— Всё нормально будет. Никто нас не поймает. Пошли через тот переулок. Там народу поменьше.

Мы свернули на тесную улочку, а потом ещё на одну. Здесь действительно людей было не так много. По крайней мере, мы могли спокойно идти. Но впереди нас ждала всё та же гудящая толпа, и нам, похоже, предстояло искать обходной маршрут, плутая по бетонному лабиринту.

Вдруг где-то впереди раздались выстрелы. Вначале одиночные, похожие на залп нескольких винтовок, а потом затрещал пулемёт. Толпа внезапно сорвалась с места. Я заметил подворотню неподалёку, схватил Таню за руку и рванул туда, распихав бегущих в панике людей.

Тут же за нами нырнули девушка с парнем в простых нарядах и четверо мужчин рабочей наружности в чёрных и коричневых пиджаках. Подворотня вела в тесный двор, но она была перекрыта решёткой, и мы никак не могли попасть туда, если только не сломать преграду.

А мимо нас мчались обезумевшие от страха люди, кто-то падал, о них спотыкались другие, третьи топтали валяющихся на дороге. Крики ужаса и боли заполнили улицу.

— О боже, они нас всех перебьют! — волновалась девушка, забежавшая вместе с нами в подворотню.

— Спокойно. Мы здесь в безопасности, — резко ответил сопровождавший её парень. — Сейчас все убегут, и мы пойдём дальше. А вы — студенты, что ли? — обратился он к нам.

— Мы из школы заклинателей, — сказала Таня.

— А чего прячетесь-то! Там жандармы митинг расстреливают, а вы прячетесь.

— Мы в больницу идём, — пролепетала неуверенно Таня, — к отцу.

Толпа растаяла, оставив после себя несколько растоптанных тел. Кто-то стонал и звал на помощь, другие даже не шевелись. Трое мужчин, которые бежали последними, упали напротив нашей подворотни, сражённые пулями. До нас донёсся топот тяжёлых стальных ног, а ноздри резанул запах горелой плоти.

— Боже мой, они идут сюда, они нас убьют! — запричитала девушка, чуть не плача.

— Молчи! Тихо, — парень зажал ей рот рукой. — Может, пронесёт.

Я выглянул из подворотни и сразу понял, что причины для беспокойства есть.

По улице шла шагающая машина, вооружённая двумя пулемётами, а за ней — десяток людей в чёрных мундирах и фуражках с красными околышами. Они держали в руках винтовки, а у одного в ладонях рыжими всполохами плясали сгустки пламени. На растрескавшемся асфальте валялись тела демонстрантов, некоторые горели.

Те, кто давил забастовку, убивали всех на своём пути, и что-то мне подсказывало, с нами они тоже не станут церемониться.

— Жандармы! Вот же суки! — процедил один из забежавших в подворотню рабочих и извлёк из-за пазухи пузатый короткоствольный револьвер с крупным барабаном.

К нам направлялось отделение жандармов вместе с шагающей машиной. Они не смогли бы не заметить восьмерых человек, забившихся в подворотню. А дальше нас либо попытаются убить, как и многих здесь, посмевших против чего-то протестовать, либо арестуют. И тогда директор сразу узнает, где мы проводили выходной. В чём-то Таня была права: в школе вряд ли поверят, что мы не в митинге участвовали, а в больницу шли. Меня-то, скорее всего, сильно не накажут. Для Воротынских я — человек полезный. А вот мою спутницу могут исключить с последующей отправкой в армию. Она — заклинательница-простолюдинка, и просто так гулять ей никто не позволит, но и шанса на хорошую жизнь не дадут, если посчитают неблагонадёжной.

Надо было избежать драки, иначе нас по всему району будут искать, а нам во что бы то ни стало надо попасть в больницу, поэтому воевать с жандармами без крайней необходимости я не хотел.

— Спокойно, приятель, — сказал я, увидев револьвер в руке у рабочего. — Это тебе не понадобится. И не поможет. Сейчас мы выберемся отсюда.

Войдя в подпространство, я стал менять структуру замка на решётке. Металл раскалился и оплавился, замок отвалился. Путь был свободен.

— За мной, — я открыл решётчатые ворота и первым нырнул во двор. Остальные без лишних рассуждений ринулись следом, ухватившись за спасительную соломинку.

По узкой дорожке, зажатой между глухой бетонной стеной и дровяными сараями, мы прошли через двор и оказались перед ещё одной подворотней. Она вела на другую улицу, но я отсюда не видел, есть снаружи жандармы или нет. Где-то до сих пор гремела стрельба, но здесь было тихо.

— Я посмотрю, что там, — сказал я. — Не высовывайтесь.

— Товарищи, сюда! — нам махнул рукой мужичок в кепке, стоявший возле двери, что вела в подвал. — Здесь безопасно.

Все сразу же побежали к нему, но Таня осталась на месте. Рабочий с револьвером возле двери обернулся и махнул нам рукой:

— Эй, студенты, чего встали? Давайте в подвал. Переждём, пока облава закончилась.

— Но нам в больницу надо, — растерянно проговорила Таня.

Я находился в замешательстве. То ли спрятаться со всеми, то ли попытаться добраться до больницы. С одной стороны, не слишком хотелось с этими ребятами дела иметь: наверняка ведь всякие ненужные расспросы начнутся и прочая канитель, а с другой — не было желания и с жандармами бодаться. Но отсидеться в подвале выглядело более разумным решением.

— Пошли, — сказал я Тане, — спрячемся.

— Но нам же надо в больницу, — девушка выглядела перепуганной и вряд ли могла трезво мыслить.

— Успеем в больницу. Надо облаву переждать…

И тут я резко изменил своё решение, поскольку увидел, как по дорожке между зданием и дровяными сараями шагают три человека в чёрных кителях, в том числе заклинатель с огненным сгустком в руке. Рабочие и незнакомая парочка уже заходили в подвал, и жандармы их не видели, зато прекрасно видели нас с Таней. Прятаться было поздно.

— Дерьмо! Опоздали. Валим отсюда! — я схватил Таню за руку и потащил к подворотне. Возможно, следовало бы сразу уничтожить этих троих, но надежда избежать столкновения сохранялась. К тому же их соратники ждут неподалёку.

— Где больница? Куда бежать? — крикнул я на ходу.

— Кажется, туда, — Таня указала налево.

Выскочив из подворотни, мы ринулись налево по очередной узкой улице. Тут тоже лежали трупы, а слева я краем глаза заметил площадь с памятником, возле которого стоял чёрный автобус. Были там жандармы или нет — не разглядел.

— Стоять! — гаркнул нам вслед басом один из преследователей.

Мы даже не обернулись, бежали со всех ног, надеясь затеряться в бетонном лабиринте. Ближайший перекрёсток оказался совсем близко, и мы свернули на нём, чтобы исчезнуть из поля зрения жандармов.

Я заметил слева проход между домами, и мы метнулись туда. Не хотелось наткнуться на ещё один патруль. Думал, затеряемся во дворах, а преследователям надоест гоняться за нами. Но это стало неверным решением. Прохода через двор не было. Вокруг плотно сгрудились бетонные коробки и дровяные сараи, красноречиво говорящие о том, что мы — в тупике.

— Дальше не пройти, — проговорил я.

— О боже! Что нам делать? Мы в ловушке! — воскликнула Таня.

Быстрый топот сапог нагнал нас.

— Так, молодые люди, куда собрались? — проход между домами загородил высокий усатый малый в чёрном кителе и фуражке с красным околышем. В руках его горел огонь. Следом шли ещё два жандарма с винтовками.

И чего они к нам прицепились? План, что ли, недовыполнили и теперь за каждым встречным гоняются? Или их наша школьная форма привлекла? Похоже, избежать столкновения не получится. Остаётся либо пытаться убедить преследователей, что мы ни при чём и просто мимом проходили, либо… драться.

Я не любил объясняться ни перед кем, да и не поможет это — нас, так или иначе, потащат в участок, а значит, в больницу мы сегодня уже не попадём. С другой стороны, разобраться по-быстрому с одним не слишком сильным заклинателем и двумя слабыми кинетиками — раз плюнуть. К тому же нас больше никто видел, никто не узнает, кто мы и откуда. Мало ли людей в зелёной форме ходит?

Все эти мысли мигом пронеслись в голове, пока мы с жандармами стояли и смотрели друг на друга. Результат моих размышлений ничего хорошего нашим преследователям не сулил. Уничтожить — такое решение казалось самым верным.