Видимо я и правда наивная, потому что не хочу я так!

Поджимаю губы и начинаю с усердием тереть бельё. Куда же ты смотришь, Маланья?! Почему в мире твоём, где ты велела жить в любви, любовь уже и перестала быть такой важной?

За своими мыслями не замечаю Игната, подошедшего к колодцу. Парень запускает обе ладони в ведро и, набрав в них ледяной воды, прыскает себе на лицо.

- Случилось что? - интересуюсь, оглядывая его бледное лицо.

- Снежка совсем плоха, - тихим бесцветным голосом отвечает мне парень. - До утра не дотянет.

Снежка одна из любимиц Игната, прекрасная белоснежная лошадка, привезённая князем из Ярграда для княжны Румяны. Да только маленькая Румяна очень боялась лошадей и даже Снежка не помогла ей избавиться от страха. Княжна выросла, страх прошёл, отец привёз ей могучего вороного жеребца, а Снежка так и осталась не у дел. Для тяжёлой работы Игнат её не даёт, а постоянного наездника у кобылы нет, так и простаивает она в своём стойле. А тут беда произошла - ожеребилась Снежка мертвым жеребёнком, а после и сама слегла: не пьёт, не ест и на ноги не встаёт. Игнат лекаря привозил из Столицы, но тот ничем не порадовал, сказал, что сдохнет кобыла, как ни лечи её. Но парень не сдался: продолжал отпаивать её настоями, окуривал конюшню травами и медовыми свечами, носил все самые любимые лакомства - вот только не помогло ничего.

Вижу, как Игнат подавлен, но в голове, как назло, не рождается ни единого правильного слова поддержки. Так он и уходит, а я стою, словно замороженная статуя и вымолвить ничего не могу.

А к вечеру меня начинает грызть совесть: Игнат в печали, а я поддержки ему не оказала. Что я друг такой?! Оттого после трапезы направляюсь к конюшням, стянув у Ксаны пару морковок и вчерашний подсохший хлеб для Снежки и пирожки с мясом для Игната, потому что на ужин он не явился. По дороге тщательно обдумываю все слова, что скажу ему. Повторяю несколько раз про себя, дабы не забыть и не ляпнуть какую-то глупость.

Но Игната в конюшнях не нахожу. Уверенная в том, что он не захочет оставлять любимицу одну на ночь, поворачиваю к нужному загону. Снежка лежит на тёплой подстилке, вытянув ноги, и тяжело надрывно дышит.

- Снежечка! - шепчу ласково, а у самой слёзы наворачиваются. - Миленькая моя, ну как же ты так, а?!

Но кобыла не обращает на меня внимания. Её глаза плотно закрыты и лишь длинные белёсые ресницы слегка подрагивают. Подхожу ближе, и присаживаюсь на корточки.

- А я тебе морковку принесла да хлебушек, будешь? - подношу лакомства ближе к морде, но Снежка совсем не реагирует. Не в силах больше сдерживаться, принимаюсь реветь. - Снежечка, милая, не умирай! Ты ещё совсем молоденькая, тебе жить да жить. А детки... будут у тебя ещё детки. И Игнат... он ведь будет очень тосковать, а он хороший, я не хочу, чтобы ему было больно.

Снежка тихо фырчит, но глаз не открывает. Ложусь под её бок, укладывая голову на плечо кобылы, пальцами зарываясь в густую гриву. Раньше она была такая мягкая, струящаяся, а сейчас сбилась в колтуны и стала грубой. Как бы Игнат ни старался ухаживать за лошадью, хворь давала о себе знать.

- У меня тоже нет никого, - сама не знаю зачем, начинаю говорить. - Отца я не знала, мама никогда про него не говорила, лишь то, что любила его сильно. Маленькой я думала, что он умер, выдумывала, что мой отец герой, но как оказалось - он простой гуляка. Будучи женатым, гулял с другими, совершенно не стесняясь. Он у короля на службе состоял, много по княжествам ездил, так и встретил мою маму, а она наивная влюбилась. Ждала его, думала, что семьёй станут, а у него таких “семей” ни одна оказалась. Мама моя как прознала всё, сразу же запретила ему на своём пороге появляться, пригрозив, что всё расскажет законной жене и королю. И знала она тогда уже, что мной беременна, да только гордой была, поэтому мой папашка так обо мне ничего и не узнал. И даже перед встречей с Маргаритой матушка моя так имя его и не назвала. А мне и не надо! Не отец он мне! Как думаешь, права я?!

Снежка тихо фырчит в ответ.

- Тяжко, конечно, мне было, но я справилась. И ты справишься! Только держись, хорошо?! Осень и зима пройдут, а там и весна придёт, тепло принесёт и новую надежду. Знаешь, я даже научусь верхом ездить, чтобы мы с тобой могли на прогулки выезжать, обещаю. Ты же мне поможешь?!

Но Снежка молчит, словно понимает, что не быть ей помощницей.

Утыкаюсь носом в тёплый бок и начинаю тихо петь свою любимую колыбельную, что пела мне мама. Пальцами перебираю жёсткие волоски, заплетая из них косичку.

И сама не замечаю, как засыпаю.

Снится мне лето. Небольшая лесная полянка, залитая ярким полуденным солнцем. В ветвях деревьев, окружающих полянку плотной стеной, весело щебечут птицы. Где-то вдали воет волк, но как-то дружелюбно что ли, и мне совсем не страшно. В моих руках небольшая плетённая из лозы корзинка, немного потрёпанная, но оттого не менее любимая и дорогая сердцу. Приседаю, осторожно наклоняю сочную листву земляники, выискивая ягодки. Вот они: крупные, ярко-красные, ароматные. Осторожно собираю их, чтобы не помять.

- Мамочка, я ещё нашла! - раздаётся где-то сбоку от меня.

Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь на голос. Ко мне бежит... я?! Разглядываю свою маленькую копию лет пяти со смешными растрёпанными белёсыми косами, которая подбегает ко мне и, наклонившись над корзинкой, вытряхивает в неё из ладошек горсть земляники.

- А давай сварим варенье, мам?! - улыбается девчушка, глядя на меня. Поправляет растрепавшиеся волосы, пачкая личико ягодным соком. - Папа его очень любит.

- Давай, милая, - на автомате отвечаю. Протягиваю руку, стирая след с нежной детской щечки.

Девочка наклоняется ко мне, обнимая ручками за шею и целует в щеку.

- Люблю тебя, мамочка!

И мне уже кажется, что я действительно вижу себя, сама же выступая в роли своей мамы, да только глаза девочки. Не голубые совсем, серые, глубокие, словно небо перед дождём. И взгляд этих глаз отзывается в сердце невероятной нежностью, будто тёплым мёдом облили. Но сильный порыв ветра толкает меня в бок, что я валюсь на землю, не удержавшись. Корзинка выпадает из рук и ягоды рассыпаются по траве...

Слышу недовольное фырчание над собой. Открываю глаза и понимаю, что я не на поляне, а в конюшне, лежу на подстилке Снежки в её загоне. А Снежка... стоит надо мной и тычется мордой мне в живот, обнюхивая, видимо выискивает лакомства.

- Снежка! - шепчу удивлённо, разглядывая вполне здоровую и бодрую лошадь. - Снежечка!

Зажмуриваюсь, а потом снова открываю глаза - но видение не проходит.

- Снежечка! - подскакиваю на ноги и кидаюсь к лошади обниматься. - Богини милостивые, благодарю! Спасибо! Спасибо!

- Есения?! - раздаётся за стойлом удивлённый голос Игната.

Скрип петель, и парень заходит в денник. Ну как заходит... тормозит у двери, удивлённо разглядывая открывшуюся картину. Завидев любимого хозяина, Снежка весело вскрикивает и несётся в нему. Тычется мордой ему в живот, а потом начинает обшаривать, недовольно фырча.

- Снежка... - шепчет парень, не веря своим глазам. - Снежка! - обнимает лошадь за шею. - Богини... я боялся, что приду, а ты тут... а я не успею попрощаться.

- Я думала, что ты останешься здесь ночевать с ней, - замечаю с некой обидой.

- Остался бы, да князь отправил к табунщику. Но как же так? Я думал, что... а ты здесь как оказалась?

- Тебя искала, поддержать хотела. Да вот... уснула, - виновато вздыхаю, опуская глаза и делая вид, что занята разглядыванием платья. А оно явно стоит этого - всё помятое, в крошках, лошадиных волосах и сене. Увидев меня в таком виде, вряд ли люди решат, что я провела ночь рядом со сдыхающей кобылой.

- Мне идти надо, пока двор не проснулся! - бормочу, пытаясь проскочить мимо Игната. Но он ловит меня за руку.

- Ты что-нибудь давала ей?