Я тоже не мог представить себя в роли дедушки, но это не имело значения. — Ты не будешь далеко позади меня, не с репутацией Фабрицио. Старшему сыну Марко было шестнадцать, и он спал со всеми, у кого была пара сисек.

– Прикуси язык. Я еще не готов к такому статусу.

– Просто подожди. Я стану дедушкой и все равно получу больше кисок, чем ты.

– Иди к черту. — Марко поднялся со стула. – Дай мне знать, когда голубки будут готовы к выходу.

Узел в моем животе скрутился. — Обязательно.

– О, а ты слышала? Д'агостино умер.

– Нам придется организовать встречу на нейтральной территории, — сказал я. – Сделайте так, чтобы казалось, что мы готовы работать с ними.

– Хочешь, чтобы я ее организовал?

– Нет. Подождите, пока они не свяжутся с нами. Авелиносы нуждаются в нас больше, чем мы в них.

Это, безусловно, так. С нашим контролем над южными портами, только сицилийцы могут приблизиться к нашему бизнесу.

– Я сообщу вам время на сегодня позже.

– Ты собираешься спросить Джулио о кокаине, прежде чем он уйдет на ужин?

Я думал об этом. Мне нужно было, чтобы Франческа влюбилась в Джулио, согласилась на этот брак, а значит, мне нужно было, чтобы он был очаровательным и счастливым. Если мы поссоримся, вечер может быть испорчен для всех. — Я подожду до утра. Передай Граттери, что я рассматриваю этот вопрос. Пусть Джулио и его невеста повеселятся сегодня вечером.

Глава семь

Франческа

И хотя мне не хотелось признаваться в этом, я была рада выйти сегодня вечером. Я говорила себе, что это потому, что я хочу увидеть Сидерно, поискать возможные пути побега. Это было определенно так, но это также был шанс выбраться из замка. Я ненавидела сидеть тут взаперти, и вечер в шикарном платье, в шикарном ресторане - это было похоже на рай.

Вот как низко я пала всего за несколько дней.

Джулио был болтлив во время поездки в город, указывал на места и вещи, делился забавными историями о своем детстве. Чем больше я находился рядом с ним, тем меньше он казался мне закоренелым гангстером, как его отец. Джулио был вдумчивым и умным, игривым и веселым - в общем, всем тем, чем не был Фаусто. Если бы они не были так похожи, я бы не догадалась, что они родственники.

В ресторане все восхищались нами, как будто мы были Кейт Миддлтон и принцем Уильямом. Я полагала, что мы были кем-то вроде королевских особ, учитывая фамилию Джулио. Нас усадили в отдельной комнате, стол был покрыт серебром и хрусталем. Место было уютным и темным, с открытым кирпичом и мягким освещением, вдоль стен стояли ряды винных бутылок.

– Benvenuti a L'Agriturismo (перев. с итал. добро пожаловать в L’Agriturismo), - сказал хозяин, когда мы сели. Затем он начал говорить со мной на быстром итальянском языке. Я посмотрела на Джулио, беспомощная и смущенная.

Это чувство мне не нравилось.

– Inglese, per favore (перев. с итал. по английски пожалуйста), — сказал Джулио.

Другой мужчина кивнул. — У вас есть пищевая аллергия, синьорина?

– Нет. — Я ела практически все подряд, и эта черта обычно вызывала смех у моего отца. Тоска по дому пронзила меня, опустошая мой желудок, но я отогнала ее в сторону. Папа отдал меня Джулио. Раваццани и Ндрангете. Я никогда не прощу его за это.

– Va bene (перев. с итал. хорошо), - сказал мужчина. – Шеф-повар готовит для вас обоих особое блюдо, используя ингредиенты из поместья Раваццани. Приятного аппетита.

– Grazie, Stefano (перев. с итал. благодарю, Стефано) — Джулио положил свою салфетку на колени, затем посмотрел на меня. – Я уже говорил тебе, как прекрасно ты выглядишь сегодня?

Я улыбнулась ему. — Всего три раза, но я не жалуюсь.

Этот восемнадцатилетний парень должен был стать моим мужем. Мы бы поженились. Я не могла себе этого представить. Джулио был вежлив и обходителен, но он не казался мне привлекательным. Что еще более странно, я чувствовала то же самое. Не было ни искры, ни жгучего желания. И все же от меня ожидали, что я буду спать с ним, рожать ему детей.

Хранить ему верность до самой смерти, живя в замке как идеальная жена мафиози.

У меня пересохло во рту, крик эхом отозвался где-то глубоко в мозгу. Я потянулась за стаканом с водой и постаралась сохранить спокойствие. Паниковать пока не было необходимости. У меня еще было время найти выход.

– Ты в порядке? — спросил он, прищурив брови. – Ты на секунду стала белой, как эта скатерть.

– Я в порядке. Лучше не бывает.

– Тебе действительно стоит научиться говорить по-итальянски.

– Я понимаю немного, но недостаточно, особенно когда говорят быстро. Мой отец говорит в основном по-английски, а мать умерла, не успев научить нас более чем нескольким простым словам и фразам. Так что ты не должен стесняться учить меня.

– Я буду рад, хотя мне нравится практиковать свой английский с тобой. — Он усмехнулся, в этот момент он так похож на своего отца, что мне пришлось напомнить себе о необходимости дышать.

– Кстати говоря, как вы с отцом так хорошо говорите по-английски?

– На английском говорят по всей Италии, так что ты обнаружишь, что большинство людей могут немного говорить на нем. Хотя мы с отцом учились в школе-интернате в Массачусетсе.

У меня отвисла челюсть. — Что? Это удивительно.

– Да. С шести до двенадцати лет.

Я не могла представить Раваццани мальчиком в школе. Я бы скорее поверил, что он выскочил из материнской утробы полностью сформированным, полностью злым.

Сервер (прим. от редакт. серверовщик) вошел с бутылкой rosé Раваццани. Я поднял руку. — Думаю, я буду пить воду, если вы не возражаете. — Мне не нужна была еще одна ночь, подобная предыдущей, никогда.

Джулио поджал губы, забавляясь. — Так и скажи ему. Acqua frizzante (перев. с итал. газированная вода).

Я поднимаю глаза на официанта. — Acqua frizzante, per favore (перев. с итал. газированую воду, пожалуйста).

Когда мы остались одни, Джулио спросил: — Тебе лучше?

– Да. Я не могла есть до полудня. — Как ни странно, сейчас я была голодна. – Зия выглядела разочарованной, что ее корнетти остались несъеденными.

– Вчера вечером мне пришлось поработать, иначе я бы не спал.

Я ковыряла ноготь под столом. По какой-то причине мне не хотелось, чтобы Джулио думал обо мне самое плохое. — Я должна извиниться за то, что так напилась. Я уверена, что была в таком состоянии, так что спасибо, что помог мне.

Когда я проснулась, мои волосы были убраны назад, лицо вымыто, и я была одета в футболку на три размера больше. На прикроватной тумбочке меня ждали две обезболивающие таблетки и вода. Лучше всего то, что моей испачканной рвотой одежды нигде не было, надеюсь, она сгорела.

– Не стоит благодарности. Ты симпатичная пьяница. Я не представляю, как ты могла перестать говорить - между приступами рвоты, конечно.

– О, Боже. — Я уронила лицо на руки. – Что я сказала?

– Ты рассказала мне о Торонто, о своих сестрах. О Дэвиде, который, как я предполагаю, был тем парнем, о котором мне рассказывал отец. О, и ты говорила о моем отце.

Очень много.

Я вскинула голову, внутри меня боролись неверие и ужас. – Говорила? О том, как сильно я его ненавижу, без сомнения. — Боже, пожалуйста, пусть это будет так.

– Это не было похоже на ненависть. Страх, да. Но в основном - восхищение. Ты задавала мне много вопросов о нем как об отце, как о капо... как о человеке.

Как человек? Что это значит?

Джулио, видимо, не закончил. — Ты также была очень любопытна в разговоре с Катариной.

Мне захотелось заползти под стол. Это было ужасно. Джулио, должно быть, решил, что я ревную, что меня привлекает его отец. Что я и делала... но неохотно.

Независимо от моих вышедших из-под контроля гормонов, я, конечно, не хотела, чтобы его сын - мой предполагаемый будущий муж - знал об этом. — Разве не все очарованы Фаусто Раваццани?

– Определенно, особенно женщины. Он похож на мужчину из того фильма. Ну, знаешь, «Крестный отец».