Когда мы подошли к тому самому дереву, я остановилась и взглянула вверх. Мальчишка все еще сидел там. Напуганный и растерянный, он смотрел на нас с Адиссилом с откровенным ужасом, пока я чувствовала себя какой-то предательницей.

Волчара посмотрел на мальчишку, посмотрел на меня и вздохнул.

– Он действительно ребенок.

Я в ответ только киваю.

Снова взгляд на пацана, затем он хватается за ствол дерева и быстро взбирается наверх, практически сразу исчезая в кроне.

– Отойди в сторону, лисичка. Не привлекай внимание.

Я послушно отступаю, оставив этих двоих наедине. И хоть действия волчары мне неясны, но отчего-то на душе стало гораздо спокойнее, хотя я не слышу ни одного слова больше, словно кто-то накрыл их куполом.

Через несколько минут я слышу шорох и голоса своего отделения. Причем, голос Орэда явно очень злой, и я даже догадываюсь почему, поэтому отхожу еще дальше от того дерева, чтобы случайно не привлечь внимание волков.

– Шияро! – орет Орэд. – Шияро, ты где?

Понимаю, что они действительно начали мои поиски и отзываюсь перепуганным голосом.

– Я тут!

Уже через секунду все отделение стояло обступив меня по кругу.

– Гребаная лиса, ты совсем умом тронулась?

И как бы я не хотела говорить следующие слова, но у меня не было другого выхода.

– Я услышала какой-то шум и пошла на него, а затем…

– Потерялась, – прищурившись констатировал Орэд.

И на удивление, злость из его голоса испарилась, словно и не было никогда. Я даже слегка опешила, но старательно скрыла эмоции.

Может, это снова вот эти самые бабские привилегии? Можно изображать пустоголовую дурочку и тебе все с рук сойдет? Как же они допустят мое командование над собой? Как блажь старших?

Я киваю в ответ. Немного смущенно даже, на что мне тут же находит оправдание Взгрих.

– Не удивительно, она никогда не была в наших лесах.

Я не стала отвечать, что прекрасно ориентируюсь на любой местности, независимо от плотности лесопосадки или застройки. Даже в каньонах не потеряюсь, чего уж. Другое дело, что образ беззащитной девчонки пока мне только на руку играет.

– Возвращаемся? – спрашивает еще один волк, чье имя на нашивке легко читается.

Самоэ высокий и очень симпатичный волк, если расценивать его внешность по лисьим меркам. Ему, конечно, далеко до идеала, но я уверена, что волчицы смотрят на него с обожанием и обивают пороги, когда могут. А может, я ошибаюсь и стандарты красоты в волчьих стаях измеряются лишь физическими параметрами.

– Возвращаемся, – в голос отвечаем мы с Орэдом и переглядываемся. Заметив это, он поднимает руки и усмехается, уступая командование.

Однако, его насмешка меня откровенно раздражает, потому что я понимаю, он меня вообще всерьез сейчас не воспринимает. Ну да, умудрилась тут потеряться. Командир, блин, отделения.

Мы направляемся к очагу. Я думаю, о том, что будет делать Адиссил с этим пацаном, потом думаю, что он вообще-то предатель, если поможет мелкому. Потом понимаю, что вообще больше думать об этом не могу, потому что начинаю нервничать и у меня появляется давно искоренненное желание погрызть ногти.

Когда мы выходим к очагу, остальные отделения уже в сборе. Волки беседуют о чем-то и ржут, явно наслаждаясь свободными минутами, пока не вернулся офицер.

– Эй, Орэд! – окликивает кто-то заводилу. – Как вам с лисой?

Заводила бросает взгляд на кадета, сжимает кулаки и ничего не отвечает. Потому что я теперь внутри еще одной маленькой стаи, а остальные отделения – конкуренты. Но внутри взвода разборки тоже никому не нужны, потому я не удивляюсь, когда говорившему прилетает подзатыльник.

– Куда Брысь делся? – задается вопросом Самоэ, когда офицер долго не возвращается.

– Может, что-то обнаружил? – предполагаю я, сама начиная переживать, что что-то может пойти не так.

– В таком случае, сейчас сюда бы налетело несколько нарядов. Он обязан бы был сообщить, – хмыкает Орэд, сложив руки на груди.

Я невольно отмечаю, что каждая его рука, как кувалда. Он при любом удобном случае может вколотить меня в землю одним ударом.

Отворачиваюсь, вспомнив, как покусала его во второй ипостаси. К слову, регенерация почти завершила свое дело. У волков остались лишь тонкие полоски шрамов, которые скоро вовсе исчезнут.

Еще лет пять назад, эти шрамы остались бы точно, как у многих, кто получил увечья до разработки медицинской мази, ускоряющей регенерацию клеток. Сейчас такая баночка входит в снаряжение каждого полицейского.

Поэтому, даже после тяжелых схваток с халацевтами, мы никогда не узнаем, кто был при смерти, а кто вообще не принимал участия в бою. У волков не принято кичится мелкими достижениями.

Некоторое время спустя, когда разговоры становятся откровенно громкими и далекими от несения службы, мы всем взводом оборачиваемся на шум. Шелест кустов выдал чье-то присутствие, но наше напряжение быстро спадает, когда на площадку выходит Брысь.

Один.

Совсем один.

Я затаиваю дыхание, не зная что думать. Что он сделал с мальчишкой или что собирается делать? Почему не доложил? Почему, почему, почему?..

Все вопросы роятся в голове, как осы. Я не знаю, что думать и надо ли вообще что-то думать.

– Взвод, стройся! – орет Орэд.

Я встаю на свое место и пристально рассматриваю беловолосого. Сейчас он расслаблен и выглядит так же насмешливо, когда оглядывает взвод внимательным взглядом.

– Что-нибудь нашли, волчата?

Он вперивает в меня предупреждающий взгляд, когда каждый командир отчитывается о своих поисках и отсутствии каких-либо находок.

Я выхожу из строя и точно так же отчитываюсь:

– За время поисков были обнаружены признаки нахождения у очага подростка.

Волчара растягивает губы в улыбке и вкрадчиво спрашивает, наверное, желая убедиться, что я с ним заодно:

– Был ли обнаружен подросток?

– Никак нет! – отвечаю хмуро.

– Верно, Шияро. Знаешь о чем это говорит?

Догадываюсь. Я хмыкаю про себя, но старательно держу лицо.

– Никак нет.

– Это говорит о том, что не было здесь никакого подростка. Твои суждения ошибочны.

Вот какой же ты… Лис хитрый, а не волчара!

Молчу, под его насмешливым взглядом и отступаю обратно в строй.

– Слушайте все внимательно! Сейчас мы отправляемся в центр аналитики для знакомства с системой данной организации. В теории вы, конечно, знаете, как все устроено, но практическая часть будет также необходима. Обычно у кадетов такая экскурсия происходит только через пару недель, дабы не нагружать ваш мозг лишней информацией, но проблема в том, что взаимодействие с оператором необходимо каждому сотруднику и не всегда на втором месяце практики есть шанс быстро притереться. Помните, что работать нам придется с… – он смотрит на меня и тянет губы в улыбке, – с лисами. Умными, расчетливыми, хитрыми и уверенными в том, что это мы им подчиняемся, а не они нам.

Я прищуриваюсь, запоминая этот спич. У меня много вопросом относительно него, но вряд ли он станет мне рассказывать. Вывод? Вывод в том, что придется, как обычно, самой разбираться по ходу дела.

– А теперь сели по своим местам и мандражируем на тему знакомства с лисьей расой!

Все почему-то очень внимательно покосились на меня, перед тем как отправиться к бусу, чем несколько напрягли. Надеюсь, дело в том, что несмотря на мой изначальный настрой, я более лояльна, чем могла быть. Но проблема в том, что те рыжие такими не будут! Они-то по собственной воле не принимали решение о переводе!

В бус я сажусь не с самым лучшим настроением, понимая, что скорее всего знакомить нас будут и со стажерами. А это, и Харпер, и стерва Гвид.

Внутри все неприятно сжимается от мысли, как они будут на меня смотреть. С этим своим превосходством и насмешкой, в то время, как я буду фактически изгоем в волчьей стае.