— Имран! Иди сюда, — родитель, наконец, вспомнил о пацане и подозвал его, бросив подозрительный взгляд на Сабрину.
Девушка всегда выглядела младше своих лет и легко могла сойти за подростка, которого также привезли в Центр. Видно, мужик натерпелся мистики за последние дни. Вон как смотрит, будто гадая — огнём от неё полыхнёт или ещё чем пострашнее? Ладно, пора двигаться домой, уже вечереет, не хватало попасться на глаза милицейским патрулям, которые проверяют всех встречных, после девяти вечера.
Жила Сабрина на самой окраине, в бывшем общежитии расформированного ещё в нулевые годы предприятия. Выйдя на своей остановке, она сначала зашла в кафешку тире закусочную, хозяин которой — сам бывший детдомовец — делал ей солидную скидку, иногда кормил и вовсе бесплатно, а также позволял ей пользоваться большой стиральной машиной для сотрудников. За это, Сабрина помогала официантам справиться с наплывом посетителей в выходные, да и удобно иметь "свою" медсестру, которая не больно делает уколы и ставит капельницы.
Когда вышла из кафе, часы на телефоне показывали восемь вечера. До бывшего общежития идти было минут десять. Она перешла дорогу, повернула налево...
— Асалим! — послышалось со стороны дороги.
Первой мыслью была: «вот же кретин, не поленился выследить её, теперь ещё из дома придется выходить, оглядываясь». Она повернула голову и чуть с шага не сбилась, еле сохранив равновесие. — Большой и явно дорогой внедорожник, чёрного цвета и наглухо тонированный, ехал вдоль обочины со скоростью пешехода. Но, первое что бросилось в глаза Сабрине, была огромная, на весь капот, эмблема. Кажется, это — герб Центра, крупнейшего клана в городе, лидер которого — ранее известный в стране олигарх — теперь ещё чаще мелькал по телевизору и в роликах интернет журналистов. Из окна пассажирского места, на неё пялился, на вид, её ровесник, смазливые парень, светловолосый, но с восточным типом лица. Его можно было бы назвать красивым, если бы не наглая ухмылка и подозрительный блеск в глазах.
«Блин, он обдолбанный что ли?», — с досадой подумала Сабрина. Как она не старалась одеваться неброско и обходиться без косметики, её внешность, всё равно, регулярно притягивала внимание парней. Чаще всего, придурков, вроде этого. Ещё и клан... С ними даже менты не рискуют связываться.
Как раз в этот момент, они поравнялись с местом строительства — то ли торгового, то ли офисного центра — огороженного сайдингом с баннерами. Пешеходная дорожка, здесь, подходила вплотную к проезжей части, зажатая между нею и забором. Сабрина было решила ничего не отвечать и прибавить шагу, но... Она так и не поняла, как это произошло. Вот она поправляет на плече сумку и собирается перейти на полубег, а вот уже её ладонь в руке этого... Нобля? Рукав лёгкой куртки был закатан, чтобы не испачкать в кафе...
— Рамзес! — подал голос водитель "джипа". — Не сходи с ума, людей вокруг полно.
— Отвали, Султан! Всё под контролем, — не оборачиваясь ответил Наглый.
Кажется, с заднего сидения послышался глумливый смешок.
Потом он что-то говорил ей, всё с той же противной ухмылкой и его глаза... А где склера (белок)? Поцеловал её запястье?!? Обрывки беспокойных мыслей метались птичками, попавшими в клетку — даже, когда она почувствовала еле заметный, но неприятный укол боли в руке — они не смогли сбросить странное наваждение.
Рёв мощного двигателя и пронзительные сигналы автомобильных клаксонов — смогли. Внедорожник резко остановился, голова Наглого дёрнулась, Сабрина выдернула руку, тряхнула головой и побежала. — Территория стройки кончилась и из-за поворота "вывалился" самосвал, перегородивший дорогу клановой машине, водитель которой что-то кричал шофёру большегруза, высунувшись из окна чуть ли не по пояс. Обегая самосвал сзади, девушка, краем глаза, отметила капли крови на своём запястье, но животный страх уже затопил её сознание, к счастью, порождая не панический ступор, а бешеное желание — бежать быстро, как никогда. Это был первый раз, за пол года, когда ей действительно хотелось оказаться в стенах ненавистной, а сейчас такой родной, коммуналки.
Мозг подмечал мельчайшие детали происходящего, несмотря, а возможно, благодаря высочайшему нервному напряжению. Сзади послышались новые сигналы клаксонов — видимо, пытаясь объехать самосвал, внедорожник выехал на встречку.
«Здесь можно срезать через двор».
В проходе между домами, от неё испугано шарахнулись женщина с ребенком. Повернув, Сабрина чуть не налетела на выезжающее с парковки авто. — Звук клаксона, окрик водителя. — Но, в ушах только ветер и гулкие удары собственного сердца. Швырнув сумку через забор детского садика, девушка перемахнув невысокую преграду в одно движение.
«На хрен каблуки! Обожаю кроссовки».
Не останавливаясь, подхватила сумку и припустила по давно не кошенной траве, через всю территорию дошкольного учреждения. Благо, время позднее, и никого, кроме сторожа, здесь быть не может.
Собачий лай, справа, сообщил ей, что время, как раз, не самое удачное для посещения садика. Не прекращая бежать, она схватила сумку за длинный ремень, раскрутила над головой и закричала, совсем не по-женски, переходя на рычание. Псина, всего на секунду, опешила от такого напора, но этого Сабрине хватило. Вновь швырнув сумку вверх, она перепрыгнула забор, едва касаясь его руками. — Нет зверя, страшнее человека, доведённого до нужной кондиции.
Наконец, знакомый дворик. Когда-то белые, облупленные стены, сейчас скрытые ночными тенями. Двухэтажный кирпичный дом, построенный лет пятьдесят назад. Свет в окнах, особенно яркий из-за неработающего уличного фонаря. Тяжёлая металлическая дверь единственного входа. Дрожащей рукой не сразу удалось попасть ключом в замочную скважину. Слишком громко провернулся замок, слишком гулко хлопнула проклятая железяка.
«Блин! Успокойся! Разборок с соседями только не хватает».
Ближайшая ко входу дверь приоткрылась, в глаза ударил яркий свет, который тут же загородила седая лохматая голова Данияра-ака — старейшего, и по возрасту и по стажу проживания, жильца их коммуналки.
— Сабрина, ты? Чего шумишь? — сипло пробурчал он.
— Ветер на улице, — сочиняла на ходу девушка, пытаясь отдышаться. — Извините, Данияр-ака, больше не повторится.
С этим ворчуном лучше не спорить, а то на весь дом шум поднимет.
— Защёлку проверь! Нормально закрыла?
Сабрина, на автомате, крутанула туда-обратно задвижку, опустила-подняла и подёргала ручку двери.
— Всё, закрыла, — ответила она и пошла вперёд по длинному коридору, старательно пряча от соседа... укушенную?... руку.
— Шарахаются на ночь глядя, — не унимался старый "цербер".
— Так, время — ещё девяти нет, — разворачиваясь и шагая назад, пыталась она успокоить старика.
— А я с работы, уставший.
«Угу, знают все твою "работу" — трепать нервы сотрудникам комитета социальной помощи, а потом колдырить на халяву в наливайке».
— Всё, отдыхайте, Данияр-ака. Больше ни звука не услышите, я — как мышка.
— Сон перебила мне...
Выбирая в связке другой ключ, Сабрина быстро дошла до середины коридора, тускло освещённого несколькими настенными лампами, шмыгнула в свою комнату и прикрыла дверь.
«Да заткнись уже и скройся в своей норе», — мысленно обратилась она к старому брюзге, который всё ещё что-то бурчал. Наконец, она услышала как хлопнула дверь в комнату "аксакала".
«Сам больше шума создаёт, а я виновата».
Бросила сумку на кровать, открыла и вытряхнула содержимое — одной рукой искать неудобно, а вторую она старалась держать подальше от вещей, чтобы не испачкать кровью. Итак рукав куртки уже замызгала. Схватив тканевый пенал, который заменял ей аптечку, девушка бесшумно выскользнула из комнаты и на цыпочках прошмыгнула в конец коридора. Повезло, в душевой никого не было. Включила свет, сняла куртку, повесила на крючок для полотенец. Повернула вентиль крана, в раковине. Разум уже начал поддаваться чувству безопасности, но тело продолжал бить мандраж, а душа, как говорится, была не на месте. Осмотрев руку, она увидела две ранки, больше похожие не на след от зубов, а на аккуратные уколы слишком толстых игл. Кровь уже почти не шла, поэтому она промыла ранки водой, обработала перекисью и начала обматывать запястье бинтом. Воображение подкидывало образы киношных вампиров и оборотней и нашёптывало самые ужасные сценарии.
