Два месяца без сестры и друзей показались вечностью. Моё сердце болело так сильно, что казалось, будто в его нежную плоть вонзились шипы. Одинокая слеза скатилась по моей щеке, и я сердито смахнула ее, но затем последовала еще и еще. Я их тоже вытерла. Нет плача.

Я была так близка к тому, чтобы заполучить своего ребенка. Я должен быть счастлив и взволнован, а не рыдать навзрыд.

Поймав несколько любопытных взглядов, я повернул за угол и обнаружил небольшой оазис зеленой травы и большую пустую игровую площадку. Я направился к пустой скамейке, чтобы сесть, и мои мысли были где угодно, только не здесь.

Как мне вернуть ребенка?

Я заставила директора клиники передать мне документы, включая оригинал свидетельства о рождении, но заставить родителей передать ребенка — это совсем другое дело. Согласно записям приемной семьи, это была четвертая семья Скай. По какой-то причине поиск долгосрочного размещения оказался проблемой. В файле указывалось на трудности с общением , но никаких подробностей не было.

Хотя это и заставило меня беспокоиться о следующем затруднительном положении. Как, черт возьми, я буду общаться со своей дочерью?

Камни лежали на мне. Я не смог бы похитить ее, не напугав до смерти, не говоря уже о том, чтобы тащить ее, пинающуюся и кричащую, по всему миру.

Если только Скай не связалась со своей семьей, и мы в конечном итоге ладили. Она была моей плотью и кровью, и это что-то значило. Но она была с Бранкой и Сашей Николаевыми уже несколько месяцев.

Черт возьми. Это была проблема, которую я не знал, как решить.

Затем встал вопрос о проездных документах. Через темную сеть я связался с кем-то, кого настоятельно рекомендовали за подделку фальшивых паспортов. Как только у меня будет фотография, я смогу заказать его услуги. Он — я предполагал, что это был он — доставит мне его в течение сорока восьми часов.

Движение справа от меня прервало ход моих мыслей, и я оглянулся. У меня перехватило дыхание, когда я заметил маленькую девочку, сидящую рядом со мной, одну и плачущую. Она была маленькой, с двумя темными косичками, перевязанными на концах желтой лентой.

Слезы катились по ее покрасневшим щекам, и мое сердце сжалось. Оглянувшись вокруг, я никого не увидел. Где были ее родители?

Не зная, как утешить ее без слов, я упал на корточки. Осторожно, чтобы не напугать ее, я слегка постучал ее по колену.

Ее блестящие небесно-голубые глаза встретились с моими. Ее рот открылся, затем закрылся, затем она начала плакать сильнее, ее глаза метались по сторонам.

Я снова осторожно постучал по ее колену, и ее взгляд вернулся ко мне.

«Где твоя мамочка?» — прошептал я, молясь, чтобы она меня поняла. Я боролась с инстинктом подписать, не желая еще больше смущать ребенка. Мое горло вибрировало, но я не был уверен, говорю ли я что-нибудь. Как ни странно, смущение по поводу моего голоса было пересилено горем маленькой девочки.

Кто-то прошел мимо и пристально посмотрел на меня. Я подавил порыв снять их. Делать это на глазах у ребенка было бы неуместно, да и привлекать к себе внимание мне уж точно не нужно.

«Бранка не хотела приходить на детскую площадку. »

Мое сердце остановилось, и на мгновение я не мог дышать. Мои легкие сжались, когда я посмотрел на маленькую девочку, чье лицо внезапно показалось мне знакомым. Она была точной копией меня и Рейны, когда мы были в этом возрасте. И она подписывалась на ASL. Тогда, если этого доказательства недостаточно, моим подтверждением должно стать имя Бранка. Это было необычное имя.

И все же мой разум предупредил меня. Не делай поспешных выводов, Феникс. Держите свое дерьмо и ум вместе.

Губа ее задрожала, и сердце мое перестроилось самым странным образом. Понадобилось все, чтобы не сломаться и не заплакать. Я знал — в глубине души и без сомнения — что это Скай.

Моя малышка сидела рядом со мной!

«Кто такая Бранка ?» — спросил я, делая знак в ответ, а мои губы дрожали.

Она моргнула и перестала плакать, с любопытством изучая меня. «Вы можете подписать? »

Сильно закусив губу, чтобы она не дрожала, я кивнул. " Да. Я потеряла слух, когда была маленькой девочкой ».

Ее глаза расширились, хотя все еще блестели от слез.

" Я тоже. Я робко улыбнулась ей, несмотря на вихрь эмоций, крутящийся в моей груди и комок в горле. Она была еще маленькой девочкой, моложе меня, когда я потерял слух. «Сколько вам было лет, когда вы потеряли слух, леди? »

Неожиданное разочарование охватило меня. Я не ожидал, что она назовет меня мамой. В конце концов, она никогда не встречала меня. Но я не мог помочь своей иррациональной части от чувства разочарования.

Я подавил это и тут же отругал себя.

«Меня зовут Феникс », — подписал я, а затем протянул руку.

Она без колебаний пожала его, а я поборол желание обнять ее. Я бы отдал свою жизнь только за то, чтобы обнять ее и почувствовать, как ее маленькое сердцебиение надежно спрятано в моих объятиях.

Не пугай ее, Феникс.

Однако я не мог отпустить ее руку. Еще секунда. Я хотел почувствовать ее мягкие, изящные пальцы в своих хотя бы еще одну секунду. Борясь со своим материнским инстинктом — или что бы это ни было — я неохотно отпустила ее руку, благодарная за контакт, несмотря на то, насколько холодно мне теперь было. То, в чем мне было отказано пять лет назад, когда она родилась.

«Меня зовут Скай ». На этот раз было невозможно сдержать дрожь моих губ, и одна упрямая слеза скатилась по моей щеке, когда ком в горле сжался. Я пожимал руку дочери. Она была прямо передо мной, и она была идеальна. Крошечный человечек, которому уже принадлежало мое сердце. «Саша говорит, что мне не следует разговаривать с незнакомцами ».

— Бранка и Саша твои мама и папа ?

Она покачала головой, затем подняла руку, подняв четыре пальца. «Они моя четвертая семья. Они выучили ASL для меня. »

Внезапно комментарий в ее файле обрел смысл, потому что ее проблемы с общением были связаны со слухом. Моим маме и папе пришлось нелегко. Хотя Рейна справилась с этим без особых усилий, они боролись. Бабушка тоже. Даже по сей день она лучше понимала ASL, чем подписывала его.

Это была моя вина. Мне следовало быть сильнее и бороться с бабушкой изо всех сил, чтобы удержать ее. Черт, мне следовало сбежать и вырастить ребенка одной. К черту этот мир. К черту бабушку и папу.

«Я подвел ее» , — эта мысль прозвучала во мне громко и ясно.

Ее глаза опустились на мою руку, а нос сморщился. Я проследил за ее взглядом, заметив, что она смотрит на мой телефон. Это был iPhone 11 — мой последний одноразовый телефон — и, озадаченный ее реакцией, я спросил ее: «В чем дело ?»

«У этого телефона проблемы с аккумулятором и проблемы с дисплеем». Хм? Я тупо смотрел на нее, не следя за ее словами. Да, я понимал их по отдельности, но вместе я понятия не имел, о чем она говорит. Должно быть, она прочитала смятение в моих глазах. «Вам нужен новый, лучший телефон. Можно с уверенностью сказать, что она не унаследовала этот навык от меня. Может быть, ее физические особенности, но определенно не эти технологические штучки. «Хотя ты хорошо одеваешься. »

Мой взгляд упал на мой наряд. На мне было синее платье миди от Chanel и белые балетки того же дизайнера. С уважением, моя сестра. Это было достаточно непринужденно, чтобы быть удобным, хотя и заставило меня задуматься, почему Рейна выделила для меня что-то подобное.

" Спасибо. Ты тоже не так уж и потрепан .

Она закатила глаза. «Бранка и Саша разрешили мне носить повседневную, удобную одежду. Моя тетя настаивала, чтобы я выглядел модно. Моя губа дернулась от ее презрения. Она определенно получила это от меня. В любой день я предпочитал комфорт дизайнерской одежде. Рейна была моей полицией моды.

Боже, я скучал по сестре. В этот момент я бы даже позволил ей наряжать меня каждый день. Черт, я бы надел высокие каблуки, если бы это означало, что она может быть со мной. Новообретенное беспокойство охватило мое сердце, но я не позволил ему одолеть меня. Амон не причинил бы ей вреда. Я видела это в его глазах, когда он смотрел на нее. Это был тот взгляд, который воспламенит тебя, если ты встанешь между ними.