Правда несмотря на возможность выспаться, ощущала себя Еся разбитой. Радости не добавлял и тот факт, что Злат все так и ее избегал. Они даже в коридоре перестали с ним встречаться, не говоря уж, что на семейных трапезах царевич перестал появляться. Прислал только сухое извинение через прислужника, что идут переговоры, занят, извиняюсь. Еся только вздохнула. И если в первый день это ещё было оправдано, то когда Злат не явился и на второй и на третий… Ламия успокаивала, что работы сейчас и правда много и что царевич допоздна занимается делами. Еся все понимала, но сердцу не прикажешь. Было обидно.
Свет заходил разок не на долго, просто проведать, да на обед приходил… С учебой после бала пошло легче, ее перестали натаскивать так активно и по пол дня Еся просто слонялась по замку. Хотела сходить в зверинец про который говорил маг, но без его сопровождения ее туда не пустили. Вообще отношение при дворе к ней все же переменили. Перестали так активно шептаться, а когда обнаружили, что браслета нет и вовсе стали обходить и почтительно кланяться издалека.
Царевна скучала. Свет обещал зайти ещё на днях, и Еська подумывала снова спросить у него совета, как ей быть со Златом. С каждым днём дыра в груди становилась все больше, она откровенно скучала даже по простому разговору. Хотелось хоть просто увидеть мужа…
Как вдруг в один из дней, Еська только вернулась с урока истории, Злат совершенно беспардонно вломился к ней и потащил в окно. Признаться, от такого напора девушка просто растерялась. Сопротивляться, впрочем, не стала.
Царевич выглядел измотанным. Под глазами вон тени залегли, растрёпанный, взгляд сонный.
— Кажется, лучше, чем ты, — отозвалась девушка, глядя на мужа с явным сожалением. Даже стыдно стало, что обиду держала из-за того, что тот вечно занят, — переговоры проходят непросто?
Она сидела перед ним в простом ситцевом платьице, с кружевной белой накидкой на плечах. На фоне его делового одеяния смотрелась немного простовато, но, кажется, это уже их привычный контраст.
Склонившись к бортику, потянулась к воде, опуская руку в сияющую на солнце гладь. Вода была тёплой, погода обещала скоро стать жаркой… искупаться бы…
— Ну как "непросто"… Скорее народу слишком много. Послов разбавляю простым народом, а то от количества патоки, которое в мою сторону льется, могут зубы склеиться. При переговорах мешать будет — не порядок! Там, кстати, тебе челом все бьют и передают подарки. Свет и начальник гвардии их от греха проверят и что не опасное в комнату отправят. Они в твоем полном распоряжении… всегда, — девушке будет спокойнее знать о том, что все подарки и украшения, ясное дело, ей достанутся. Кроме венцов и корон на официальные мероприятия, разумеется.
— Я за последние две недели, наверное, часов восемь спал в общей сложности. Уже бодрствующие эликсиры не действуют. Народ сошел с ума: тебе, кстати, крестьянин один козу притащил. Сказал гордо, что царица "из наших" и смотрел на меня весьма уважительно. Так что повышаешь мне популярность среди крестьян, — устало улыбнулся Злат, наблюдая за девушкой.
Нырять бы за ней, если что, не хотелось: озеро глубокое и вода не очень в принципе любит водных магов, по крайней мере вода открытая. Утопить не утопит, но поиграет. И что для него "поиграет", то для Есеньи может воздуха не хватить. Счастливчик Свет вообще змей водный — отмокает в раковине или становится похожим на дракона и давай в озере плескаться, делая переполох среди купающихся же барышень блестящей белоснежной чешуей.
— Я тебе обещал показать маки. Извини, что так поздно. Эта неделя меня добьет. — вздохнул царевич, от всей души надеясь, что сможет удерживаться все в той же спокойной дружеской манере.
Есе бы ту простоту, с какой Злат умудрялся с ней разговаривать. Она, конечно, много думала в эти дни и поняла, что давить на царевича и что-то ждать от него, не стоит. Раз уж самые близкие его змии говорят об этом. Но это не отменяло того факта, что ей самой с каждой минуткой становилось все более неловко.
— Коза это хорошо, в хозяйстве всегда полезна, из молока козьего заснёшь, какой творог выходит… — замечаталась, но тут же поняла свою оплошность. Он тут ей про дела государственной важности, а она про творог.
Ерзать в лодке было не с руки, все же качаться начнёт, потому Еська просто усиленно разглядывала окружающие пейзажи, не решаясь взглянуть на царевича. В прошлый раз они тут ночью были, а днём то все совсем иначе выглядит. Травяное море колыхалось под легким тёплым ветерком, шуршало и шумело стрекотом и щебетом. Тянуло свежестью от воды и сладковато пахло цветами…
— Не извиняйся, ты ведь предупредил ещё в первый день, ну, та записка на обеде… — вот вроде и не звучало укора в голосе и сама то не собиралась, но вот сказала и сама поняла, что все же немного обидно. — А может… — она даже выпрямилась, взбодрилась, но глянула на царевича и сдулась. Куда уж ей ему помощь предлагать… это у себя в деревне она много чего понимала…
— Ты прелесть! — рассмеялся царевич, едва не обломив нос лодки от невовремя подвернувшегося веселья.
— Чего "может"? Или ты тоже меня боишься? — кто знает о чем могли нашептать во дворце: о его "милом" взрывном характере, о том, что он может в камень со злости обратить, да мало ли чего.
— Давай помогу, — снова это странное ощущение — покалывание в кончиках пальцев, когда он касается девичьей кожи.
Словно отрицая саму возможность того, что снова влезет в то болото под названием "любовь", Злат медленно головой покачал своим мыслям. Не надо ему даже и привязанности, слишком больно потом будет резать по живому.
Нам можно асфоделус обойти стороной, видишь тропинка в стороне вьется. Пошли? — он протянул руку девушке, невольно любуясь как солнце играет в ее волосах. Ох, Злат, уже такую ерунду замечаешь. Наведайся к любовнице, и все пройдет.
— А вот и не боюсь, — должно было прозвучать решительно, а вышло, как мяуканье какое. Еська про себя аж язык прикусила. Что такое в самом деле, она же не совсем уж такая девочка-цветочек, сорви и выброси. Есть ведь и в ней стержень внутренний. Должен быть по крайней мере.
Доплыли. Еська уже хотела через бортик махнуть, как Злат ее за руку ухватил. Хорошо, не заметил, как она едва не вздрогнула, с трудом ведь удержалась. А дыхание вот перехватило.
— Спасибо, — а вот теперь голос не дрогнул, ровно прозвучало. Отпустил, не надолго только.
Есенья посмотрела на протянутую руку, скользнула взглядом по его лицу, не решаясь задерживаться надолго.
— Пойдём, — вложила свою ладошку в его, непроизвольно, не задумываясь даже, переплетая свои пальцы с его. И сама же потянула к тропинке.
— Я думала, что может могу чем полезна быть все же. А то, выходит, сижу у вас здесь на полном пансионе и никакой пользы не приношу. Ясное дело, что в политике я не смыслю, но вот ты говоришь и крестьяне приходят, может с ними чего… — сперва идея показалась неплохой, но стоило вслух озвучить, как почувствовала себя глупой. Почитай, царевич всю жизнь под контролем царицы этим всем занимается, а она, девчонка почти, тут со своими советами полезет? — Хотя ведь у вас тут все иначе устроено, законы другие, — сама же и попыталась спасти положение.
— Понятно, — усмехнулся Полоз. Лунная неделя пробивалась сквозь сон и азартно требовала сделать так, чтобы не боялась. Мда, нужно было хоть оставшуюся любовницу перед прогулкой посетить, но что теперь толку собирать просыпанный бисер?
— Хорошо, если хочешь. В следующий раз с собой возьму. Если все хорошо будет, разовьешь отношения с крестьянским населением, — улыбнулся змей. Девочка работящая, ей же в плюс.
— На самом деле ничего особенно нового: помогай, деньги из казны давай. Различай только пропьет, а кому они и правда нужны. Некоторым лучше помочь деньгами, другим — построить чего или еды дать, семян. Третьим — и то и другое. Недавно вон вдова была с детьми, один другого меньше. Муж умер, а куда она с грудными детьми? Так был невольным сводником: сошлась с одним из строителем. Живут теперь душа в душу, — тропинка вилась через просеку с земляникой. Злат остановился, подмигнул и опустился на корточки, собирая ягоды, которые начинались у них чуть позже, чем в Яви.
