— Ты всё равно покойник. Твоё смертное тело слишком слабо. Тебе не уйти отсюда живым. Лучше пади на колени и прими безболезненную смерть.

— Ты кое-что забыла, сучка. Я Локки! Мне всё по плечу! — гневно выплюнул я и кинулся на драхнидов.

Они встретили меня ударами алебард. Но я ловко уклонялся от них, попутно разрубая лапы паукообразных. Они падали на брюшки, сверля меня холодными глазами. В них даже не было страха или боли. Но мне они и не были нужны. Я просто срубал головы драхнидам, продвигаясь к жрице.

А та принялась швыряться в меня магией, используя арсенал атрибутов: «яд», «паутина», «старение»…

Однако я с блеском избежал встречи со всей этой магией, прячась за телами бестолково мечущихся драхнидов. А они, в отличие от меня, частенько попадали под удары собственной госпожи.

Самка убила как минимум пятерых своих подчинённых. А ещё двое попали в пущенную ей «паутину». Они запутались в липких нитях, чем я и воспользовался. Одному с хохотом и хрустом вырвал челюсть, а второму вскрыл хитин на животе, выпустив тёплые внутренности.

Такое положение дел искренне опечалило жрицу. Она гневно проорала, продолжая атаковать меня магией:

— Ты сдохнешь, выродок Локи! Ты уже одной ногой в Великом Ничто. Артефакт уничтожит твою душу, глупый, глупый Локки! Ты умрёшь как и десятки твоих родственников, возомнивших себя равными богам! Тебе не одолеть меня! В храме Маммоны у меня нет достойных противников!

— А чего же ты тогда закрылась защитой? Боишься меня? — прохрипел я, метнувшись за колонну.

Жрица и правда прикрылась коконом из чёрного тумана Хаоса. И мне его хрен снять. Даже мой самый сильный «взрыв энергии» в этом месте не проломит магическую броню самки. Вот за пределами храма — другое дело. И она это знала. Но знала ли жрица, что подобное может уничтожить подобное?

— Ха-ха! — испустила злой смешок самка. — Никто не боится тебя, жалкий червь! А без защиты сражаются только дураки!

Она швырнула на пол рядом с колонной обильный заряд «яда». Он ударился о плиты, и его содержимое разлетелось во все стороны. Несколько капель угодили мне в лицо. Щека превратилась в рваный парус, а левый глаз зашипел, задымился и перестал видеть. Причём боли не было. Мой организм уже перестал чувствовать её, максимально охренев от всего происходящего.

— Досадно, — прошептал я, потёр ослепший глаз и метнулся за другую колонну. Ту, что стояла ближе к камню с самкой. Она попыталась приголубить меня «старением», пока я бежал между колоннами, но мне удалось уклониться от магии.

А потом уже и сама жрица подверглась нападению, но не моему. Проявила себя Огнева. Скрываясь во мраке, она разрядила в магическую защиту самки весь пистолет, обрушила на неё стену жаркого пламени и активировала «каменные шипы». Они вылезли из камня, но так же, как и пули с огнём, не сумели пробить защиту жрицы.

— Ах-ха-ха! — презрительно расхохоталась самка и кинула во мрак «старение».

— Громов, — услышал я тихий шёпот и увидел возле противоположной колонны покачивающегося Ратникова.

Баронесса всё-таки освободила его. И когда только успела?

Я ринулся к парню, пока Огнева своими атаками отвлекала жрицу. Но та всё равно швырнула в меня «яд». Однако не попала. Так что я смог скрыться за колонной, оказавшись около Ратникова. Он тяжело дышал, а его грудь украшали раны от хелицеров.

— Справишься? — тихо выдохнул я, сглотнув слюну, оказавшуюся на вкус как кровь пауков.

— А как иначе? Огнева передала мне твои слова. Другого варианта у нас нет, — мужественно вскинул голову парень.

— Тогда поехали, — просипел я и положил руку на его плечо.

Мои пальцы окутал пятый атрибут, который я впервые применил в этом мире. Пришлось потратить практически всю оставшуюся ману. Я даже покачнулся. Но это того стоило. Финал битвы уже близко.

— Смертная букаш-шка, — зло прошипела жрица, швыряя «яд» во тьму, где пряталась людская самка, — я доберусь до тебя после того, как убью этого глупца Локки!

Самка чувствовала себя чуть ли не всемогущей в этом месте. Она даже не могла помыслить, что проиграет. Хотя Локки и перебил всех её слуг. Но всё же жрица смело стояла на камне, контролируя всю территорию храма. И её губы уже кривила улыбка скорой победы.

— Ещё немного… ещё… Где же ты, трус? — прошептала самка и радостно оскалилась, увидев Локки.

Он выбежал из-за колонны и с отчаянным криком кинулся в её сторону, держа в обеих руках сабли.

— Глупый дурачок, — ликующе проскрежетала жрица и швырнула в него своё самое сильное «старение».

Оно под радостные вопли самки угодило прямо в грудь Локки, но затем… затем почему-то отскочило и полетело в жрицу. Та вскрикнула и попыталась увернуться, но было уже поздно. «Старение» ударило её в живот, разметав «кокон Хаоса», но до тела самки не добралось.

Жрица почувствовала облегчение. Но тут что-то упало ей на спину, сорвавшись с возвышающейся над камнем колонны.

— Не ставь мышеловку, если сама годишься лишь на роль приманки! — раздался за её спиной злорадный голос Локки, а потом свистнули сабли.

Они срубили непроизвольно поворачивающуюся назад голову самки. И последнее, что она увидела, было жуткое лицо потомка Локи. Окровавленное, заляпанное слизью, с единственным полыхающим глазом и довольным оскалом.

Я спрыгнул с конвульсивно подрагивающего тела жрицы и сорвал с перерубленной шеи амулет-артефакт в виде паучихи. Он мне ещё пригодится.

— Ратников жив, но он потерял сознание, — радостно выдала Огнева, выскочившая из мрака.

Она опустилась на колени около парня. А с того уже слетела иллюзия, изображающая меня. Но свою роль Ратников сыграл. Он с помощью атрибута «отражение» отбил удар жрицы. Мне о нём рассказала баронесса. Этот атрибут мог отразить магию в того, кто её швырнул, но не слишком сильную, поскольку Ратников прокачал «отражение» лишь до пятого уровня.

Однако у меня имелась магия, носящая название «вдохновение». Оно поднимало на три уровня любой атрибут, даже если тот уже имел максимальное значение, но всего на одно использование. И себя я, к сожалению, «вдохновить» не мог, а вот других — пожалуйста.

— Можешь привести его в чувство? — хрипло спросил я, спрыгнув с камня и едва не растянувшись на полу.

Совсем сил не осталось. Последние отдал на «телепортацию», переместившую меня на колонну, с которой я и сиганул на жрицу. Но зато этот бой дал мне много опыта. Ещё чуть-чуть, и я сумею пробудить новый, девятый атрибут.

Обычные смертные владели максимум семью атрибутами. А существа с божественной кровью способны были открыть ещё три атрибута. Богам же доступны аж тринадцать.

— Да, смогу, — заверила меня баронесса и наградила Ратникова лёгким поцелуем.

Он тут же дёрнулся и открыл осоловелые глаза. Его окровавленные губы расплылись в дебильно-счастливой улыбке.

— Добрый вечер, — бросил я парню, выпустил из рук сабли и устало грохнулся на задницу, потирая опустевшую глазницу.

И как Один ходит с одним глазом? Это же неудобно. Благо «регенерация» восстановит мой глаз, когда организм получит достаточно высококалорийной еды.

— Мы победили? — просипел Ратников, приподняв голову.

— Ага, ты молодец, — похвалила парня мулатка и подошла к Горскому.

Она не стала приводить его в чувство с помощью поцелуя, а просто отвесила несколько звонких пощёчин. Голова аристократа мотнулась. Он застонал и открыл глаза.

— Ратников, отменяй праздничный торт. Граф, оказывается, живой, — с трудом усмехнулся я, чувствуя себя так паршиво, будто по мне левиафан потоптался.

Девушка освободила Горского от кандалов, используя кинжал. Ошейник с камнем-артефактом она тоже сняла с парня и отправила в поясную сумку.

— Где мы? Что произошло? Почему я почти голый? — просипел граф, облизав разбитые губы.

— Мы умерли и попали в царство Марены, — внезапно сострил Ратников.

Кеша лихорадочно осмотрелся, увидел сотни паучьих трупов в лужах голубоватой гемолимфы и судорожно пробормотал: