— Так, стражи уже давно числятся пропавшими. А охотник… обедневший барон Астафьев. Я слышала его историю. Жена Астафьева считает, что он взял все их деньги и тишком ушёл среди ночи, бросив её с детьми.

— Вот она, наверное, обрадуется, когда узнает, что его сожрали пауки.

— Наверняка, — усмехнулась мулатка, не став подвергать сомнению мои слова.

А ведь она могла сказать нечто вроде того, что ещё непонятно — выберемся мы отсюда или нет. Посему вдова Астафьева может так и не узнать о судьбе мужа.

— И что нам принесли эти достойные люди и нелюди? — спросил я, непроизвольно потрогав поясную сумку.

В ней уже покоились две полностью заполненные энергией ловушки. И ещё имелась одна пустая. К сожалению, Огнева взяла с собой лишь пару ловушек. Отчего мой внутренний хомяк обиделся на неё.

— Три ножа, рваные доспехи… и вот это, — сказала баронесса и продемонстрировала невзрачное кольцо с тусклым зелёным камнем. — Какой-то артефакт. Разряженный.

— «Светлячок», — сразу определил я и приподнято добавил: — Кажется, кто-то из людей любил ходить по подземельям. И, возможно, он сунулся сюда по своей воле, а не был переброшен аномалией. А это значит, что отсюда есть выход.

— Хорошо бы, — радостно блеснула глазами девушка. — Но как ты понял, что это именно «светлячок»? Даже я не могу определить назначение этого артефакта.

— У моего деда был такой, — соврал я, конечно же, не став говорить, что у меня имеется куча опыта. Он-то и позволил мне разгадать «тайну» кольца.

— А-а-а, — протянула мулатка и сунула артефакт в поясную сумку. — Ты отдохнул? Нам надо торопиться, если мы хотим спасти Ратникова и Горского.

— А если не хотим? — вздохнул я и принял вертикальное положение.

— Громов, мы все стражи. Забудь о своих личных обидах. Мы должны спасти наших собратьев. А не потешаться над ними, — серьёзно проговорила Огнева, хмуря брови.

Мне на миг стало совестно, но всего на миг. А потом мне снова стало наплевать на них, но всё же я перевёл тему, попутно покинув пещеру:

— Какие у тебя есть атрибуты? Нужно это учитывать в грядущих боях.

— «Стена пламени» пятого уровня — мой первый атрибут. «Воздушная плёнка», она защищает меня от урона. «Каменные шипы». И… и «эйфория». Если я включу её и поцелую человека, тот испытает что-то сродни оргазму.

— Офигеть! — уронил я челюсть на пол. — Ты в моих глазах стала в сто раз привлекательнее. Огненная стена пятого уровня — это же что-то с чем-то!

— Громов, не кривляйся. Тебе это не идёт. Тем более сейчас не время и не место.

— Ты мне мою матушку напоминаешь, — буркнул я и следом спросил: — Какие у Ратникова и Горского есть атрибуты?

— У Горского видела лишь «молнию». А у Ратникова есть четыре атрибута…

Девушка назвала их. А я кивнул и настороженно замер, вроде бы услышав приглушённый расстоянием человеческий вопль.

— Кажется, кто-то кричал.

— Да, я тоже что-то слышала, — взволнованно сказала баронесса.

— Нам в ту сторону. Кажется, кричали оттуда.

Мы свернули и двинулись по подземному коридору. Он постепенно расширялся, становясь всё более… э-э-э… ухоженным. Исчезли все неровности со стен и пола. А впереди показался вход в пещеру, освещённую бело-зелёным светом.

— Огнева, спорим, что в пещере нас ждут неприятности?

— Я в этом уверена, — сглотнула она и вытащила саблю. Взяла бы пистолет, но у неё уже наверняка закончились патроны или баллончики со сжатым газом.

— На, бери мой пистолет, — протянул я ей и оружие, и боезапас.

— Ну, если ты просишь, — проговорила она, словно делая мне одолжение, и взяла подарки слегка подрагивающими пальцами.

— Иди туда, где страшно, чтобы обрести силу, — философски сказал я, видя признаки испуга на ее лице.

— Мне не страшно, — сдавленно выдала красотка, отведя взгляд. — Но… но, может, не пойдём в пещеру? Я кожей чувствую, что там какая-то ловушка.

— Что за неуважение? Драхниды же готовились, старались, а ты не хочешь идти. Да и когда ты знаешь, что идёшь в ловушку, то это вроде уже и не ловушка, — усмехнулся я, чувствуя возбуждение, пронзившее тело до кончиков ногтей.

Из пещеры буквально смердело Хаосом такой концентрации, что он даже воплотился в реальности в виде очень лёгкой чёрной дымки. Практически незаметной, но всё же видимой.

— Громов, ты и в гробу шутить будешь? — прошипела она, гневно глянув на меня.

— Не планирую ложиться в гроб, — серьёзно сказал я и услышал грохот. Он пронёсся по подземному коридору, ведущему к пещере.

— Потолок рушится! — взвизгнула Огнева, увидев тонны земли, хоронящие под собой кишку. — Бежим!

— Кажется, мы слишком долго разговаривали, и кто-то решил поторопить нас, — проговорил я, помчавшись к пещере.

Уж она-то точно не рухнет. Даже отсюда ясно, что пещера колоссальных размеров. И я понял, что не ошибся, когда ворвался в неё вместе с клубами пыли и комьями земли, скачущими по полу из каменных плит.

Потолок и пол изобиловали сталагмитами и сталактитами, испускающими мягкий белый свет, переплетающийся с зеленоватым свечением мха. Он густо облепил находящиеся на возвышении колонны из чёрного камня. Они двумя рядами протянулись через центр пещеры, а между ними расположились статуи. Часть из них изображала паучих, а часть — соблазнительных женщин с роскошными телами, буквально источающими разврат и жажду плотских наслаждений.

— Храм Маммоны, — в ужасе пробормотала девушка, скользнув взглядом по колоннам, а потом уставившись на громадные камни.

Валуны валялись тут и там, и за ними могли скрываться десятки пауков. Они здесь наверняка были, поскольку на слабом сквозняке колыхались паруса паутины, свисающей с потолка и колонн.

— А я думал, что это чайный домик Перуна, — проронил я, уже давно догадываясь, что аномалия неслучайно оказалась на моём пути.

Как только увидел драхнидов, так сразу вспомнил, кому они служат. Маммона опять решила убить меня. Вот стерва настырная.

— Громов, не богохульствуй, — прошипела девушка, часто-часто дыша.

— Тут нас Перун не слышит. Это не его владения, — хмуро сказал я и пошёл к храму.

Через пару шагов почувствовал на себе десятки холодных взглядов. Да, пауки здесь явно были. Они скрывались в пятнах мрака, щедро разбросанных там, куда не доставал свет мха и сталагмитов со сталактитами.

— Выход из пещеры где-то за храмом. Оттуда дует сквозняк. Видишь, как паутина колыхается? — проговорила девушка и поспешила за мной.

— Вижу, — кивнул я и взошёл по ступеням, ведущим к колоннам.

— Смотри, Ратников с Горским! — выдохнула баронесса и указала рукой на два полуобнажённых тела, прикованных к одной из центральных колонн.

Кеша явно находился без сознания. Его голова лежала на груди. А вот Ратников порой стонал, скрежетал зубами и даже орал, когда небольшой паук, буквально с тарелку размером, втыкал хелицеры в его окровавленную грудь.

Но парень ничего не мог сделать. Его руки и ноги надёжно держали кандалы, а на шее был ошейник с пульсирующим чёрным камнем-артефактом. Такой же красовался на Горском. Артефакты блокировали их магические атрибуты.

Мой взор лишь мимолётом скользнул по смертным и следом впился в неясную тень, возникшую на трёхметровом громадном камне. Он валялся чуть дальше, чем были прикованы кадеты. Вероятно, выпал из потолка много лет назад.

Тень подалась вперед, и луч бледного света отразился от золотой короны и хитина, панцирем сковывающего человеческую часть драхнида-самки.

На её неестественно красивом лице в усмешке кривились сочные губы, а на шее сверкал артефакт в форме паучихи. Тело оказалось раза в два больше, чем у драхнидов-самцов. А в насмешливых глазах светился недюжинный интеллект. Думаю, такому существу можно дать седьмой уровень по имперскому справочнику.

— Ты оказался глупее, чем о тебе говорили, Локки, потомок Локи, — разлепила она рот, выпустив из него шипяще-гортанные звуки языка Хаоса. — Многие говорили, что ты умён.