Европейская Россия представляет из себя исторически сложившуюся страну, население которой подверглось взаимной, весьма значительной диффузии. Как бы ни вспоминать времена, предшествовавшие 1667 году и приятно щекочущие по нервам Польшу видением Речи Посполитой, ласкающие Украину с милитаризацией населения в гетманщине, но надо заметить, что всё-таки на историческом экзамене в своё время ни та, ни другая не выдержали исторического экзамена, и государственность Московии оказалась сильнее, гибче, умнее и победоноснее Украины и Польши.

Но если и там возможны всё же идеи отделения, несмотря на сплывшиеся, неясные массы разграничивающих былые державы контуров, то тем более такое положение возможно на Востоке.

Восточная, зауральская Россия, Сибирь, в сущности, никогда не была настоящей Россией; сюда не достигала полной силой рука администрации, сюда всегда затрачивалось меньше внимания, нежели на Россию Европейскую. Сибирь стала, с одной стороны, Новой Каледонией, местом для приобретения политического стажа и поправления расшатанного революционной деятельностью здоровья. Россия, с другой стороны, – каким-то земельным резервом, огромным фондом, который придавал Российской Империи столь приятные очертания на географических картах.

Эта огромная земельная масса, целые океаны земли, тянущаяся от Урала до Тихого океана, – чрезвычайно слабо населённая, остававшаяся в пренебрежении при императорском правительстве, остаётся в пренебрежении при современном правительстве, которому решительно нет времени для приведения в порядок и обихаживания столь могучих девственных пространств, так как у него много других сложных хлопот.

Если идея сибирского областничества жила и зрела при царе, тем более она может развиваться сейчас, так как практикуемое коммунистами пренебрежение этими богатствами, данными ей Богом, оставление их втуне – поистине преступно и перед совестью, и перед людьми.

Поэтому возможно отделительное движение и в Сибири, как об этом говорил выразительно профессор Головачёв в одном из своих интервью в местной прессе. Таким образом, мы видим, что и здесь змеится серьёзная трещина, и возможно, что заслуги соввласти в сохранении «довоенной» целостности тоже могут оказаться блефом.

Всего же серьёзнее положение в смысле целости обстоит на Дальнем Востоке. Положительно, на Дальний Восток вовсе не достигает теперь обескровленная рука центральной власти. Пока шёл суд да дело, покамест Москва занималась революцией, мы видим здесь, на Дальнем Востоке, такие изменения международной политической конфигурации, которая только может иметь последствием изменения территориальные.

Что такое Дальний Восток?

Дальний Восток есть сила, как это гениально предвидел и граф Витте, и сила-то не в руках России. Сравните ту огромную работу, которую выполняют в настоящее время создания русских рук – Китайско-Восточная и Южно-Маньчжурская дороги. Сравните с работой той же Забайкальской дороги, которая не провозит ни на запад, ни на восток, и если бы не международный престиж СССР, поддерживающего прямое евразийское сообщение для рекламы, то давно бы эта самая дорога попала на «консервацию», как теперь принято выражаться, т. е. встала бы, а восточные области Дальнего Востока – автоматически попали бы в другие руки, за отсутствием стратегической связи Москвы с Дальним Востоком.

Причина этого возвышения заамурского Дальнего Востока одна – переселение населения на благодатный, свободный Север из более центральных областей, преимущественно из Шаньдуна.

Китайское переселенческое движение в корне отлично от русского, в то время как для русского переселенца привычно пользованное ещё им на родине экстенсивное, к большим площадям устремлённое сельское хозяйство, китаец приносит и в новые места с собой интенсивный, кропотливый, китайский способ обработки земли. И в то время как на огромных площадях Сибири садились сравнительно редкие русские засельщики, шаньдунцы покрывают Маньчжурию плотной, сотообразной сетью деятельных сильных мелких хозяйств[31]. Интересен и способ организации переселения. Земли, предназначаемые для поселенцев, обычно скупаются мощным, в финансовом отношении, капиталистом, который и сдаёт их в аренду переселенцам, в свою очередь обеспечивая их, в порядке частной инициативы, необходимым первоначальным инвентарём; по истечении же известного срока арендного пользования земли эти могут отойти к севшему на землю новосёлу, ежели он окажется достаточно сильным экономически. Одним словом, из России на Дальний Восток лились мелкие ручейки поселения, на север же Маньчжурии идёт плотная океанская волна из средины Китая.

Это огромные пустынные территории, населённые редким населением, – таковы те земли, которые находятся сейчас под владычеством СССР.

Наоборот, Дальний Восток в тех своих частях, которые находятся под китайским и японским влиянием, – это площади, густонаселённые трудолюбивым, сравнительно с СССР, многочисленным населением.

Если в своё время власть Москвы, имевшая в своём историческом происхождении несомненные азиатские традиции, нисходила на эти места как в пустыни и приходила из культурных, населённых, богатых центров Европы – мы теперь наблюдаем обратное соотношение.

Население советского Дальнего Востока, то есть областей Забайкальской, Амурской и Приморской, – насчитывает в себе лишь 1500000 человек населения, что на всю территорию выходит в среднем по 1,3 человека (один с тремя десятыми) на кв. километр; в трёх же Восточных Провинциях (Гиринской, Хэйлунцзянской и Мукденской) – 32 человека.

Если вы взглянете на карту Маньчжурии, ограниченную с севера дугой Амура, то этот глубоко врезавшийся в территорию России клин – не напомнит ли вам конфигурацию былой Польши – этого нестойкого русского владения? (К довершению сравнения, по, очевидно, каким-то общим законам государственной политики, – те железные дороги, которые теперь проведены и строятся в Северной Маньчжурии, – напоминают железные дороги Польши.)

Маньчжурия теперь энергично заселяется – вот что должен помнить каждый русский политик. На полтора миллиона человек, живущих в смежных с Маньчжурией областях, – в самой Маньчжурии проживает до 26 миллионов человек. Сравните с этим числом число населения всей Сибири в 18 миллионов – и вы увидите, что такое теперь Дальний Восток. Дальний Восток – растущая сила Китая.

Сообразно этому положению, в настоящий год село на землю в Северной Маньчжурии до миллиона человек отборных работников, и прибавление экспортной работы для маньчжурских дорог исчислено в 30 %.

Электричеством залиты города Северной и Южной Маньчжурии, в гаванях Китая и Кореи дымят огромные пароходы, работающие для них. Маньчжурия уподобляется в быстроте роста и развития Северной Америке по своему темпу развития, по возможности приложения здесь огромных капиталов.

Поставим теперь вопрос: сможет ли удержать тоненькая ниточка китайско-русской границы по Амуру от того, чтобы и туда не переселилась эта могучая волна китайского плотного поселения, чтобы и туда, в амурские пустыни, не распространяла на спинах тружеников-китайцев Япония свой организующий капитал?

Принято говорить, что японцы не выдерживают климата Сибири, но японцы туда, возможно, и не пойдут. В качестве рабочего населения в пустынные русские области – особенно в две, Приморский край и на Камчатку, – могут хлынуть японцы, которые для Японии оставят первоначальный, необходимый им для эксплуатации края рабочий слой.

И разве тогда не может быть поставлено вопроса, на который наталкивает сама коммунистическая, бездеятельная власть Москвы:

– Удержит ли СССР за собой то, чем он не пользуется, когда рядом столько энергии и экономической и сельскохозяйственной экспансии?

Гун-Бао. 1928. 28 ноября.

Ежедневные простыни своих «Дней» А.Ф.Керенский переверстал на удобный небольшой размер, вроде «Борьбы за Россию», и приготовился тайно экспортировать в Россию: