались. А вечером все вместе подумаем, как мы можем спасти твою малиновку.

***

– Тебе не кажется, что дети слишком переживают из-за этой малиновки? – Соланн сидела перед зеркалом в спальне, расчесывая густые темные волосы.

Эдмунд замер посреди спальни, расстегивая рубашку:

– Слишком? В семь лет увидеть такое и оказаться не в силах помочь – это большое горе.

– Им всем придется когда-нибудь столкнуться с тем, что невозможно изменить. И научиться смиряться тоже придется, – покачала головой чародейка. – Двое из них – маги. Ты прекрасно понимаешь, что это значит.

– Они должны научиться бороться, – твердо сказал Эдмунд. – И сдаваться только тогда, когда все другие способы уже испробованы. Да и тогда – всё равно не сдаваться!

Соланн внимательно посмотрела на мужа и едва заметно улыбнулась:

– Если бы не это твое «бороться до конца», я бы никогда не узнала, что такое собственная семья. Ты прав. Давай посмотрим, что у них выйдет. Ну, а если ничего не получится, придется нам вмешаться.

– Согласен, – кивнул Эдмунд, – Пусть так и будет!

***

На следующий день Эсса и Виэри пришли домой вовремя. Виэри светилась от счастья:

– Мама, папа! – заявила она с порога. – Мастер Рохелио сказал, что если я буду помогать ему в лавке, то на праздник Явления, в День рождения Пророка, он позволит мне выпустить малиновку на волю! Вы ведь мне разрешите ему помогать, правда?

– До праздника Явления еще почти три месяца, – с сомнением покачал головой Эдмунд.– Справишься, птичка?

– К тому же у тебя еще школа и мои уроки, – добавила Соланн. – Если ты начнешь хуже учиться, мне придется запретить тебе помогать в лавке.

– Всё будет в порядке! – с жаром заявила девочка. – Вот увидите! Я наверх, переодеваться – и к мастеру Рохелио!

– Я могу ей помогать, – улыбнулась Эсса, провожая взглядом сестру.

– Я тоже! – поддержал Эссу Квентин.

Эдмунд покачал головой:

– Нет, дети. Для Виэри будет ценнее, если она пройдет этот путь сама. Мы и так ее слишком оберегаем, страхуем каждый ее шаг. Пусть спасение птички станет ее собственной маленькой победой.

– Это мудрый совет, – улыбнулась Соланн. – Пусть Ви справляется сама. А мы будем просто наблюдать издалека – на случай, если ей действительно понадобится помощь.

***

Теперь Виэри просыпалась рано утром, и, быстро позавтракав, убегала в «Леденцовую башню» – помыть полы и протереть пыль с витрин. После школы, едва пообедав, она снова бежала в лавку, подавать товар и помогать его упаковывать — у мастера Рохелио отбою не было от клиентов.

Школьные домашние задания девочка теперь делала прямо в лавке. Когда покупателей было поменьше, Рохелио сам сажал Виэри за уроки. Вечером же, когда наступало время закрывать магазин, Виэри еще раз протирала полы в лавке и расставляла на полках товар для завтрашней торговли. Иногда, в качестве награды, мастер Рохелио разрешал ей почистить малиновке клетку, сменить воду и насыпать свежего корма. В такие моменты Виэри была просто счастлива. Вечером за девочкой приходил кто-то из родителей или старшие дети, и она отправлялась домой – ужинать и спать.

Поначалу Виэри приходилось непросто. Труд в лавке оказался тяжелым и однообразным. Но, едва бросив взгляд на несчастную пленную птичку, девочка принималась за работу с удвоенной силой.

Училась Виэри по-прежнему хорошо. В школе даже стали говорить о том, что девочка стала более серьёзной и ответственной. Эдмунд и Соланн, которые с тревогой наблюдали за младшей дочерью, согласились между собой, что она стала взрослее.

***

Наконец настал долгожданный день Явления. В этот день было принято зажигать в доме много свечей и готовить богатый праздничный ужин, чтобы вечером сесть за стол всей семьей. А еще в день рождения Пророка было принято выпускать на волю птиц, чтобы они несли всем добрую весть.

Эдмунд всегда с тревогой переживал этот день. Он прекрасно знал, как больно его жене готовить праздник в честь того, из-за кого магические способности теперь считались проклятием, а те, кому они достались, стали изгоями и преступниками. Вот и сейчас он предвкушал, как весь день Соланн и Квентин будут обмениваться невеселыми усмешками. Потом, после ужина, Соланн сама уберет со стола, отказавшись от помощи его и Эссы, и отправит всех спать, чтобы побыть в одиночестве, пусть даже над раковиной грязной посуды.