— А Анна Михайловна Потапова не люба вам оказалась?

— Да куда ж мне до неё… — деланно вздохнул я. — Таким кавалерам от ворот поворот даёт…

— Но к вам-то благоволит, Матвей Павлович. Не раз у вас в гостях бывала да задерживалась…

Я уперся взглядом в прозрачные голубые глаза хозяина. Посмеивается надо мной князь Колесов, как пить дать. И следит. Да не стесняется дать понять, что в курсе моих дел.

— Вы, будучи старинным другом отца, должны знать… Под её поруку меня помиловали. Приходится принимать.

На «старинного друга» князь не попался. Покачал головой, по-отечески пожурил:

— Ох, молодо-зелено… Вам, Матвей Павлович, авторитет укрепить надобно. И, ежели барышня к вам благоволит, так тащите в койку и заделайте наследничка. Вам богатства Потаповых немного дадут, своих достаточно. А вот имя жены многие двери откроет. Брюхатая под венец-то охотнее пойдёт.

Угу. Когда пяток внебрачных нарожает, помню.

— Вы меня, Иван Николаич, не о моих матримониальных планах пригласить беседовать изволили?

— Чую отцовскую хватку, — усмехнулся Колесов. — Нет, разумеется. Вы, Матвей Павлович, как мышь между жерновов попали. Рад я, что вас не казнили, что уж скрывать. Перейди дела Охотниковых в чужие руки, сызнова налаживать каналы пришлось бы. Я потерплю, покуда поставки не возобновятся. Но вы вот что мне скажите. Мне на дирижабли навигация нужна. Пока Британия нас обскакивает, а у неё всего заслуг — пар да умы. А у вас под боком Гниль. И изобретателей отцовский штат. Охотниковы тогда со скорофонами славно Империи подсобили. Теперь извольте обдумать, как мне с навигацией помочь. От Павла Александровича знаю, что задумки имелись. Пауки чуют хорошо, куда ни попадя не прыгают. Обдумайте, Матвей Павлович. Хороший контракт предложу. Да только надобно успеть до торжеств по случаю именин Государя Императора. Там и послы будут. Вот бы мы славно им нос утёрли!

Я удивлённо воззрился на Колесова. Пауки, скорофоны, дирижабли, навигация… что?..

— Прошу простить меня, Иван Николаич, но я в делах родительских полный ноль. Магией обделён.

— Так вы по имению поищите, Матвей Павлович, — снисходительно пояснил Колесов, надкусывая булочку. — Не таковы были ваши родители, чтобы своих верных людей сбыть. Авось и сыщется… изобретатель.

Угу. И маг смерти по совместительству. Не туда ли вы целите, Иван Николаич?

— Постараюсь. Но дел невпроворот. Вот и Маржинов Илья Ильич торопит. Я понимаю, производство простаивает…

Колесов с неприятной улыбкой взглянул на меня и вкрадчиво предложил:

— А вы подумайте над моей просьбой, Матвей Павлович. А я вам с транспортировкой помогу. Мимо очереди пущу Маржиновские партии. Там и сроки нагоните.

Вот как. Значит, доставкой сырья занимался Колесов?

— Прошу меня простить, я, видимо, не осведомлён…

— Неудивительно. Крупные заводы все ближе к Уралу располагаются. Там Гниль посмирнее, жрать ей особо нечего, прорывы редки. Безопаснее. Маржинов сырье принимает в Подмосковье. Там оно первичную обработку и проходит. Потом по подземной железной дороге переправляет заготовки к своим заводам. Я дам составы из резерва и окошко в маршрутах найду. Он нагонит сроки. Его тоже государственный заказ подгоняет. Скорофонами сейчас обеспечен только центр России. На окраинах мало, а они там очень нужны. И количество дирижаблей надо наращивать. В том числе, военных. Смерть Охотниковых очень не вовремя случилась. Мы боялись, что вас тоже казнят, и тогда поместье перейдёт в чужие руки. А там пока разберутся, что к чему…

— Понял, Иван Николаевич. Постараюсь помочь вам.

— Осваивайтесь, юноша. Вы нам всем… нужны.

Я вышел от Колесова в смятении. По его словам, смерть Охотниковых заинтересованным лицам принесла только проблемы. Кто же тогда навёл поклёп? Четвёртая сторона? Или Прытниковы: с ними-то я, считай, ещё не встречался.

— Всё в порядке, Матвей Павлович? — взволнованно спросил Гришка, ожидавший меня у мобиля. Слуг в дом Колесова не допустили. Не иначе как боялись любопытства Григория после происшествия у Маржинова.

Я косо глянул на Гришку. Докладывается Рудакову, значит. А глаза честные-честные. Ну, это было ожидаемо, конечно. А вот то, что Тихон в хорошем знакомстве с командиром Московских Летучих… Обложили меня как волка на охоте.

— Да, Григорий, всё в порядке. Тихон, заводи. Мчим в Июневку.

Дорога стелилась ровной лентой. Небо раздулось тучами, свет померк, и Тихон даже фары включил. Я немного расслабился только когда мы проехали излучину, где на нас в прошлый раз напали. Трава увяла, следы мобиля легко различались на изжелта-зелёном фоне. Но тумана больше не было. Гниль отступила. Берег был чист.

Интересно, как же она сюда прорвалась? Река выныривала из-под дороги, изгибалась рассерженной кошкой и гнала волны прочь от столицы. Через реку Гниль с трудом идёт, по воде Грани не движутся. Всегда ищут обходной путь. Но берег дальше был совершенно чист. И до ближайшего очага оставалось несколько десятков километров. Больше, чем до Июневки.

Когда мы въехали во двор имения, я велел Тихону устроить мобиль в гараже и идти в новый дом, к семье. А сам, не дожидаясь, пока Антип выйдет встречать, ухватил Гришку за плечо и потащил за сарай. Тело Матвейки ещё оставляло желать лучшего: если Григорий решит сопротивляться, без магии мне не справиться. А тренироваться и некогда толком. Что за жизнь…

Скрывшись от чужих глаз, я толкнул слугу к дощатой стене, наклонился ближе и спросил:

— А вот скажи-ка мне, тварево отродье, кому ты про меня докладываешься?

Григорий настороженно взглянул мне в лицо и пожал плечами.

— Так АнМихалне же. Начальница она моя, не могу не докладываться.

— А Рудакову?

Григорий замолчал. Глаза суетливо забегали. Я схватил его за ворот сюртука и встряхнул. Затылок Гришки глухо стукнул о доски.

— Ну?!

— Я обязан ему отчитываться, — пробормотал Григорий. — Но… не слишком усердно исполняю обязательства.

— Что мы на заводе в Гниль лазали, от тебя Рудаков узнал?!

— Н-нет, — замотал головой «в каком-то роде коллега». — Я не говорил.

— Да ну?

Он схватил меня за запястье, пытаясь ослабить давление, но я только ухмыльнулся. Может, Матвейка и слабее меня прежнего будет. Но руки у моего нового тела были сильными. Слабыми руками мощную магию не удержать.

— Клянусь, Ваше Сиятельство, не докладывал! И что вы за мной к крепости сунулись и бой дали, тоже не говорил! Только Анне Михайловне.

— Почему Князь Рудаков так быстро прознал, что меня Летучие задержали?

— Так следячка на вас, Ваше Сиятельство!

— Её АнМихална зачаровывала. А в Управлении Рудаков оказался. Так быстро она ему бы не сообщила. У тебя тоже следячка есть?

— Н-нет… не совсем. Я пуговицу сломал.

— Что? — нахмурился я, от неожиданности отпустив Гришку.

Он вздохнул, потер руками шею и показал крупную пуговицу на вороте рубахи. Я во все глаза уставился. Оберег. Такие мы делали в Артели. Нужны пуговицы из подходящего материала, к ним заклинание привязывается. Практически любое, главное, чтобы носителю вреда не причинило. Но в этом мире я пока ни у кого такие не видел. Или мне кольцо мешало определить?

Оберег со следячкой или сигналом тревоги завязывается на зачаровашего мага…

— И что? Сам Рудаков, хочешь сказать?

— Нет, конечно, Ваше Сиятельство, — нервно отмахнулся Григорий. — Не его полета я птица. Выдают нам такие. И за сигналами следят. О моём приказано было Его Высочеству сообщать незамедлительно. Определили местоположение, Князь был неподалёку, заехал лично. Никто другой вас с магографа не снял бы. А я понял, что как только Синицын про кольцо узнает, вы пропали.

— Выходит, Григорий, ты за двумя хозяевами бегать пытаешься? — прищурился я, отступив на шаг.

Гришка вновь нервно улыбнулся, поправил рубаху и с вызовом вскинул голову.