Я затащил трупы в одно из ближайших сооружений. От тел следовало избавиться и побыстрее. Все знают, что здесь тренируюсь я, поэтому никто из учащихся не сунется. К тому же многие в разъезде. Но всё равно надо поторапливаться.
Покойников я заволок на второй этаж постройки, сел возле них и сосредоточился на первом. Собирался превратить его в пыль, чтобы даже следа не осталось.
Времени на это потребовалось немало, как и сил. Тем не менее труп постепенно каменел и разваливался, пока не стал продолговатой кучкой песка. У меня ушло на это тридцать-сорок минут. Разобравшись с первым, я отдохнул, помедитировал и принялся за другого, на ликвидацию которого тоже понадобилось много энергии. Насыщенная тренировка получилась, нечего сказать.
Наконец, все трупы превратились в кучи каменного песка. Я создал мощный воздушный поток, и он мигом выдул их наружу, развеяв прах моих врагов над «трущобами». Только медальон остался — его я сохранил, рассчитывая в будущем продать. Наверное, немалых денег стоит. Закопал артефакт там же, где лежала тетрадь, а потом со спокойной душой вернулся в общежитие.
Об исчезновении трёх учащихся стало всем известно на следующий день к вечеру. За день слухи успели разлететься по всей школе, и теперь ребята только и судачили, что об этом загадочном событии. Кто-то говорил, что парни сбежали, а кто-то думал, что их убил сильный первокурсник, которому они перешли дорогу — я, то бишь.
А я хранил молчание и делал вид, что удивлён не меньше остальных. Думал, директор опять станет меня допрашивать, как главного подозреваемого, но никто мне и слова не сказал. Наверное, Вятский тоже не хотел лишней мороки. Если бы тела обнаружились, тогда оставить происшествие без внимания было бы нельзя, а сейчас кому какое дело до трёх простолюдинов? Можно объявить ребят в розыск и забыть об их существовании. Наверное, так Вятский и сделал — я не узнавал.
И как раз на этой неделе начались проверки. Об этом нам тоже стало известно из болтовни учащихся. Саму же комиссию мы видели лишь один раз — во вторник на перемене, когда мимо нас по коридору прошли несколько человек в синих кителях в сопровождении двух заместителей в зелёной форме школьной администрации.
Когда в четверг после занятий ко мне подошёл Барашкин и сказал, что по просьбе моего отчима я освобождён от на пять дней, я ушам не поверил. С какой стати отчиму это делать? Но когда я позвонил дяде (его телефонный номер был указан в последнем письме, а в общежитии имелся таксофон), то сразу всё стало понятно. Дядя, как оказалось, отправил письмо от имени своего брата, подделав его подпись. В школе подлога не заметили. Таким образом, я мог отправиться в Тверь на пять дней и встретиться с матерью.
В преднедельник утром я собрал чемодан, сходил в рощу, выкопал тетрадь и артефакт, вызвал такси и поехал на вокзал, где купил билет на ближайший поезд. В Твери я был во второй половине дня.
Меня никто не встретил. Пришлось позвонить дяде с вокзала и ждать. Лишь спустя часа полтора к зданию подъехал уже знакомый мне роскошный бордовый седан.
— Ну как добрался, племянник? — дядя, облачённый в зелёный сюртук с серебряной вышивкой вдоль бортов, вышел и открыл багажник.
— Всё прошло гладко, — я уложил чемодан в машину. — Как вы не побоялись письмо подделать? Не боитесь, что Сергей узнает?
— Скажу честно, ему на тебя плевать. Он не интересуется, чем ты занят, поэтому нет, не боюсь, — рассмеялся дядя. — Да и сколько можно дрожать как осиновый лист? Эдак далеко не уедешь. Удача любит смелых.
Мы с дядей сели в машину и поехали. Спокойные улицы Твери сильно контрастировали с шумной суетой столицы, но и здесь кипела жизнь, особенно в центре города.
— Вы уже договорились с моей матерью о встрече? — спросил я.
— Вряд ли я смогу её в чём-то убедить. Она мне ни за что не поверит. Слишком уж Сергея сильно боится, подумает, уловка какая. Тебе самому придётся позвонить ей и договориться о встрече. Надеюсь, пяти дней хватит, чтобы найти удобное время. Кстати, я уже достал кое-какое оборудование. Человек, у которого я купил координаты, дал список того, что потребуется для похода на нижний слой, и продал камнеискатель. Поэтому мы можем отправиться хоть сейчас. Дело осталось за кубом. Увы, мне он не по карману.
— А что будем делать, если куба нет? Может же быть такое, верно? Допустим, мать продала его.
— Будет плохо, если она его продала. Но и это не безвыходная ситуация. Попробую занять деньги у родственников. Если мы найдём чудо-камни, я быстро с долгами расплачусь.
— А если нет?
— Да брось! У меня пять координат. По всем им лазы открываются — мы на месте проверяли. Где-нибудь эти камешки да найдутся. Просто нужно время на поиски, — дядя выглядел воодушевлённым, полным энтузиазма. Казалось, он уже держит в руках россыпь красно-фиолетовых камней.
Да и я находился в приподнятом настроении с самого утра. Дело сдвинулось с мёртвой точки — это главное. Теперь надо убедить мать отдать куб. А если не отдаст, то и не надо. Дядя прав: это не конец света. Кубы дорогие, но их можно купить, а в тетради у меня записаны десятки координат.
— Кстати, сколько стоит куб? — поинтересовался я.
— Очень дорого. Тысяч сорок-пятьдесят, если у запатентованного мастера делать. Моя квартира, за которую я только пять лет назад расплатился, и та в два раза дешевле обошлась.
Я присвистнул:
— Дороговато.
— Не то слово. А у меня, между прочим, семья. Сына, вон, на в следующем году в высшую школу отправлять надо. Ну ничего. Главное — цель, а пути всегда найдутся.
Мы подъехали к гостинице.
— Извини, что не зову в гости, — сказал дядя. — Если моё семейство узнает о твоём приезде, они могут невзначай растрезвонить Сергею. Не хотелось бы, сам понимаешь. Он не должен знать о нашем деле. По крайней мере, сейчас.
— Само собой.
— Насчёт денег можешь не волноваться, я оплатил тебе номер на пять суток. Наслаждайся отдыхом и не думай о пустяках. А матушке позвони сегодня, не затягивай. Кто знает, когда она сможет выкроить время для встречи? Помнишь её номер?
— У меня осталась старая записная книжка. Там всё есть.
— Только звони на беспроводной. На домашний может ответить слуга.
— Знаю.
Гостиничный номер, который снял для меня дядя на ближайшие пять дней, находился на шестом этаже. Роскошью он не отличался, но был вполне приятным и комфортным. Тут имелись стол с двумя креслами, кровать и даже телефон — обычный проводной. Из окна открывался вид на небольшую площадь с фонтаном и старинные здания, коими была застроена центральная часть города.
Матери я позвонил сразу.
— Алло, Светлана Миловидова слушает, — ответил бесцветный женский голос.
— Алло, матушка? Это Вячеслав.
— Вячеслав? — тон матери сразу стал каким-то напуганным. — Как я рада тебя слышать! Но… я же тебя просила не пытаться связаться со мной. Сергею это не понравится. Ты сейчас в школе?
— Нет, я в Твери, и нам надо встретиться.
— Что ты тут делаешь? Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто есть одно дело, которое нам с вами надо обсудить, но не по телефону. Давайте встретимся лично.
— Ты меня тревожишь, Вячеслав. Скажи, что случилось.
— Уверяю, поводов для беспокойства нет. При личной встрече всё объясню. Когда мы сможем увидеться?
Мать вздохнула, потом подумала несколько секунд, и проговорила:
— Ты сейчас где?
— Это не имеет значения.
— Что за секреты, Вячеслав? Почему ты от меня всё скрываешь?
— Матушка, пожалуйста, — я уже начинал терять терпение. Эти бессмысленные вопросы раздражали. — Обещаю, что я вам всё расскажу. Я в гостинице, у меня всё в порядке.
— Ладно… Сегодня я уже не смогу, завтра у нас — богослужение, а потом гости, а вот в понедельник… Сергей собирался днём ехать на предприятие. Если ничего не изменится, я буду свободна. Поэтому давай в понедельник.
— Где именно встретимся?
— Дай подумать… Можем в сквере Величия, возле памятника Феодосию, часов… в двенадцать, наверное… Да, давай в двенадцать. Но если не приеду, не расстраивайся. Вдруг у Сергея поменяются планы? Я не могу ничего обещать.
