С другой стороны, Петербург вообще был центром политической жизни Российской Империи, а вот поди ж ты, пала столица… На карте вокруг него и живого места не было.

Резкое торможение выдернуло меня из раздумий. Мобиль похитителей остановился у стены, там, где река убегала под её каменный полог сквозь шлюзы. Ну да. Нет тела — нет дела. Засосёт, и принимай Тёмная Владычица Григория.

— Спасибо, — я протянул шофёру пять рублей. Тот вытаращился изумлённо.

— ВашБродь, да что вы…

Много, видать. Но я уже вышел из мобиля, по пути стянув кольцо с пальца и перевесив на шнурок. Улепётывай, шофёр. Целее будешь. А мне такой свидетель, может, и на пользу. Если разбирательство какое у Фёдора Ивановича случится, подтвердит, что не я первый начал. Пусть он судьбу шофёра и решает.

Едва я преодолел тридцать шагов из сотни, отделявшей меня от мобиля и суетливо выволакивавших Гришку похитителей, как пахнуло магией. Своей. Знакомой. Ровный, сильный, уверенный поток. И струился он от крепости…

Времени наблюдать и размышлять не было. Я навесил на себя плотный кокон, чтобы не тратить энергию на купол. Да и магию он пригасит, чтобы сразу не считали.

— Шли бы вы, граф, — крикнул мне один из молодчиков. — Вас трогать велено не было.

— Человека моего отдайте, и уйду, — легко солгал я.

Гришку надо бы вытащить к себе, иначе работать придётся ювелирно. Благо, после вчерашнего Аннушкиного приветствия резерв аж по швам трещал. А после ночи с Дуняшей я мог уже освоить чуть больше его половины. До двух третей не доходило пока, ну да ладно.

— Так он ваш человек? Так невелика потеря, граф. Проворовался, на том и поймали. Идите своей дорогой.

— Охотниковы своих не бросают! — ответил я и ударил магическим кулаком, целясь в переговорщика.

Тот снова развёл ладони, но теперь, без надоевшего кольца, я почуял тонкое полотно магии. Вновь озоном запахло. Молодчик шевельнул пальцами, сплетая новый виток, а я уже понял, куда он клонит. Высверкнула молния, грохнул разряд, напоролся на поднявшуюся с земли обратную воронку и ударил по своим. Гришку нападавшие бросили на земле у мобиля, готовясь вступить в бой. Да только стояли двое слишком близко друг к другу, даже плечами соприкоснулись. Их и прошило насквозь. Не изжарило: моя сила часть заряда поглотила, но вырубило.

Оставшиеся двое бойцов рассредоточились. Тот, что позади, выкинул купол, закрыв себя и товарищей. Красивый такой, аж перламутром отливающий. Только, граждане маги, смертушка-то всё живое выпивает. А вам, видать, с такими как я, не доводилось бороться.

Но отвлечение стоило мне дорого. Атакующий боец ударил градом, и острые камушки врезались в грудь, едва не опрокинув. Кокон-то выдержал. Но толчок ощутимый вышел. Вокруг ветер поднялся, зарябило от пыльной взвеси в воздухе. Я сместился, пытаясь выйти из эпицентра. Не настолько силён противник, чтобы большую площадь покрыть. Попутно сплёл пару заклятий наизготовку, приготовился ударить и ошалел.

Бочком, стараясь не попасть в поле зрения оставшихся бойцов, крался мой шофёр. С явным намерением пробиться к Гришке.

От нового стихийного удара я отмахнулся пластичным щитом и, вытянув силу до предела, навесил кокон на смельчака-шофёра. Долго держать не смогу, пока ещё силушка богатырская не вернулась, да и тело Матвея пропускать большой поток не научилось. Но на тройку атак должно хватить.

И тут же перекатился, почуяв, как волосы зашевелились на макушке. Надо мной прошёл ударный кулак, едва не смяв кокон. Не поднимаясь с земли, я высвободил одно из заготовленных заклятий и пустил змейкой. Неприметная магия, слабая, из набора новичка. Но сколько раз меня выручала, с умом применённая. И вскочил на ноги, сближаясь, отправив подряд три кулака, рассредоточив их между оставшимися на ногах бойцами.

Первый рассыпался о купол. Перламутр пошёл рябью, но устоял.

Второй столкнулся с выставленным атакующим щитом, взбаламутил воздух и рванул, взметнув мелкие комья и камушки.

А перед третьим купол лопнул. Выпила моя простецкая «змейка». И вся ударная мощь пробилась через второй щит, наспех сплетённый, без тщания, с надеждой на защиту купола. Атакующий маг завалился назад, брызжа кровью из посечённого лица.

Подельник его пошёл на сближение, разворачивая хорошее, широкое боевое полотно. Магия жизни. Конец моему кокону. Я, проклиная неловкие пальцы Матвейки, торопился выплести купол, когда от крепости протянулся широкий, глазом видимый сероватый язык силы и ласково лизнул оставшегося бойца. Тот рухнул, не донеся ноги до земли.

Я подбежал. Глаза у парня закатились, в горле клокотало, ртом шла пена. Тронул запястье. Сердце сходило с ума. Не жилец. Пара секунд. Убедившись, что жизнь из противника ушла, подбежал ко второму. Без сознания, но цел. Пара вырубленных в начала боя молнией тоже ещё не очухалась. Надо их убить, но как? Горло перерезать? Так слуги Маржинова видели, как я в погоню бросился. Прямое обвинение выдвинуть может…

Магией добить? Я ничего не знал о состоянии современного следствия. Наследил я уже как гусь во дворе, но одно дело — бой, а другое — убийство. Там, где человек с жизнью расстался, магия надолго запечатывается. Как бы мне не засветиться…

Я уже несколько секунд стоял неподвижно, вперив невидящий взгляд в серую кладку. Пока меня вдруг не осенило.

Крепость. Магией смерти от неё фонило так, что у меня дрожь шла по всему телу. И мага жизни она убила. Выпила. Не перекроет ли её поток мой след?.. Только надо додуматься, как спровоцировать…

Шофёр, тем временем, оттащил Гришку мне за спину. И, вроде, не сказать, чтоб богатырского вида мужик. Но тащил умеючи, ловко.

— ВашБродь, уходить надо. Возмущение было, сейчас проверить приедут.

— Тебя как звать-то?

— Тихоном.

— Тихон, волоки слугу моего к мобилю. И не подходи сюда.

Тот послушался без возражений.

Я же, осторожно, по капле вливая силу, проложил «тропку» до крепости. Тонюсенькую. Как разведчицу-искру пускал.

Монолит магии качнулся и потёк по тропке, зажигая мои опорные точки. Я быстро отрезал поток, и сила ушла, вернувшись в стену. Ладно. Попробуем по-хитрому.

Минут семь я ползал по месту боя, осторожно размечая маячки, протягивая между ними нити. И закольцовывая их так, чтобы потоки магии неизбежно столкнулись под телами. Топорно, конечно. Ефрем, первый мой командир, что когда-то орал, намереваясь меня из Артели вышвырнуть, голову бы открутил за такую самодеятельность. Но голь на выдумки хитра.

Я завершил рисунок, влил магии побольше, запуская поток. И, убедившись, что он спровоцировал ответный ток от крепости, отсёк от себя и побежал к мобилю, не оглядываясь. Моя магия, начавшаяся с небольшой волны, набирала обороты, усиливаясь на каждом маячке. Сила, струившаяся от стены, тоже увеличивала напор.

Эх. Я желал, чтобы они столкнулись разом. Красиво бы было. Эффектно. Жаль, только Аннушки нет рядом, поглядеть. Хотя, не факт, что её порадовали бы куски выжженной плоти, мелким романтичным дождём оседавшие на землю.

Но вышло немного иначе. Моя магия-то бежала ровно, равномерно разгоняясь. А вот сила крепости, почуяв сопротивление, поддала мощи.

И первым рванул мобиль похитителей. Надо у Антипа уточнить, что там так мощно взрывается. Вспышки под телами уже не выглядели впечатляюще, но результат получился, что надо.

Волной меня толкнуло в спину, и я запахал носом, не успев толком сгруппироваться. Подскочил Тихон, поднял рывком, толкнул к переднему сидению

— Давай, парень, шустрее. Тут после твоего представления сейчас патруль будет.

Я послушно влез в машину, едва соображая сквозь звон в ушах. Проверил Гришку: цел, на заднем сидении распластался неловко. Тихон влетел в шофёрское кресло, пощёлкал рычажками, крутанул рулём и понёсся так, что мобиль болтало, как лягушку в ведре.

— Держитесь, Ваше Благородие. Окольными путями поедем, — довольно, с азартом рявкнул Тихон.

— На патруль не нарвёмся?

— Куда им… я Москву-матушку до последнего уголка знаю…