– Хватай! – орут мне в спину.

– Да оставь рыжую, не до нее!

Я внутренне ухмыляюсь. Я знала. Мама говорит, я сообразительнее многих. Продолжаю бежать, пятляя в посадках, ищу взглядом источник моего сумасшествия.

Ну где же ты?

Останавливаюсь, чувствую сильную концентрацию запаха, принюхиваюсь, оглядываюсь и внимательно всматриваюсь в возможные укрытия.

Заметив лишнии ветки на кочке, осторожно подхожу к ним и сметаю лапой в сторону.

– Урф… – даю сигнал, что я маленькая и жду.

Секунда, вторая, третья…

– Урф! – повторяю уже настойчивее, нетерпеливо переминаюсь с лапы на лапу.

Ну выходи уже! Дай на тебя посмортеть! Обнюхать. Кто ты?!

Через мгоновение из норы слышу шевеление, а затем точно такое же щенячье “урф”, от которого у меня сердце замирает.

Еще мгновение спустя, показывается белая мордочка с ярко-голубыми глазами, но взгляд у этой мордочки далеко не дружелюбный.

Я отхожу в сторону и завороженно наблюдаю, как осторожно выходит белый лис. Еще подросток, но он уже почти сформировался в полноценную особь.

Не успеваю моргнуть, как он с рыком бросается на меня. Мы связываемся в клубок и катимся по земле. Я пытаюсь от него отбится, но чувставую, что он намного сильнее и быстрее.

Визжу от страха и на этом все заканчивается. Резкий оборот и я лопатками на земле. Смотрю в небо и задыхаюсь.

– Что ты здесь делаешь, соплячка?!

Надо мной склоняется беловолосый парень. Белый лис. Он - белый лис.

Отец говорил, что их почти не осталось. Только один правящий клан. Они отбились когда-то от вражеской стаи, не позволив им устроить переворот.

– Как ты здесь оказалась?! – рявкает зло, толкая меня в плечо.

– По запаху… – выдавливаю непослушными губами, а у самой сердце заходится.

Лис недоверчиво щурится, затем склоняется к моей голоые и глубоко втягивает запах моих волос, после чего отстраняется и как-то зло и обиженно смотрит на меня.

– Как не во время, – цедит сквозь зубы.

Он поднимается, протягивая мне ладонь.

– Ты должна уйти отсюда, пока нас из-за тебя не обнаружили.

Осторожно подаю руку, рывок и я на ногах. Чувствую себя очень некомфортно, но все же безумно довольна собой, что нашла его. Да еще и с такого расстояния! Сколько я пробежала? На пути был не один лес.

– Ты в опасности? – спрашиваю осторожно.

Но вместо ответа получаю лишь тычок в бок в сторону норы.

– Обращайся и залезай. И чтоб тихо сидела, поняла?

Не поняла и понимать не хочу.

– Не приказывай мне, – хмурюсь я. – Я должна вернуться домой.

До острого лисьего слуха доносятся крики, свист и металлический скрежет. Белый лис морщится и на миг прикрывает глаза.

– Только тебя мне не хватало, упертая девчонка! Полезай в нору, я сказал!

Сейчас, когда голова включилась, я понимаю, что те волки ищут именно его. Но я не понимаю, зачем я должна прятаться, если до меня им никакого дела нет.

Поворачиваюсь и смотрю в глаза, полные раздражения.

– Это ты должен прятаться! – говорю упрямо. – Я просто убегу, отвлеку внимание.

И он раздраженно шипит в ответ, словно дикий тигр! Я даже теряюсь, но не успеваю и шагу сделать, как он протягивает руку к моему затылку, а в следующую секунду, я стою на четырех лапах и удивленно смотрю на него.

– Проклятая обуза! Быстро в нору! – рявкает он, сам обращается и агрессивно, но по лисьему рычит.

Белая оскаленная морда выглядит страшно, и успешно меня оттесняет. Повторной схватки я боюсь, поэтому податливо отступаю, куда направляют, а оказавшись в убежище, лис убеждается, что меня руками не достать, и еще раз шикнув уходит в неизвестном направлении.

Предостережение было доходчивым, поэтому несколько минут я послушно сижу внутри, слыша как приближаются его преследователи. Наверное, так и сидела бы, но меня словно током прошибает, когда на улице родной до боли голос:

– Здесь нет никого!

Папа? Папа!

Я выныриваю из влажной норы и оглядываюсь, в надежде увидеть родное лицо, но ровно через секунду оказываюсь в веревочных путах.

– Вот ты где, мелкая лиса! – басит чужой голос.

Я визжу от страха и непонимания, бьюсь в сети, но она слишком прочная, чтобы разорвать ее. Пячусь насколько могу, и с ужасом озираюсь по сторонам, не понимая, где отец, чей голос я слышала несколько секунд назад.

– Я же говорил, что артефакт рабочий! Хорошая безделушка от халацевтов осталась, – ржет рослый волк. – Надо пацана найти.

– Он на это не поведется, – отвечает ему более серьезный.

Я затравленно оборачиваюсь и смотрю в серые глаза молодого оборотня. Его лицо бесстрастно. Ни злости, ни радости. Полное равнодушие.

– От щенка нужно избавиться. Нам свидетели ни к чему.

– Понял. Сделаю. Удавить или забить?

– Не трать время. Перережь ей глотку.

Мое сердце начинает разгоняться. Я невольно перекидываюсь в человеческое тело, совершенно не контролируя этот процесс. Словно белый лис снова положил мне руку на затылок и заставил это сделать. К слову, задаваться вопросом, как это произошло не было времени.

– Черт, я хоть и конченный, но в теле человека…

Образина уже даже нож вынимает, но замирает в полуметре от меня.

Я понимаю, что сейчас это единственный мой шанс. Поднимаю голову и полными слез глазами смотрю в ответ. Мне жутко страшно, но манипулировать можно в любом состоянии, поэтому у волка нет никаких шансов. Он только что обнажил свое слабое место, по которому я буду бить изо всех сил.

– Пожалуйста, отпустите. Я никому не скажу, честное слово!

Угу. Лисье честное слово, да. Вся планета узнает, клянусь!

– Отойди, я сам, – холодно говорит другой волк, и я слышу звон лезвия, вытягиваемого из ножен. – Все лисы одинаковые. Им никогда нельзя верить.

Он садится передо мной на корточки и подставляет острый металл к моему горлу. А я в этот миг понимаю, что у этого волка самое запоминающееся лицо. Настолько, что я никогда его не забуду, если останусь жива.

– Последнее желание, – улыбается он холодно.

– Чтобы кто-нибудь открутил твой драный волчий хвост, – хриплю я в ответ, с вызовом глядя ему в глаза.

Ему нужна была всего секунда, чтобы перерезать мне горло. Всего одна, но он ее упускает.

Просто одно мгновение. Один взмах ресниц — и обстановка, такая понятная и напряженная, резко становится еще страшнее.

Я почувствовала его, как звоночек где-то глубоко в моей черепной коробке.

Дзинь-дзинь, и волк мгновенно исчезает из поля моего зрения, оставив лишь цепочку алых капель, тянущихся куда-то в сторону.

Дзинь-дзинь, и второй волк издает предсмертный хрип, а его тело падает на землю. Я только шокированно наблюдаю, как стекленеют его глаза.

Я никогда не видела смерти.

В школе на неудобные вопросы почему-то не отвечают, хотя лисы очень любознательные. Преподаватели предпочитают просто игнорировать, даже несмотря на нашу забастовку.

Мама не отводит глаза, как наши учителя, но уверенно сообщает, что придет время и нам все расскажут. Папа только усмехается и называет меня маленькой занозой, когда я пытаюсь задать завуалированные вопрос.

Я никогда не видела мертвых.

Щенков не берут на церемонию прощания.

Когда умерла бабушка, я закатила такую истерику, что маме пришлось закрыть меня в комнате. Потом мне путанно объясняли, что так происходит. Что живые рано или поздно “уходят”, но маленькие не должны видеть, как умирают другие.

Я все еще не понимаю почему, но…

Поднимаю глаза, когда лис сдергивает с меня сеть. На его белом красивом лице я вижу несколько красных капель, которые он тут же стирает запястьем. Протягивает мне руку, глядя прямо в глаза.

– Ты непослушная.

От равнодушного тона мне становится еще дурнее.

Он же сам подросток. Насколько старше? Пять-семь лет? И уже убийца…