— Всё таки, вернулся, — произнёс он, подтверждая мои странные догадки о его первой реакции. — Как прошло твоё путешествие? Удачно?

От этого вопроса я немного растерялся — не ожидал, что Антон рассказывал обо мне... так много. Очевидно, эти люди хорошо знакомы со мной, хоть и заочно.

— Затянулось, рассчитывал вернуться гораздо раньше, — ответил я, пытаясь определиться, как мне себя вести.

— Пойдёмте на кухню, чай пить, — разрядила обстановку Наталья.

Игорь бросил на неё мимолётный взгляд, как мне показалось, недовольный, но тут же развернулся и пошел дальше по длинному коридору, который заканчивался т-образным перекрестком.

— Поставлю чайник, — пробурчал он.

— Проходи, Илья, — засуетилась Наталья, слишком стараясь изобразить радушие. — Не обращай внимания... Мы действительно рады с тобой, наконец, познакомиться. Ты разувайся, вот, можешь тапочки Антона взять...

Тут она, всё таки, не выдержала и, сдерживая рыдания, быстра ушла, вслед за мужем. А мне ничего не оставалось, как отправиться туда же. По пути, успел осмотреться и составить впечатление о квартире. Бедность и безнадёга — вот и всё впечатление. Чистота и опрятность хозяев уже не могли скрыть острую необходимость в ремонте, обновлении мебели и прочих деталей скудного интерьера. Обои клеили относительно недавно, но самые дешёвые. Старый линолеум, осыпающийся потолок, самые простые и уже давно не новые двери в две комнаты, имеющиеся помимо зала, слева по коридору. Кухонный гарнитур соответствовал и — хоть его умело латали и ремонтировали, видимо много раз — очень "хотел" на покой. На перекрестке почувствовал странный, будто лекарственный, запах, но мозг был занят другими мыслями.

На кухне, поставил пакет с принесёнными сладостями на небольшой стол, у стены, с тремя табуретками, на металлических ножках. Игорь стоял у открытого окна и курил. Наталья кивнула на моё угощение, обозначив улыбку одними уголками губ, и стала выкладывать конфеты и печенье в пластиковые вазочки, стоявшие на столе. На газовой плите зашумел чайник, воздух можно было резать — настолько его сгустила атмосфера натянутости и звенящего молчания.

— Илья, ты чай зелёный пьешь или черный? — спросила хозяйка.

— Без разницы, — ответил я.

— Ты присаживайся. Может, хочешь кофе?

— Можно и кофе.

— Ох, а кофе то кончился...

— Ничего страшного, чай даже лучше. Наталья Фёдоровна, не беспокойся, я ненадолго зашёл.

— Зачем? — Игорь внезапно отвернулся от окна и задал этот вопрос с каким-то даже укором в тоне.

— Игорь, прекрати! — дрожащим голосом сказала Наталья, которая стояла ко мне спиной, у кухонного буфета.

Я сел, опустил голову и прикрыл глаза. Вся ситуация говорила о том, что мне пора уходить и оставить этих несчастных людей в покое, но эмпатия и какое-то неосознанное пока предчувствие заставляли меня остаться.

— Антон никогда не рассказывал о своей семье, я даже адреса его не знал... В общем, я подумал... Возможно, вам нужна какая-нибудь помощь или...

— У нас всё нормально, — отчеканил Игорь. — Ты итак много чем помог Антону, он говорил. Спасибо тебе за это. Но нам сейчас помощь не нужна.

Он выделил слово «сейчас», будто вкладывая в фразу смысл «уже поздно».

— Игорь, — мягко осадила его Наталья.

— Наташа, разве нам нужна помощь? — спросил он у неё со странной интонацией, мол, мы уже эту тему обсуждали и всё решили, так зачем начинать сначала?

Женщина промолчала, не поворачиваясь ко мне лицом, поэтому вновь заговорил я, тщательно подбирая слова:

— Я узнал о гибели Антона вчера, а о вас узнал только сегодня. Я действительно не мог вернуться раньше. Он... почему-то... всегда избегал разговора, когда речь заходила о его доме. Наверное, я должен был...

— Послушай, Илья, — Игорь даже тон смягчил немного. — Ты никому ничего не должен. Антон... кхм... он немного стеснялся нашей бедности, поэтому не приглашал друзей в гости. Да и друзей у него было немного.

Чашка упала на пол и раскололась на несколько крупных осколков. Наталья, протиравшая посуду от пыли, отбросила полотенце на столешницу буфета и закрыло лицо руками.

— Наташенька, успокойся, это всего лишь чашка, — Игорь слегка сжал плечи жены и принялся собирать осколки с пола.

Моё восприятие затопил океан эмоций, исходящих от них обоих. От него — раздражение и злость, скорее на себя самого. От неё — беспросветное горе, сомнения и искры безумной надежды, которые она старательно гасила в себе.

— Ай, зараза! — Игорь поднялся, зажимая кровоточащий палец. — Все таки, порезался!

Он бросил осколки, собранные на второй ладони, в мусорное ведро и подошёл к раковине. Повернул ручку смесителя и, смочив кухонное полотенце, стал обматывать палец. Наталья, наконец, обернувшаяся — на его возглас — встретилась со мной взглядами.

Пол года назад, там, в горной долине, глаза были зелёные и принадлежали другому миру, но в них была точно такая же надежда и просьба не рисковать собой. Только, в этот раз, я возможно не опоздал.

— Слушай! — Слово, как обычно, заставило пространство дрогнуть, а людей замереть, внимая мне, словно пророку.

Я встал, подошёл к Игорю и опустил ручку смесителя обратно. Изобразил «Живу», останавливая кровотечение и заживляя порез. Повернулся к Наталье.

— Я действительно ничего не знал о его семье. Почему он скрывал вас от меня?

— Из-за Вероники, — её голос был лишён эмоций, как у человека под гипнозом.

Хотя, почему как? Эффект ближе к НЛП, но суть та же. Я приказал Воле прервать действие Слова.

— Наташа! — воскликнул Игорь укоризненно, одновременно ощупывая свой палец и косясь на меня с осуждением.

Наталья слегка покачнулась, когда наваждение спало, но продолжала завороженно смотреть мне в глаза.

— Кто такая Вероника? — мягко спросил я.

— Илья, спасибо, что зашёл, но тебе пора, — заявил хозяин квартиры тоном, не терпящим возражений.

Я увидел, что женщина была готова ответить мне, но передумала после слов мужа.

— Ты должна попросить о помощи, — предпринял я последнюю попытку, не разрывая зрительного контакта с ней.

— Наташа..., — вновь встрял Игорь.

— Хватит! — почти крикнула она. — Хватит, Игорь! Разве ты не видишь, что он всё равно узнает? Антон рассказывал, каким Илья может быть упрямым.

Игорь с досадой швырнул полотенце на стол и вышел из кухни, его шаркающие шаги удалялись в сторону зала.

— Идём, Илья, — сказала она решительно.

Мы прошли до перекрёстка и остановились у двери, напротив кухонной. Наталья открыла ее, пропуская меня вперёд. Тот самый, лекарственный запах, который я почувствовал в начале, ударил в ноздри густой волной. Окно было наглухо зашторено и в небольшой комнате царил полумрак, разгоняемый лишь светом миниатюрного ночника на тумбочке, стоящей рядом с деревянной кроватью, у стены справа. Вот и вся обстановка. На кровати лежала девушка, скорее подросток, и, в первые мгновения, мне показалось, что она... Но нет, её грудь еле заметно приподнялась от вдоха.

— Это младшая сестра Антона, — услышал я голос Натальи, доносящийся словно сквозь вату. — Ей... скоро должно исполниться шестнадцать. В младенчестве ей поставили диагноз — детский церебральный паралич. Болезнь сложная и неизлечимая, но... при помощи медицины, правильного ухода и дорогих лекарств можно жить... почти нормально. Наша семья никогда не была богатой, но Игорь неплохо зарабатывал, я тоже работала и Антон рано начал помогать нам... Мы как-то справлялись. Какая никакая, была помощь и от государства — субсидии, программы... А потом, полтора года назад, ей начало становиться хуже. Врачи не могли определить причину, все анализы в норме, но наша девочка начала буквально угасать...

Она прервалась, пытаясь сдержать рыдания, а я шагнул вперёд и встал над кроватью. Коснулся руки, которая оказалась холодной, несмотря на то, что в комнате было тепло. Не сразу понял, зачем я это сделал. Осознание сухим льдом прошлось по позвоночнику. — Я не почувствовал ни одной эмоции от неё. Эмпатия позволяла ощущать отголоски переживаний даже спящих, при тактильном контакте. Сейчас же, передо мной лежал живой труп. Ужас, щемящая боль, злость на Антона, но больше на себя — хлынули в мой разум, превращаясь в белый шум, как в критические моменты самых трудных схваток. В реальность меня вернул голос Натальи, которая смогла собраться с силами и продолжить рассказ: