Но престолозанимающй змий не унимался… Решил, видимо, добить ее…

— Ма…матушка? — едва не икнула Вешка. Представлялось ей, что мать царевича, Царица! должна быть женщиной определенного складу. Властной, жесткой, этакой солдафонкой в юбке.

Вздохнула тяжело Весенья, осознавая всю свою нелегкую долю… Да и царевич вон, судя по тому, как голос переменился, не слишком то маменьку жалует.

— Угу. Она самая. Ты с ней, правда, скорее всего уже знакома. Не хотелось бы делать поспешных выводов, но матушка, видишь ли, лет со сто шестнадцати моих спит и видит как бы меня женить. Видите ли, хочется ей внуков покачать, пока белые чешуйки в хвосте появились. А тут так идеально с тобой получилось: в змеиный день на нашу полянку пришла, и все равно помереть собралась. Добру пропадать что ли? А что не залезла в заросли колючие куда я этот чертов браслет запрятал, так можно хвостом подцепить и поспособствовать. Вот найду того кто чары связи накладывал, сошлю куда подальше из придворных магов — последнюю фразу Злат буркнул себе под нос едва слышно. Он не мог отрицать и того, что матушка на время просто околдовала волшебную вещицу, давая той понять, что Весенья сама на руку украшение нацепила. Все-таки Ламия змея мудрая, многое умеет, он бы сказал "в возрасте", но даже за такую характеристику можно получить от maman лекцию о манерах. Выговорился, и даже как-то легче стало, хоть он и не хотел сразу настраивать молодую жену против матери. У той свои мысли и идея, да и на взгляд змеев она ничего такого не сделала: только мучения окончила быстрее и царевной сделала. Чем тут можно возмущаться?

Веша совсем смутилась, представив как сама качает тех самых внуков, детей то бишь… Златовласеньких таких, златоглазеньких. Тут еще, конечно, вопрос возник, как у змиев здешних детки то рождаются? Чай, оборачиваться змеюками умеют, а вот потомство то как на сей свет доставляют? По людски али по змеиному?

Вот и представилось Веше, как она на яйцах-то сидит, как та курочка, в пестром платьице и на подушечках. А вылезать-то они из нее как будут? Знала Вешка, откуда детки-то берутся, в деревне все же росла, да только к такому-то ее жизнь не готовила.

Побледнела вся девица, даже покачнулась.

Конечно, царевич не мог знать, о чем подумалось Веше, а вот сама девушка, подняв взгляд, да встретившись с царевичем, вмиг залилась алым.

"Да что же ты, Вешка, с ума сходишь? Женитьба-то у вас временная, не всамделишная, что за мысли в голову глупую лезут?" — ругала себя в мыслях.

— Маки смотреть пойдем или вернемся уже, пока на уши не встал весь дворец? –

Злат зевнул, деликатно прикрывая рот рукой. Сегодня днем будет как вареная сосиска, потому что слишком много выпил и слишком мало спал, но не оставаться же ему, в самом деле, было в одной спальне с перепуганной девушкой.

Ну и картина бы была: заходит в комнату Его Величие и рушится на кровать, как подрубленное дерево.

Впрочем, так бы и было, если бы хоть немного его брал алкоголь, а так только виски будут с рассвета немного ломить. Говорят, наследие от отца: не было ни змеи ни человека, который мог бы того перепить и хмель его не брал.

Интересная мать женщина: к людям после смерти супруга ненависть не испытывает, да и его воспитала так, что те вызывают скорее любопытство.

Сам он слишком маленькими был, чтобы отца запомнить. Помнит только, что высоким тот был и голос низкий, басовитый, а еще любил его бородой играть.

Странный у них какой-то предрассветный час раздумий получился: каждый в свои мысли погрузился.

Он — в печальные, а девушка то ли смутилась, то ли еще чего. Никогда не задавался вопросом чувств и эмоций у женщин, предпочитая проводить врем я более приятным способом, а мать хоть и считалась одной из самых красивых женщин, по характеру была довольно жесткой.

Нет, спору нет, идиотские мысли такие как женитьба родной кровиночки влезали в ее голову довольно часто, но нельзя править с маленьким змеенком на руках, не пойти войной на расу, убившую ее мужа и быть размазней.

— Или тебе букет из асфоделия собрать? — слуги периодически пополняли декор дворца теми или иными цветами, но сейчас все от мала до велика на свадьбах веселились, а Полоз считал не самым хорошим заставлять честных змеев работать в пьяном состоянии.

Это девушки еще каким-то образом во дворце оказались, но завтра тех сменят новые. Кстати, вроде у его жены должны быть девушки во служении и нужно ей наряды заказать. Честно, слушал он лекцию «Что делать, когда у тебя появится жена» в пол уха, запомнив только «уважать и детей рожать», так как это было, считай, в стихотворной форме.

— У тебя глаза какого цвета-то? Не рассмотрел…

Если зеленые, то в украшения, короне и одежде супруги должны преобладать изумруды, голубые — сапфиры, карие подразумевали простор для творчества, там как-то нужно было по всему облику понять что девушке пойдет.

Родись бы Весенья в семье змей, носила бы сейчас жемчуг, как невинная девушка, но не стоит перебарщивать с ним, если ты замужем. Ч

то касается волос, то тут змеи были в разы толерантнее наземных: если те красивые, то что их под кокошники или диадемы прятать.

Нет, конечно, при балах и официальных мероприятиях волосы дамы закалывали вверх и своим видом будто хвастались у кого лучше украшения.

Минуточку, а они тогда попадают на бал в честь сбора урожая.

Ему драгоценности для жены заказывать надо прямо сейчас, чтобы не краснеть потом.

Вот как саламандру завести: кажется, что зверь прелестен, пока тот не начнет жрать все, что не приколочено и не плеваться лавой.

Он, конечно, мыслей ее и не знал, да о своем раздумывал, насущном. Да только вопросы прозвучавшие заставили Весенью еще пуще засмущаться. Посмотрела на него удивленно, это ж царевич ей букет набрать предложил, а потом про цвет глаз спрашивает? Вроде бы сам говорил, что не по-настоящему это все. Так зачем тогда..?

— Можно и набрать…

А глаза ее были словно небо предгрозовое, особенно теперь, когда она находилась в особом смятении. Сине-серые с темным отливом, иногда могли казаться и зелеными, а когда-то и ярко-синими… А порой и такими, как теперь. Темные, но при том яркие, с глубоким насыщенным цветом.

— Серые, вроде. Маменька говорила, мышиного цвету… — И отвернулась.

Веша не считала себя особоливо красивой. Худая вот, невысокая, особых округлостей нет. Так, мышка и есть…

— Турмалин, голубой бриллиант или сапфир…Нужно будет у Дарины спросить…

Как бы про себя пробормотал царевич, внимательно присматриваясь к жене. Если он сейчас не заигрался в паранойю, то на матушку полагаться не следует: сразу сообщит, что у той дела, все равно ему придется заниматься женскими шпильками и нарядами. Не хочется, да придется, но его месть будет страшна: на августейшую мать он самые нудные и противные дела скинет.

— Я просто задумался об украшениях. Ты теперь все-таки моя жена, а значит должна соответствовать… — магией рвать цветы было откровенно лень, тем более, что нельзя было выбрать при таком способе самые красивые.

Блеснув улыбкой, молодой человек протянул букет даме и кивнул на лодку: разговаривать можно было по пути, а шанс увидеть маки они уже пропустили. Ничего, дворец в рассветном мареве тоже выглядит с воды весьма неплохо.

— Как грубо с ее стороны… Скорее серо-голубые… Нужно будет узнать что у нас по камням… — такая "любовь" родной матери, честно говоря, шокировала: Ламия бы глаза выцарапала, если бы кто хоть что сказал про ее сына.

— Давай помогу тебе залезть в лодку. Ты что предпочтешь в первую очередь: к портному, к ювелиру или к матери? — люди, как и змеи, надо полагать, разные бывают: одни предпочитают сделать неприятное дело и отдыхать, другие — отложить неприятности на потом.

— Да, пока не забыл: не вздумай никому кланяться! В подземном царстве есть две особы, перед которым можно гнуть спину: моя мать и я сам. Я сразу говорю, что передо мной кланяться не стоит. Если только когда в официальных мероприятиях, но там тебе весь мозг церемониместер вынесет куда идти, что делать. До осени можешь дышать спокойно: официоза не предвидится.