— Если только побегать, лук с колчаном тогда тоже оставлю. Будут только мешать.

— Это правильно, — согласился Бон. — Тем более, что против ходоков луки бесполезны. Тут только копья, мечи, топоры. Ну и верёвочка. Без верёвочки в этом деле никак. Хэл у нас мастер — покажет, как надо валить этих гадов.

Сиськи у великанши имелись. Вот только едва ли настолько огромная и, к тому же, чрезмерно обвисшая грудь могла вызвать желание даже у похотливого Дермана. Может, раньше, в своём прежнем обличии, эта женщина и была привлекательной, но перерождение в ходока слишком сильно раздуло её тело, лишив его былой красоты.

Грузное одутловатое чудище размеренно шагало в половине версты от меня, то взбираясь на очередной холм, то, спустившись с него, полностью исчезая из виду. Идёт по прямой, но покрытой гривой русых волос головой беспрестанно крутит из стороны в сторону, обшаривая взглядом окрестности. Тем не менее, не попасться уродине на глаза не так сложно. Если всё время держаться низин, не заметит, пока не подберёшься вплотную.

Только мне оно не нужно сегодня. Мужики уже выбрали подходящее место для предстоящего боя, и я просто жду, когда баба-ходок окажется напротив меня, чтобы та за мной бежала не наискось, а строго по линии, которая и приведёт её через всего пару вёрст в устроенную Боном засаду.

Две версты для меня — ерунда. Пролечу за десяток минут. Подобрал расстояние так, чтобы весь тот отрыв, что буду изначально иметь, испарился аккурат возле скал, где укрылся народ. Подпущу тварь поближе и в нужный момент нырну в узкую щель между двух каменюк, за которыми ходока ждут товарищи.

Большего от меня и не требуется. Бон уже, пока шли, объяснил, в чём их план. У охотников-предзов есть верёвка, какую ходоку не порвать. Хэл когда-то ловил для земградского зверинца различную живность и умеет швырять верёвочную петлю, как никто. Подловив нужный миг, он на шаге накинет петлю бабе на ногу, и так как другой конец верёвки будет крепко примотан к здоровенному камню, та обязательно шлёпнется.

Тут-то мужики всем скопом и кинутся на упавшую великаншу. У ходоков самое слабое место — шея, и пока чудище стоит на ногах до неё достать сложно. Даже у этой, мелковатой на фоне других ходоков страшилы, плечи заканчиваются на высоте трёх моих ростов. Тут не допрыгнешь. Метать если только.

Эх, дары мои дары… Не будь Сушь глухим местом, я бы эту надутую тётку в один миг изрубил бы в капусту. Не такая уж она и огромная. Мне зверей куда больших размеров убивать приходилось. И то звери — у них когти, зубы, толстенная шкура. Любому хозяину леса тупая страшила и близко не ровня. У ходоков ведь всех сильных сторон: невозможность устать, да живучесть особая — раны быстро затягиваются. Ну и нюх ещё, каким они человека находят, хоть в землю заройся, хоть подкрадись против ветра. Только тот ограничен полусотней шагов, так что так себе преимущество, слабенькое.

Если правы Бон с Хэлом, и баба даров не имеет, то мы с ней справимся с лёгкостью. Вот сейчас ещё чуть подойдёт… Ещё чуть… Ещё малость… Достаточно.

Я запрыгнул на камень, за которым сидел и со всей силы выкрикнул:

— Эй! Толстуха! Я здесь!

Слух у бабы хороший. Резко повернулась на звук, нашла меня взглядом и, ни секунды не думая, на всей доступной ей скорости рванула ко мне. Пойдёт. Не так уж она и быстра. На короткой дистанции я запросто обгоню эту тушу. Презрительно фыркнув, я соскочил с камня и неторопливо потрусил вниз по склону холма. На крючок подцепили — теперь не сорвётся. Теперь моя задача: постепенно подпускать её всё ближе и ближе к себе.

Один холм, второй, третий, пятый. И с каждой вершины бросаю взгляд за спину. Три сотни шагов, две, одна. Не, пожалуй, разрыв чересчур быстро тает. Немного ускорился, чтобы тётка ко мне приближалась помедленнее. Пока не чудит — бежит, тряся сиськами, и никаких тебе фокусов. Мне ведь не только в засаду бабень привести, но и дар её выведать нужно, коли тот у страшилы есть. Так-то шанс мал, но вдруг всё-таки наши ошиблись?

Пока не понять. Сейчас знаю только, что издали она ничем швыряться не может. Огонь, воздух, лёд в спину мне не летит. Внезапно подумал о том, что окажись у страшилы тот же дар ветродуя, но только на двушке, и вся моя ловкость ничем не смогла бы помочь. От воздушного молота увернуться никак. Или он на полсотни шагов всего бьёт? Про эту способность мне мало известно.

Впрочем, у ходоков все дары по-другому работают. Лучше думать о том, что шанс встретить деваху с таким мощным даром один к многим тысячам. Не ссы, Китя, нет у неё ничего. Уж воздушного молота точно.

Так… Нужный мне холм приближается. Пора замедляться. Сбрасываю скорость и тут же слышу за спиной довольное урчание. Подпускаю поближе, спускаюсь по склону, и вот под ногами уже дно последней перед местом засады ложбины.

Быстрый взгляд за спину. Ну и рожа. Оскаленный, чересчур большой рот полон жёлтых зубов. Выпученные глаза сияют радостью. Те полсотни шагов, что нас разделяли секунду назад, начинают стремительно таять. Ещё ближе, ещё. Начинаю подъём. Вроде верно всё рассчитал. Вон заветная щель. Сейчас юркну туда — и привет.

Но толстуха никак не поймёт, что её просто дразнят. Ей кажется, что она вот-вот сцапает наконец-таки выдохшуюся добычу. В жутких звуках, вырывающихся из пасти страшилы, слышно ликование. Ага, щаз! У меня так-то боб даже есть. Бон подкинул один. В любой миг проглочу и рвану во всю прыть. Только рано. И так сил хватает.

Я у скал. Обернулся в последний раз. Давай, тётя, хватай меня. И едва ко мне устремляется пухлая лапа, ныряю в расщелину. В этом месте огромные камни навалены густо. На ту сторону холма ходоку путь лишь поверху. Пока будет перелезать, оторвусь, а за скалами мужики уже ждут «красотулю». И больше всех ждёт ловец-Хэл со своею петелькой.

Юркой мышкой промчался сквозь лаз и, не пытаясь найти взглядом притаившихся где-то поблизости мужиков, рванул дальше. У меня только нож из оружия — я им здесь не помощник. Спущусь вниз, перебегу к соседнему холму, поднимусь на него и с вершины уже буду наблюдать за сражением.

— Берегись!

Прилетевший из-за спины выкрик настиг меня на конце спуска. Кажись, началось. К кому обращено предостережение я не понял — едва ли ко мне — но на всякий случай рванул вперёд со всех ног.

Ёженьки… Надо было не ускоряться, а назад поворачивать. Но кто же знал? Едва не раздавив меня, на то место, где я был миг назад, с неба рухнула баба-ходок. Земля вздрогнула. Я еле удержался на ногах. Но всё же удержался и продолжил нестись во всю прыть. Позади разочарованно промычали, и этот мерзостный звук тут же сменился гулкой поступью великанши.

Вот йок! Всё-таки одарённая! Йокова попрыгунья! И чего сразу не показала, чего умеет, проклятая жаба? Тьфу… Понятно чего — у неё просто не было повода. Зачем куда-то сигать, если и так с каждым шагом настигаешь добычу?

Шутки кончились. Теперь никаких поддавков. Оторвусь посильнее и начну по широкой дуге возвращаться назад. Именно по широкой, чтобы на крутом развороте перехватить не смогла. Если всё время держать её позади себя…

— Эй! Куда! Давай сюда, тварь! А ну поворачивай! Мы здесь!

Фух… Народ на себя ходока переманивает. Засада забыта — теперь уже не до неё — мужики готовы сойтись с чудищем в схватке: сила на силу. Вернее, размеры, вес, сила на силу, оружие, ловкость. Толпой точно справятся.

Вот, зараза! Не клюнула. Ей сначала меня подавай. Я так ей понравился, что толстуха не хочет от меня даже взгляд отводить. Я на холм, и она за мной. Я ужом среди скал — тут обломки пореже рассыпаны — и баба следом меж валунов скачет. Оторвался на спуске, в ложбине ещё пуще рванул, увеличивая разделяющее нас расстояние, и нате вам новый прыжок. Миг — и страшила опять от меня в трёх шагах. Начинай всё по новой.

Да уж… Дашь тут круг, когда эта «красотка» на пятках висит. Попытаться что ли резко броситься в сторону и потом как-нибудь мимо неё проскочить? Мне бы только назад повернуть, а уж там, к мужикам приведу — те помогут от прилипалы избавиться.