Он слишком хорошо знал Ламию, чтобы поверить в то, что царица скажет «Вы взрослые, сами разберетесь».
Нет, вернее сказать-то она скажет, а вот что будет исподтишка всячески стараться свести «детишек»…
В лунную неделю нужно быть особенно осторожным. Не похожа девушка на тех, кто по кустам бегает лет с четырнадцати с деревенскими парнями.
— Как любой человек, попавший в незнакомый мир и в незнакомое место. Завтра тебя в руки дворецкого вручу, пусть тебе дворец покажет. Боюсь, что если я и завтра будут филонить от государственных обязанностей и все на матушку спихивать, то послы обидятся, да и за время свадеб дел накопилось… Если что, в моем кабинете меня найдешь скорее всего или в башне магов. Тебе покажут где это, не переживай. Чем тебя занять-то можно за время моего отсутствия? Если хочешь, можешь в город сходить, но возьми кого-нибудь обязательно с собой из стражников. Я там люблю инкогнито бывать, а то не особенно жизнь подданных посмотришь, когда каждый змей тебе в ноги падает…
О том, что при вылазках он еще и внешность меняет говорить не стал. Слишком его золотые глаза известные, не видел ни разу он таких ни у кого ни из местных ни из дальних краев приезжающих. Ламия говорила, что глазами в отца вышел, что вполне вероятно.
Весенья перебралась к столу и тоже взялась за еду. Голод разбушевался ужасно, потому она больше ела, да слушала.
Постепенно в голове прояснилось и лишь теперь Веша поняла, что ей не нужно будет теперь работать с утра до ночи. Это открытие странно удивило девушку. И что же она делать будет? Сколько себя помнит, все время занята чем-то была.
— Что ты! — виновато откликнулась, снова отводя взгляд, вот не могла она прямо на него смотреть. Да и забота такая была непривычна. Да кажется в этом дворце вообще все было непривычно. — Ты и так столько заботы проявил, не выгнал, да супротив воли не стал требовать всмаделишной женой тебе становиться. Разве гоже мне еще развлечений требовать? — Вешка и правда чувствовала себя этакой нахлебницей, что внезапно свалилась на голову царевича со своими проблемами. Мало что ли и так государю Нави дел, так теперь еще и с ней возиться обязан? Не нравилось Весенье такое.
Хотя, признаться, город бы она посмотрела, даже губу прикусила, чтоб не сболтнуть лишнего, но как представила, как она, как настоящая знатная дама, в таких-то нарядах, как сегодня они понабрали, да еще и со стражей, по рядам пойдет… не сдержалась, прыснула в чашку с чаем, да быстро сумела улыбку спрятать. Вот смехота.
— И чего, она хоть симпатичная? — Горисвет оставил в покое свои железяки и уставился на лучшего друга, ожидая более подробную характеристику супруги.
Хоть главный маг и не был сплетником, но как тут жить будешь, если все только о женитьбе царевича и говорят.
Тот на людях вроде с супругой весьма мил, вот только шило в мешке не утоишь: сплетничают что он один в покоях спит, что предпочитает время с любовницами проводить, а на прошлой лунной неделе вообще молодую супругу своей личностью не жаловал, только сухо кивая издалека.
Вроде как и с почтением к ней относится, а поступками своими всю почтительность в придворных убивает.
Одно дело, когда супруга выбранная, богами данная, а другое совсем — не любимая, только браслетом связанная, который на руке новобрачной огнем горит.
— Нормальная — пожал плечами Злат, который, честно говоря, в таком разрезе к девушке не присматривался: не выносит ему мозг, и то хлеб, наряды да драгоценности не требует — честь ей за это и хвала.
Что он еще может сказать: ему жениться совсем не хотелось, а у Весеньи вообще остался жених сверху.
Они друг другу как кость в горле, но ближайшие пять месяцев хотят того или нет, но будут хотя бы приличия соблюдать и улыбаться друг другу в обществе.
— Охрененная информация, Злат! «Нормальная» это какая? Ты жену в покоях что ли запер, что ее только ты и матушка твоя видели? Не хорошо это: уже Агидель и Ерга друг другу волосы рвут кого ты после своей неудачной женитьбы из них потом в жены возьмешь. Сроду такого не было, чтобы при живой жене две любовницы…
Маг слегка осекся, увидев как глаза друга стали напоминать черные озера: чернота затопила и белки глаз и радужку, что означало, что Полоз может откусить тебе голову, если ты не будешь столь любезен и не заткнешься.
— Агидель и Ерга прекрасно знают, что фаворитка и жена — это две разные вещи. Пусть они друг друга хоть поубивают. Мне дела нет: не они, так будут другие. Девушка не знатного рода, стесняется сама да и в платьях и этикете пока путается, что лошадь-однолетка под седлом. Ты представляешь ее в придворное общество выпустить: сожрут и не подавяться, даже под патронажем матери. Стройная, глаза серые, волосы темные, не урод. Без одежды, уж прости, я ее не видел, так что не могу удовлетворить полностью твое любопытство? Надеюсь, это все, что ты хотел знать или господин придворный маг будет меня жизни учить? — в голосе Полоза в последней фразе прорезалась злость, делая из мягкого и прекрасного молодого змея сурового и жесткого правителя, который терпеть не может, когда кто-либо оспаривает его решения.
— Да не лезь ты в осиное гнездо… Кто ж тебе говорит, что тебе делать. Просто правда не хорошо: ты ей обещал обратно отправить. Я работаю над этим, разумеется, но пока кроме иллюзии ничего придумать не могу. Ты представляешь ее тело за месяц во что превратилось.
— Восстановишь. Не говори, что ты душу вернуть не сможешь, все равно не поверю. Давно бы уже эти делом занялся. Кожу восстановить не так и сложно…
— Да кто ж спорит то, вот глазные яблоки — это уже проблема. А ты представляешь ее в мире живых с дырами вместо глаз? Вольется как масло в кашу в общество, не так ли? — маг горестно вздохнул и подошел к стене.
Что-то нажал, покрутил и из стены выехало замотанное в тряпки тело. Судя по запаху, пропитанное каким-то восстанавливающим составом. Запашок был тот еще, и даже обычно спокойно относящися к трупам, тлению и другим столь же «аппетитным» темам Злат прижал к носу носовой платок, закашлялся и замахал руками.
— Все не так и плохо, болото все-таки рядом. Тело восстановил почти, с лицом уже хуже. И ты сам понимаешь: не любит явь и навь пересекаться. Я ее восстановлю и подумать надо куда спрятать в определенной жидкости до того как понадобится. Возможно, на то же дно болота? Все, все, я понял: покажу уже когда полностью буду готов. Не надо на меня так смотреть!
Свет поднял руки вверх, словно защищаясь и делая вид, что не слышит тихой реплики «Некромант хренов».
— А что по поводу бала на следующей неделе? — судя по всему, голову ему таки откусят, потому что царский отпрыск замер над колбой с жидким огнем, едва не уронил, спалив к чертовой матери весь дворец, а потом плюхнулся обратно в кресло и застонал.
— Уже на следующей неделе?! — Злат мог только надеяться на то, что матушка и ее учителя пообтесали за этот месяц слегка женушку, но не превратили ее в нечто тупоголовое и мечтающее о шелках и поцелуях. Впрочем, даже если и превратили, то не страшно: дворец большой, в нем можно и вообще не пересекаться, если постараться.
— Да, кстати…Наверняка драгоценности уже готовы. Пойду вручу ей по давней традиции — вздохнул Полоз, поднимаясь с кресла и кивая своему другу.
Тот как-то странно посмотрел другу вслед и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумал и просто махнул рукой вслед удаляющейся из башни фигуре.
Царевич деликатно постучался в свои бывшие покои и тихо вздохнул: желание отгрызть матушке голову стало почти постоянным в этот месяц, но он мужественно терпел.
Видимо, терпеть будет недолго, потому что уже ловил на себе и девушке задумчивые взгляды Ламии. Пожалуй, мать была одна из тех, кто терпеть не мог его двух любовниц, предпочитая разговаривать с теми весьма резко, либо делать вид, что вообще не слышит о чем те ее спрашивают. И относилась к змеям она так еще до этой аферы с браслетом.
