Затем я обняла Джию, которая обняла меня почти неохотно. — Я просто увижу тебя снова, через час или около того, когда люди папы затащат тебя обратно в дом, — сказала она.

– Ну, а если не увидишь, обними меня, пожалуйста.

Это заставило руки Джии слегка напрячься. — Удачи, Фрэнки.

– Я люблю вас обоих. Используйте эти два года, чтобы найти выход. Он не выдаст тебя замуж до того, как тебе исполнится восемнадцать.

– Может быть, — сказала Эмма. – Отец Габриэллы Пиццуто устроил ее брак, когда ей было всего тринадцать.

Мерзость. Я встала и взяла свой ранец. — Вы обе можете пойти со мной, знаете ли.

Джиа нахмурилась. — Это только облегчит нашу поимку. Кроме того, они не причинят нам вреда в отместку.

Я надеялась, что это правда. Женщины и дети должны были быть вне подозрений в любом мафиозном конфликте, но я бы никогда не простила себе, если бы из-за меня пострадала одна из моих сестер. — Убеди папу сдержать свое слово и позволить каждой из вас поступить в колледж.

– Иди, — настоятельно потребовала Эмма. – Сейчас достаточно темно, чтобы вас не заметили.

Она была права. Мне нужно было идти. Охранники ужинали около двадцати минут.

Я посмотрела на свой телефон на комоде. Не брать его с собой было очень странно, но было бы слишком легко найти меня, если бы я сохранила его. Мне нужно было оставить его, как я всегда это делала, когда убегала.

Открыв окно, я взял веревку, которую держала под кроватью, закрепила ее на столбике кровати и размотала над подоконником. Я бросила свой ранец на землю и спустилась во двор. Мои сестры наблюдали за тем, как я благополучно спустилась, прежде чем натянуть веревку обратно. Я поцеловала их и помчалась к деревьям.

Папа даже не подозревал о существовании Дэвида, поэтому я начну с этого сегодня вечером. Утром я придумаю план. Возможно, я отправлюсь в Ванкувер. Или в Колорадо. Туда, где я смогу ходить в походы и кататься на лыжах. Я терпеть не могла сидеть взаперти, с тех пор как в детстве случайно заперла себя в чулане.

Прошло четыре часа, прежде чем кто-то нашел меня, и к тому времени я была почти в кататонии от страха. После этого я возненавидела закрытые помещения, и мама разрешала мне выходить за ней в сад. Она выращивала овощи и цветы, и мне всегда казалось, что все вокруг нее прекрасно. С тех пор я люблю грязь, камни и свежий воздух.

Сперва мне нужно было сбежать из поместья. Затем мне нужно было скрываться, сменить имя и никогда не связываться с сестрами. Я не могла допустить, чтобы папа нашел меня, пока угроза не миновала. И все же я могла это сделать. Нет, я должна была это сделать. Я должна была оставить все это позади и стать самой собой. Найти счастье для себя, как советовала мне мама.

Никогда не соглашайся, Франческа. Будь своей собственной женщиной.

Она сказала эти слова, когда я была еще маленькой девочкой, и тогда я их не поняла. Но сейчас я поняла... и прислушалась к ее совету.

Я пошла по хорошо утоптанной тропинке к стене и к деревьям, где камеры не могли видеть. Сначала я перебросил свой ранец через стену, а затем, используя опоры, полезла вверх. На вершине я перекинула ноги и ухватилась обеими руками, чтобы спрыгнуть вниз.

Только пальцы обхватили мои ноги, испугав меня. Они не отпускали.

Я сильно пнула ногой. Но это не помогло. Руки только крепче сжались. — Прекратите! Отпустите меня.

– Ни за что, Франческа.

Нет, нет, нет. Этого не может быть. Как Раваццани нашел меня здесь? Это было невозможно.

Я попыталась вырваться, но руки ослабли, и я была вынуждена отпустить стену. Я упала на твердую мужскую грудь, руки обхватили меня, как стальные ленты. — Убери от меня руки. Я не пойду с тобой.

Он не сдвинулся с места. — Ты пойдешь со мной. Даже если для этого мне придется накачать тебя наркотиками.

Я выдохнула. — Накачать меня наркотиками? Это то, что вы, итальянцы, делаете с безвольными женщинами?

Его губы коснулись края моего уха. — Я не могу сказать. В моей жизни нет безвольных женщин, Франческа.

Это было... сексуально? Мой разум оставался в замешательстве, но мое тело, должно быть, было доской, потому что оно разгорелось. Я была достаточно близко, чтобы чувствовать его запах - лимона, мяты и, возможно, зеленого яблока, - и мои соски напряглись. Я закрыла глаза, испытывая унижение. Почему у меня была такая реакция, особенно когда этот мужчина хотел похитить меня и заставить выйти замуж за его сына?

Используя всю свою силу, я упиралась в него. — Слезь с меня, ты, придурок.

Он тихонько усмехнулся. — Это наркотики.

Я попыталась оттолкнуться, чтобы увидеть его лицо. — Нет, пожалуйста. Не надо...

Острый укол в затылок сменился холодом в венах. — Что это было? Ты серьезно?

И мир стал черным.

Глава три

Франческа

Сон не отпускал. Когда я пыталась проснуться, мой мозг словно плавал в патоке, вязкой и густой. Где я была?

Я слышала бормотание и грохот под собой. Была ли я в машине? Мое тело казалось тяжелым, а конечности - цементными. Я не могла открыть глаза.

В чем была моя проблема?

Потом я вспомнила. Стена, Раваццани, игла. Черт! Он накачал меня наркотиками. Вот засранец.

Я сосредоточилась на дыхании и усилием воли вывела наркотики из организма. Мне нужно было бороться с тем, что со мной происходит.

– Хорошо. Ты очнулась.

Я бы поднялась, если бы могла двигать конечностями. Он шпионил за мной, пока я спала? Мне просто повезло, что меня похитил убийца и гад.

Отлично.

Я лежала на матрасе, простыни подо мной были хрустящими и прохладными. — Вы... похитили... меня, - выдавила я. – И... накачали меня наркотиками.

Большие пальцы смахнули волосы с моего лица. — Я вернул невесту своего сына любыми средствами. Пусть это послужит тебе предупреждением.

Меня пробрала мелкая дрожь. Все это не имело смысла. Раваццани мог выбрать любую женщину в жены своему сыну, и большинство из них, вероятно, пришли бы добровольно.

– Почему... я?

Большие пальцы смахнули волосы с моего лица. Я е– Разве ты не знаешь, что о тебе и твоих сестрах ходят легенды? Твоя мать была очень красивой и знаменитой. Рассказы о ее дочерях разлетелись по всему миру.

Я сглотнула от сухости в горле. Моя мать не хотела этого для меня, ни для одной из своих дочерей. У тебя должна быть своя жизнь, Фрэнки, и никогда не отказывайся от нее ради какого-то мужчины.

Я знала, что похожа на нее. Все говорили мне об этом, и я видела достаточно ее модельных фотографий в Интернете, чтобы заметить сходство. Тем не менее, это не было достаточной причиной для того, чтобы разрушить мою жизнь.

Моргнув, я наконец открыла веки. Великолепное лицо Раваццани заполнило мое видение, его губы искривились в самодовольной улыбке, как будто я его забавляла. Как будто мое сопротивление было

не более чем шутка. Я твердо выдержала его взгляд. — Я никогда не выйду замуж за вашего сына.

Улыбка мгновенно исчезла. — Никогда - это очень долго, Франческа, и не забывай, что ты в моей власти. Ты поступишь мудро, если не станешь наживать себе врага.

Угроза так легко сорвалась с его уст, и я ни на секунду не усомнилась в нем. И все же я не сдалась. Он может попытаться сломить меня, заставить вступить в брак, которого я не хочу, но я никогда не перестану сопротивляться. — Что ты сделаешь, пригрозишь застрелить меня? Будешь пытать меня?

– Это зависит от тебя, паршивка. Потому что если ты откажешься, я буду считать долг неуплаченным. Я буду вынужден отомстить твоей семье. Ты этого хочешь?

Невоспитанный ребенок. Я знала это слово, которым меня уже называли люди папы. — Ты не тронешь моих сестер.

Темно-карие брови поднялись вверх. — Нет?

Мы смотрели друг на друга, и я пыталась заглянуть ему в голову, чтобы понять, не блефует ли он. Я не могла понять. Он слишком хорошо умел скрывать свои мысли. Но даже если он пообещает не причинять вреда Эмме и Джии, он может убить папу. — Что думает твоя жена о том, что ты похитил женщину, чтобы женить на ней своего сына?