— Допустим. Чего ж ты именно в мой дом полез? Тебе на своём квартале жил.фонда мало?

— Им без разницы какие, а мне... я на твоего домового глаз положил.

— Ё-моё... Это что за ориентация, Рустам?

— Какая ориентация?.. А, нет... тьфу ты! Сильный домовой у тебя. Такой сильный дух — редкость.

— Он с катушек слетел. Нафига тебе безумный дух?

— Это ничего. Зато, он забудет про свой дом, его тогда можно забирать, а потом он отойдёт немного и отличный страж получится.

Я встал.

— Погоди! Не убивай. Научу, как домового вернуть... в прежнее состояние.

— А людям их нервы, здоровье, квартиры... Тоже вернёшь?

Я шагнул к нему.

— Твой друг, ведун!!! — возопил колдун.

Я остановился.

— Он умер.

— Не новость.

— У него семья осталась...

Я застыл. Чёртов идиот! Как узнал о гибели Антона, из головы напрочь вылетело то, что у него явно была какая-то родня. Не для себя же он зарабатывал деньги, как оголтелый.

— Что ты о них знаешь?

— Знаю... где живут, — он указал глазами в сторону окна. — И ещё кое-что.

— Говори.

— Отец, мать...

Бродяга, который дежурил в подъезде, мысленно подал резкий сигнал опасности. Почти одновременно с этим, из коридора раздался оглушительный звук удара железной двери о стену, меня болезненно кольнуло в сердце чувство потери одного слуги, раздались крики:

— Гос.безопасность! Ладони вверх и вперёд! Работаем на поражение!

«Тупь» улетела в межкомнатный проём, нож отправился в ножны, а Вязь «Долото́» вынесла окно, вместе с рамой и кусками бетона. Бросив команду Бродягам — возвращаться на свой слой — я сиганул вниз с пятого этажа. Нет, летать я всё ещё не умею, да и не стремлюсь. Пока присвоенные Вязи задерживали конторских и прокладывали дорогу, я связывал «Перо», позволяющее... скажем так, парить. Ну, это при идеальных стартовых условиях. Сверху на меня обрушился, кажется, воздушный кулак. Меня закрутило, снижение ускорилось вдвое, но даже такая скорость не критична. А вот удар сбоку, почти у самой земли, отшвырнул меня метров на пятнадцать, а потом ещё пяток я прокатился кубарем.

«Не злиться! Нельзя убивать конторских, тогда мне...».

«Оберег» погасил почти весь урон, но я был дезориентирован, а противников явно было многовато. Шатаясь, поднялся на колено и еле успел произнести Слово:

— Замри!

Мужик в костюме, сквозь который выпирали могучие мышцы, и с сияющими голубым светом кулаками, замедлился до скорости беременной улитки.

«Слабовато, гражданин чекист».

Простейшая доля «Изгиб», но на моём пороге Силы, выгнула пространство дугой в три метра шириной и около пяти вглубь. Чистого человека разорвало бы, а кмета, окутанного лазурной дымкой защиты, лишь отбросило на десяток метров, да ещё, в месте встречи, мою дугу немного вогнуло обратно. Надоели полумеры, но надо терпеть. Краем глаза заметил ещё двоих, выбегающих из-за угла дома, а реагировать пришлось на атаку сверху. Ушёл перекатом и тут же отлетел, получив остаточный эффект от удара "кулака" в землю, а мимо меня... пролетел?!?... сам воздушник.

Охренеть!!! «Полёт» — сложнейший навык, как моя «Опора» примерно, так он ещё и атакует параллельно. Силён.

Отправил ему вдогонку «Выступ», но гадёныш умудрился ещё и какую-то защиту на себя наложить — ветер, казалось, без его участия, поднял тело вверх, стихийник совершил заднее сальто в воздухе и мягко приземлился. Чтобы тут же получить в спину второй «Выступ» и совершить несколько незапланированных акробатических трюков. Люблю простые Вязи — их хоть очередями запускай. Двое уже были в зоне поражения, но я решил, что пора тактически делать ноги.

— Прыски!

Пока фантомы разбегались веером, сжал пальцами Печать «Стежка» в браслете, а затем шагнул в мир теней и размытых силуэтов. Теперь, главное, добежать до угла соседнего дома, а там — несколько ловушек прикроют моё отступление...

Меня выдернуло из подпространства, будто рыболовный крючок рыбу на берег — резко, внезапно и больно. В глазах двоилось, но я успел увидеть человека в серых брюках и куртке, от которого расходилась такая знакомая рябь, а тело окружала тёмно-серая пелена... Идущий. Он оказался прямо передо мной и хлопнул ладонью мне в лоб. Тьма беспамятства приняла меня в свои объятья.

***

Как белый цвет не виден без тёмного фона, как Солнце сияет лишь в окружении вечной космической ночи, так Свет и Тьма не могут существовать друг без друга, ибо они есть начало и конец друг друга.

Яркий электрический свет резанул по сетчатке, заставляя меня зажмуриться и часто заморгать. Попытался прикрыть глаза ладонями, но не смог поднять рук. — Боль в запястьях, металлический лязг. — Я чувствовал слабость и лёгкую муть в голове. — Значит, после «Омрака» или некоего аналога, которым меня приложил коллега, мне вкололи ещё и какую-то химию. Скорее всего, не раз. Иначе как бы они успели довезти меня... куда-то... раздеть до трусов и приковать кандалами к металлическому столу? Правда, место, где я оказался больше похоже не на темницу, а на... допросную? — Белые стены, белые светодиодные лампы, серые стол и два стула, привинченные к полу. Зе́ркала во всю стену нет, зато имеются две камеры, в углах под потолком.

Белая дверь открылась и в комнату вошёл мужчина, лет сорока, в брюках и рубашке классической расцветки, с подвёрнутыми рукавами и без галстука. — Брюнет, гладковыбритый, с лицом, напомнившим известного российского телеведущего многочисленных ток-шоу.

«Что ж...», — подумал я, — «пусть говорит».

Чекист сел напротив через стол, положил перед собой две папки и небольшую коробку, из которой начал выкладывать мои вещи — браслет, нож, кольцо-блокиратор, бумажник, телефон. Следом вошёл тот самый кмет, который первым атаковал меня после экстренного приземления. Среднего роста, широкоплечий, крепко сбитый, русоволосый, круглолицый, круглоглазый, круглоносый. Костюм он поменял на обтягивающую футболку и джинсы. Этот опёрся на стену, слева от стола. А тот, что вошёл первым, заглянул в одну из папок.

— Илья Борисович Тешков, тридцать восемь лет, разведён, детей нет, безработный. Прописка... угу... последнее место работы... угу... родственники... единокровная сестра, гражданство Российской Федерации, учится... угу... место жительства Москва...

Цепь кандалов натянулась, звонко лязгнув и заставив стол дрогнуть.

— Спокойно, Илья Борисович. Спокойно. Это — открытая информация. И она меня мало интересует, так — для полноты картины. Гораздо больший интерес представляет последний год твоей жизни.

Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Силы я не ощущал, видимо, во внутреннюю часть стальных браслетов вплавлены полоски платины. Когда не можешь повлиять на события, остаётся только терпеть и выжидать подходящего момента. Кмет, не говоря ни слова, подошёл и зарядил мне кулаком в скулу. Обычный удар, но мне хватило, чтобы поплыть.

«С**а!».

Хорошо хоть внутренние усиления организма, даруемые Силой, браслеты не могут блокировать. Встряхнув головой, я посмотрел на "боксера" сквозь прищуренные веки.

— Олег! Какого хрена ты творишь?!? — взвился "мой биограф".

— А чё он кобенится? Шамиля вон, до сих пор лекаря́ восстанавливают, мне костюм испортил, козлина. Операцию сорвал. Самого взяли с поличным, а он цену себе набивает.

— Угомонись, Олег!!! Не можешь держать себя в руках, выйди из допросной!

Олег посопел, но отошёл на прежнее место. Оба уставились на меня, мол, проникся? А я не смог сдержать улыбку.

— Качок недоигрыаает, а ты переигрываешь. Репетировать ещё нужно, граждане начальники.

Кмет было снова дёрнулся ко мне, но "добрый полицейский" его остановил:

— Погоди, Олег! Илья Борисович просто не до конца понимает в какой ситуации оказался.