Мы попали в плотную, я-могу-учуять-десять-различных-видов-пота толпу, которая еле-еле двигалась. До сегодняшнего дня я не осознавала, как сильно ненавидела огромные скопления людей. Мне было бы гораздо легче, если бы вокруг было хотя бы немного места, но его не было, а мне становилось трудно дышать. Я уже решила, что отчасти это связано с тем, что Хадсон находился в том же здании.

Что, черт возьми, со мной не так?

Я влюблялась в несносного, нахального… сексуального, смешного… Я осеклась, когда начала придумывать все более и более лестные эпитеты для описания хоккеиста, мысли о котором не покидали меня. Но, несмотря на это, мой здравый смысл взбунтовался против меня. Или, может, это было мое тело. Оно-то точно было за него.

Неужели оно не помнило насколько бывает больно падать? Хадсон Декер являлся именно тем типом парней, от которых я отреклась месяц назад. И сделала я это ради самосохранения.

Наконец мы добрались до моей машины. К счастью, Лайла приехала с Бэком, так что сейчас могла уехать со мной.

— Ладно, выкладывай, — сказала Лайла, как только мы сели в машину.

И я все ей рассказала. Рассказала о том, как мы смотрели документалку и смеялись, о бабочках, которых я почувствовала, когда он дотронулся коленом до моей ноги.

— Знаю, он мне не подходит, но сейчас я не могу думать ни о ком другом. Я, кажется, хочу стать главной героиней своего собственного эксперимента.

Лайла засмеялась и, когда я пристально посмотрела на нее, она подняла ладошки вверх.

— Извини. Кажется, твоя идея насчет эксперимента как-то связана со мной.

— Так и есть. Кроме того, мне вдруг захотелось заняться сексом с хоккеистом, — я толкнула ее в плечо. — Ты плохо на меня влияешь.

Мы засмеялись, но затем осознали, что в каждой шутке была доля правды. Мой лед таял перед Хадсоном. Не говоря уж о желании, которое усиливалось с каждой секундой. Не знаю, что из этого было хуже. Боюсь, и то, и другое.

Прежде чем мы бы застряли на парковке навечно, я завела машину и встроилась в поток машин. Стуча пальцами по рулю, я старалась отвлечься от мыслей о Хадсоне, но чем сильнее пыталась, тем меньше мне это удавалось. Серьезно, я никогда не видела такого пресса вживую. Разве плохо хотеть узнать, каково это чувствовать его под моими пальцами? Всего разочек?

— Ох, — сказала Лайла. — Раньше я уже видела это выражение лица. Ты начинаешь и вправду влюбляться в него.

— Нет? — конечно, это прозвучало вяло. Потому что мне вдруг стало сложно убедить себя в этом. — Ладно, да. Немного влюбляюсь и очень хочу его. Я обожаю секс. Когда ты в последний раз обходилась без секса хотя бы пару дней?

Лайла открыла было рот и тут же закрыла. Затем открыла снова.

— В начале лета, когда мы с Бэком были в разлуке. Мне пришлось продержаться четыре недели. Если не считать секса по телефону.

Я ахнула и резко нажала на тормоза. Моя машина едва не врезалась в синюю ржавую колымагу перед нами.

— Лайла Уайлдер, я так горжусь тобой.

Она покраснела.

— Зависть и гордость. Странная комбинация, если честно, — я убрала ногу с тормоза, но продолжала держать дистанцию между своей машиной и колымагой. — Я имею в виду, что твои четыре недели, которые вряд ли можно брать в расчет, не сравнятся с моими шестью месяцами.

Она высунула язык, и я снова рассмеялась. По крайней мере, она помогала мне пройти через это.

— Знаешь в чем, по-моему, заключается настоящая проблема? — спросила Лайла.

— Кроме отсутствия секса?

— Что ж, это определенно усугубляет проблему. Но ты извлекла из уравнения все переменные, и теперь в нем появились дыры.

— Не поняла, — обычная проблема, когда она начинает говорить на химическом языке.

— Ты вычеркнула всех парней. Я не говорю, что тебе нужно прыгнуть в постель к первому встречному, но что насчет милых ботанов? Тех парней, на которых мы договорились обращать внимание. Знаю, я была большой лгуньей, когда согласилась, но я уже влюбилась в Бэка.

— Хочешь сказать, мне нужно спасти себя, пока я еще могу?

— Да. То есть, нет. Потому что это звучит обидно по отношению к Бэку. Но в каком-то смысле, да. Начни со свиданий. Конечно, полный отказ от парней заставит тебя вешаться на того, кто ближе всего. Особенно, если он выглядит, как Хадсон, и одет в это сексуальное снаряжение.

По тому, как звучал ее голос, я поняла, что она представляла Бэка в том снаряжении. Она слегка потрясла головой, чтобы привести мысли в порядок.

— Он, скорее всего, считает, что заслуживает заняться с тобой сексом. А парень, который действительно заслуживает, думает иначе, — сказала Лайла.

Прокручивая слова Лайлы у себя в голове, я решила последовать ее совету, а затем дотянулась и сжала ее руку.

— Спасибо. Мне нужно было это услышать.

Мое сердце с трудом вернулось в норму. Я была слишком близка к тому, чтобы создать еще одну аварию. Однажды, все разбитые кусочки моего сердца будут стоить того.

В этот раз я собираюсь разорвать этот порочный круг.

Машины разъехались, и мы оказались у выхода, который сейчас больше был похож на открытые ворота рая. Я восприняла это как знак и поклялась сделать все возможное, чтобы противостоять Хадсону Декеру и его соблазнительной анатомии.

Уитни

Оказалось, что избегать Хадсона до конца недели было довольно легко. Одинаковых занятий у нас не было, и я проводила много времени в редакции газеты или библиотеке. Из-за учебы пришлось немного забросить исследования, но настал момент, когда я начала жить, дышать и питаться журналистикой.

За последние несколько дней опрос вышел на новый уровень. Я едва поспевала за ним, а комментарии становились настолько язвительными, что пошатнули мою уверенность в его необходимости. Спортсмены повалили толпами ради того, чтобы высказаться. Большой сюрприз — они действительно считали, что заслуживают особого отношения.

Не удивил и тот факт, что семьдесят два процента людей, принявших участие в опросе, считали, что спортсмены обладают особыми привилегиями. Только тридцать четыре процента считали, что они этого заслуживают. И хотя я не могла этого доказать, но была почти уверена, что девяносто процентов подобных ответов принадлежит спортсменам.

Линдси поздравила меня с успешным исследованием и заверила, что не может дождаться полной истории. Гнетущую мысль о том, что в словах профессора Джессопа была хоть толика правды, я отбросила в сторону, вместе с образом безукоризненной во всех отношениях ведущей новостей, которую я боялась видеть в своем будущем.

Журналистские расследования всегда были моей мечтой. Но каждый раз, когда я читала язвительный комментарий в адрес спортсменов, испытывала крошечный укол боли.

Вот почему в субботу утром, прежде чем приступить к опросу, я собралась с духом и постаралась приготовиться к тому, что там обнаружу. Я пролистала комментарии до того места, где остановилась вчера вечером, и начала читать самые последние ответы:

«Да вы, мать вашу, издеваетесь? Мы пашем как проклятые, да так, что обычным студентам и не снилось. У нас помимо всего, еще тренировки и игры, чего у вас и быть не может!»

«Забавно, они считают себя обычными, и в тот же момент утверждают, что лучше остальных».

Следующий, очевидно, другой спортсмен, использовал слово «линивые» при сравнении с большинством, предполагаю это значило «ленивые». Но тут же он упомянул, что его средний балл держится на 4.0. Что-то здесь не сходится, дружок.

Похоже, даже стоимость обучения спортсменов, которая выше в три — шесть раз, не избавляет от плохой грамматики и множества неправильно написанных слов. Я бы скинула несколько ошибок на Т9 и опечатки, но некоторые едва можно прочесть — хотя, уверена, что ругаются они отменно. Печально, но до того, как он напечатал «STFU» (Примеч. STFU — сокр. от «shut the fuck up» — «заткнись, к черту») парень казался вполне дружелюбным.