Я сорвалась с места на лестничной площадке и, закрыв за собой дверь, помчалась к замку. Страх сковал мое горло. Единственной мыслью было добраться до сравнительно безопасной моей комнаты и запереть дверь. Я бы пропустила ужин и спустилась поесть после того, как все разойдутся спать.

А может быть, я совсем не выйду из своей комнаты.

В кухне было темно, когда я вошла, мои ноги быстро передвигались по кафельному полу. Вдруг сзади меня схватили руки и потянули к себе. Я боролась, но руки только крепче сжали, когда меня притянули к сильной теплой груди.

– Куда ты так спешишь, piccola monella (перев. с итал. маленькая паршивка)?

Раваццани. Черт. Он знал, что я подслушивала? Я облизала губы и постаралась, чтобы мой голос звучал ровно. — Мою комнату.

Он ощущался как стена позади меня. Высокой мускулистой стеной, которая только что убила двух солдат.

Я начала дрожать, эмоции бушевали внутри меня. Он был жесток и красив, как те кошки из джунглей на канале «Природа», который я иногда смотрела, и я хотела его ненавидеть. Я хотела закричать и убежать. Но во мне тоже была тьма, какая-то часть моей души, которая наслаждалась насилием и властью и находила это захватывающим.

Эта постыдная сторона была притянута к этому мужчине. Я находила его очаровательным и чертовски сексуальным.

И снова, что со мной было не так?

Его грубая рука обхватила мое горло, крепко прижимая меня к себе. Вместо того чтобы напугать меня, его прикосновение вызвало вспышки тепла, пробежавшие по позвоночнику и осевшие между ног. Он обступил меня, демонстрируя свою силу, и мое тело обмякло, когда страх сменился потребностью и голодом. Мог ли он почувствовать мой пульс под его кончиками пальцев?

Я услышала, как он вдохнул, и решила, что он заметил мою реакцию. Затем его голос стал низким и чувственным, его губы приблизились к моему уху. — Что ты надеялась увидеть в подземелье, Франческа? Хм?

Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала я, мой голос был едва выше шепота.

– Лгунья. — Рука, не лежащая на моей шее, обхватила мое бедро, почти лаская меня. – Ты знаешь, что случается с девушками, которые шпионят за мной?

– Отпусти меня. Ты меня пугаешь.

– Нет, не пугаю. Ты не застыла от страха и не сопротивляешься мне. Наоборот, ты расслабленно прижимаешься ко мне, в то время как твое сердце бьется так быстро. Знаешь, о чем это говорит мне?

Я почти боялась спросить. – Что?

– Что ты не против риска. Что ты, возможно, даже наслаждаешься ею. — Он вдохнул возле моей шеи, как бы принюхиваясь ко мне. – Как и я.

Влага хлынула между моих ног, возбуждение было таким быстрым и яростным, что у меня чуть не подкосились колени. На самом деле, я бы, наверное, рухнула, если бы Раваццани не удержал меня на ногах. держал меня.

– Да, — пробормотал он. – Именно так я и думал. Никогда не пытайся сказать мне, что ты не создана для этой жизни, что ты не рождена править как королева.

Я закрыла глаза. Боже, пожалуйста, пусть это не будет правдой. — Пошел ты. Я никогда не выйду замуж за твоего сына.

– Так и будет, bellissima (перев. с итал. красивая). И если ты снова будешь ругаться на меня или использовать такие нецензурные выражения в моем доме, я верну тебя в подземелье - независимо от того, было оно убрано или нет.

Я задрожала, представив себе кровь и мозговое вещество на этих промозглых стенах. Я никогда не хотела оказаться там снова - никогда. — Сейчас двадцать первый век, Раваццани. Женщины матерятся.

Он резко отпустил меня, и мне пришлось упереться в столешницу, чтобы не упасть. Я оглянулась через плечо и увидела, как он проводит руками по волосам. Его глаза были яркими и дикими, почти дикими, как у животного, попавшего в капкан в лесу. — Может быть, на дворе и двадцать первый век, но здесь, в Калабрии, в моем доме, это совсем не так. Мы чтим традиции, и это значит, что ты тоже будешь соблюдать наши традиции. Потому что если ты этого не будешь делать, я обещаю, тебе не понравятся последствия.

Повернувшись, он направился к двери. — И пусть это будет предупреждением - больше не шпионь за моими делами. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

Он исчез в темноте, оставив меня потрясенной и растерянной. Казалось, что Фаусто Раваццани может понимать меня лучше, чем я сама, и это была ужасающая мысль.

Я не могла допустить, чтобы это было правдой.

Посмотрев на дверь, я быстро приняла решение. К черту все. К черту помолвку, к черту этот замок и к черту Фаусто.

Сегодня ночью я сбегу.

Фаусто

Что-то подсказывало мне, что она собирается бежать.

Я знал, что свадебное платье в сочетании с тем, что Франческа увидела в подземелье, ошеломит ее и заставит действовать. На самом деле я с нетерпением ждал этого испытания. У нее не было шансов сбежать, но было бы забавно посмотреть, как она попытается.

Я продолжал работать до поздней ночи. Как обычно, снаружи дежурила охрана, а двое мужчин наблюдали за записями с камер наблюдения. Существовала сложная система подземных ходов, соединявших замок с укрытиями в окружающих горах, и если она найдет их, то сможет пробраться глубоко в лес. Несмотря на то, что ей не удастся скрыться, нам потребуется некоторое время, чтобы найти ее.

К счастью, она не знала об этом варианте, и я хотел, чтобы так оно и оставалось.

Джулио вернулся час назад. Франческа ждала, пока все уснут, прежде чем предпринять попытку. Это означало, что в любую минуту.

Я проверял договор, который мы заключили для строительства правительственного здания, когда услышал скрип пола надо мной. Ах, да. Шалунья была в движении.

Мои губы изогнулись в улыбке. Было так приятно, когда твою правоту подтверждают.

Я выключил свет в своем кабинете на случай, если она пойдет по этому коридору. Скорее всего, она пойдет в другую сторону, через кухню, чтобы собрать запасы, а затем через заднюю дверь, но я хотел быть осторожней. Когда я не услышал ее шагов, я решил, что она пошла в сторону кухни, и пошел следом.

Мои ноги бесшумно ступали по старому паркету, когда я подходил. Дверца холодильника открылась и закрылась, и я подождал, пока она рыскала по шкафам.

Несомненно, в поисках еды. Послышался шорох пакетов, затем ее шаги направились к задней двери.

Я не пытался ее остановить. Лучший способ сломить ее - это дать ей крошечную надежду, а потом разрушить ее. Доказать ей, что выхода действительно нет.

Замок на задней двери закрылся, очень тихо. Через секунду в кармане зажужжал телефон. Когда я прошел на кухню, чтобы заглянуть в окно, я нажал на кнопку, чтобы ответить. — Pronto (перев. с итал. Алло).

– Дон Фаусто, девушка ушла. — Это был Бенито. – Что вы хотите, чтобы мы сделали? Должны ли мы поймать ее?

– Нет, — сразу же ответил я. – Я должен преподать ей урок. Пускай идет.

– Она движется вперед. К дороге.

Еще лучше. Если бы она пошла через усадьбу, она могла бы спрятаться во многих местах и доставить еще больше проблем. Дорога была для нее пустой тратой времени.

– Позвоните нашим друзьям карабинерам, — сказал я, давая возможность местной полиции быть полезной. — Пусть кто-нибудь подберет ее и удержит на дороге.

– Хорошо, — сказал Бенито и повесил трубку.

Я вернулся в свой кабинет. Теперь ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

Часть меня восхищалась тем, что она сбежала. Она была волевой, что было бы полезно для Джулио. Когда я умру, моему сыну понадобится грозный партнер, женщина, способная справиться с опасностями жизни в мафии. В наши дни многие женщины сбегали от ‘ндрины, пока их мужья сидели в тюрьме.

Моего отца однажды арестовали, но отпустили через несколько часов. Свидетели отказались от своих показаний и уехали в какую-то скандинавскую страну, где еда была дерьмовой. Тогда мой отец позаботился о том, чтобы пробраться во все органы власти, включая полицию и судебную систему, в качестве страховки от будущих арестов. Благодаря этой дальновидности я до сих пор не был обвинен ни в одном преступлении, потому что почти все были на моем содержании. Ходили слухи о более масштабных попытках пресечения, но я еще не видел этого.